Кому и как казах мог отдать сына — традиция Аманат

Вообще, слово «аманат» состоит из двух: «аман» (невредим, цел) и «ат» (весть). За этим стоит долгое ожидание благой вести.

Аманат в средневековой дипломатии

В давние времена у традиции Аманат существовало другое название — Ақ үйлі аманат (гарантия, подкрепленная белой юртой). Благодаря ей достигались мирные соглашения, она служила дипломатическим инструментом, средством обеспечения мира между государствами.

У казахов каждый цвет имеет свое значение. Как писал великий казахский ученый Алькей Маргулан: «Белый цвет означает правду, справедливость». Именно поэтому белые юрты символизировали честность и искренность намерений сторон по отношению друг к другу. С того дня, как правители приходили ко взаимному соглашению,

одного из сыновей хана отправляли жить в соседнее государство

К молодому султану были приставлены его семья, аталык (наставник), дети известных биев и слуги. С такой свитой он жил свободно в соседней стране столько, сколько действовали договоренности о мире.

Ученый Жамбыл Артыкбай пишет: «Из истории известно, что традиция Ақ үйлі аманат имела место между казахами и киргизами, каракалпаками, башкирами и калмыками».

Ученый Чокан Валиханов в статье «Исторические предания о батырах ХVІІІ века» говорит о том, что аманатом (по-русски — заложник) оставляли сына одного из отпущенных пленных.

Аманат как… страховка

Историк Н. И. Гродеков (1843-1913) казахскую традицию Аманат описал так:

«Добросовестность по отношению к вещам, принятым на сохранение (аманат), есть обязанность нравственная, не юридическая, как видно из названия: божий аманат (кудаи аманат). Поэтому вещи поручают на сохранение только лицам хорошо известным или родственникам.

…Кладь у возчиков тоже считается аманатом. …Если во время пожара или общего бедствия (тенгри казасы) погиб только аманат, а не другое имущество, присуждают к уплате стоимости его сполна».

Особая просьба

Аип Нусипокасулы, написавший о казахских традициях книгу «Тал бесіктен жер бесікке дейін» (От рождения до конца жизни) об Аманате пишет следующее:

«Если человек, не имевший близких родственников, уходил в долгий поход или на войну, он приглашал к себе в дом высоконравственного и уважаемого в обществе человека и обращался к нему:

– Сына своего желаю оставить вам в аманаты! Если со мной случится так, что я не вернусь, прошу вас, будьте ему названным отцом и вырастите его достойным человеком!»

Такое обращение казахами воспринималось как большая честь. В подобных случаях никто не отказывался брать ребенка в аманаты.

С подобными аманатами (просьба) люди обращались и когда предчувствовали скорую кончину. Так, народная артистка Казахстана Фарида Шарипова вспомнила один эпизод из жизни своей семьи:

«Великая актриса Сабира Майканова очень хорошо относилась к моему мужу, актеру театра и кино Идрису Ногайбаеву. В свою очередь он тоже относился к богине казахского театрального искусства с подобающим уважением. В тот день, когда они с Сабира апай должны были выйти на сцену вместе, он говорил, чтобы я добиралась на троллейбусе, а сам на своей машине заезжал за ней, привозил в театр и после спектакля обязательно отвозил ее домой. А я возвращалась на троллейбусе.

Мать Идриса и Сабира апай очень тесно общались и дружили. Моя свекровь в один из последних своих дней обратилась к Сабире апай: «Сына поручаю тебе, это мой тебе аманат». Об этом было написано в журнале «Мадениет».

Традиция в художественной литературе

О традиции Аманат упоминается в романе «Жанталас» (Отчаяние) Ильяса Есенберлина:

«Утром хан приказал жене Каракыз: «Подготовь Чингиза, он поедет в город». Каракыз не нашла в себе сил спросить, зачем и как надолго он уедет, потому как знала характер хана — если он сам не собирается сказать, будет молчать, поэтому спрашивать бесполезно. Каракыз оставалось лишь покорно принять это. Она попросила Жаната: «Узнай, куда повезут моего сына, зачем, сколько мне придется ждать?». Знала, хоть Абулхаир и был строг с детьми, но в отношений Жаната душою был очень мягок и всегда выполнял все его просьбы.

– Чингиз будет отсутствовать долго. Может быть не увидит родные края несколько лет. Пусть серьезно подготовится к отъезду, – ответил хан.

Услышав слова отца, Чингиз сильно побледнел. Увидев, как сын изменился в лице, Абулхаир немного подобрел.

– Ты вырос, уже почти джигит, не помешает тебе посмотреть чужие страны. Характер тоже требует закалки, да и научишься многому, – сказал он.

Все стоявшие рядом поняли, о чем речь. Никто не сомневался, что хан повезет сына в аманаты.

– Слушаю, отец, – ответил Чингиз, почтительно склонив голову.

Абулхаир хан встал с трона».