Как Турция собирается поменять арабский мир. Часть 2

Обратный эффект

Международный спутниковый телеканал Аль-Джазира, закрытие которого было в числе пунктов ультиматума, по-прежнему функционирует. За время, прошедшее с момента объявления бойкота, в стране появились 32 тысячи новых компаний, что на 34% больше, чем за два предшествующих ее началу года. Об этом сообщил национальному новостному агентству QNA глава торгово-промышленной палаты эмирата, шейх Халифа бин Джасем аль-Тани.

«Блокада стала для Катара серьезным толчком в достижении многих значительных высот, включая расширение сельскохозяйственных, промышленных и транспортных проектов, увеличение притока инвестиций в местный рынок, рост производства местной продукции и активизацию торговли со многими странами мира», — сказал он.

По словам главы ТПП, заметно возросло число созданных за время кризиса предприятий в новых отраслях. Поскольку прежние принципы экономической интеграции стран Персидского залива не позволяли им развивать те отрасли промышленности, которые уже существовали в других странах Залива.

Эффективность управления

При этом, как указал представитель Катара, пережить блокаду эмирату помогло наличие взвешенных стратегических планов и взаимосвязь между всеми секторами экономики. Катарское правительство грамотно использовало свои значительные государственные богатства и финансовые резервы, чтобы минимизировать последствия экономической блокады. Решение увеличить добычу и поставки сжиженного природного газа (СПГ) на 30%, до 100 миллионов тонн в год, к 2024 году также однозначно указывает, что Доха не намерена сдаваться.

Доха. фото: Акмарал Баталова

Глава ТПП подчеркнул, что в 2018 году экспорт ненефтяных товаров из эмирата возрос на 35,1%, составив 24,4 млрд долларов по сравнению с 18,05 млрд, полученными от экспорта ненефтяных товаров в 2017 году.

Как Турция собирается поменять арабский мир. Часть 1

Между тем, как отмечает The Globe Post, экономическая статистика Катара за 2017 и 2018 годы показывает, что негативное влияние блокады на инвестиции и экономическую активность было умеренным. Годовой темп роста остался положительным, но снизился с 2,1% в 2016 году до 1,58% в 2017 и в 2018 увеличился до 2,2%. Несмотря на временный дефицит многих товаров, блокада не привела к росту цен в Катаре. Годовая инфляция в 2017 году была ниже 1%.

Политический карт-бланш

В противовес попыткам политической изоляции Доха продолжает налаживать связи со многими странами. Поездки правителя Тамима бин Хамада аль-Тани за рубеж и визиты мировых лидеров в Доху сыграли важную роль в ослаблении негативных последствий дипломатического кризиса в регионе. Эмир несколько раз посещал Кувейт и Турцию, неоднократно бывал в странах Европы, Азии, Африки, Латинской и Северной Америки. Во время визитов он подписал целый ряд двусторонних соглашений.

Сохранив хладнокровность и сбалансированный подход, Дохе удалось изменить позицию многих стран в свою пользу

Особенно укрепились за последних два года отношения Катара с Турцией и Ираном. Тегеран поддерживает Доху из желания ослабить суннитскую коалицию в рамках большого регионального противостояния с Эр-Риядом. В свою очередь Анкара хочет использовать дружбу с Катаром в реализации собственных региональных амбиций.

Большую роль играет вполне ощутимая финансовая благодарность эмирата за турецкую помощь. Она выразилась в пакете экономической поддержки размером в 15 млрд долларов. Кроме этого, в результате ряда двусторонних визитов, в том числе на высшем уровне, было подписано около 50 соглашений и меморандумов о сотрудничестве. С начала кризиса в Заливе наблюдается небывалый приток туристов из Катара в Турцию. По данным Анкары, за первые четыре месяца бойкота в стране побывали более 30 тысяч катарских граждан, то есть практически каждый сотый катарец посетил Турцию только в этот период.

Удавка не затянулась

Турецкие компании также получили большое количество контрактов на строительство объектов чемпионата мира по футболу, которые, если бы не бойкот, были подписаны со строительными фирмами ОАЭ.

Известно также, что многие проекты в области вооружения осуществляются турецкой оружейной компанией BMC, которая на 50% принадлежит катарской армии. Это сотрудничество, безусловно, сыграло решающую роль в непокорности эмирата, поскольку общая численность собственной армии Катара не превышает 17 тысяч человек, большую часть которых составляют наемники из других арабских стран, Индии и Пакистана. Следовательно, эмирату жизненно необходима военная поддержка внешних союзников.

Поэтому Катар отказался выполнять еще одно требование арабского ультиматума – пункт о закрытии на своей территории турецкой военной базы. Вместо этого, как писалось выше, он увеличивает турецкий контингент на свой территории.

Эмир Катара явно дает понять, что блокада, инициированная Саудовской Аравией, не влияет на его политику. Он не выполнил ни одного пункта ультиматума, а напротив, неуклонно наращивает с Турцией не только политическое и экономическое, но и военное сотрудничество.

Анкара стала важнейшим партнером изолированного эмирата

В декабре 2017 года в Катаре был открыт совместный командный центр. Только недавно армии двух стран завершили совместные военные учения в Турции. Обе страны активно участвуют в событиях в таких кризисных странах, как Сомали и Ливия, и поддерживают там различные группировки вооруженных ополченцев.

Турецкий гамбит

Президент Эрдоган, в свою очередь, демонстрирует, что несмотря на значительную победу оппозиции на последних выборах в органы местной представительной власти и экономический кризис в стране, он придерживается своих планов по расширению влияния Турции на Ближнем Востоке.

Размещение второй военной базы в то же время предназначено также для обеспечения интересов Турции в случае дальнейшей эскалации иранского кризиса в Персидском заливе.

При этом страну-партнера Катара на данном этапе саму раздирают противоречия. Турция Ататюрка стремится остаться в НАТО и войти в ЕС, но Европа не желает, чтобы в ней были турки — неважно, религиозны они или любят выпить ракии. Турция же Эрдогана смотрит на Восток, ей надоело ждать одобрения Европы.

Президент Турции имеет далеко идущие амбиции и высокий авторитет среди большинства руководителей авторитарных государств. Более активный выход на арабский рынок открывает большие возможности для турецкой пищевой промышленности, строительной индустрии, производства оружия, ТВ сериалов и фильмов. Взамен страна может увеличить закупки нефти и газа в Персидском Заливе.

Дальнейшее расширение сотрудничества не только на восток, но и с тюрко-язычной Средней Азией, Россией и Китаем также входит в доктрину внешней политики действующего президента. Кто-то видит во всем этом стремление Эрдогана к возрождению Османской империи. В таком случае самым основным пунктом в его планах должен быть переход Аравийского полуострова под контроль Турции. Ведь основная сила старой империи заключалась в том, что османский султан являлся главным хранителем и распространителем исламской веры, а также держателем ключей от Каабы.

Американский след

Вернемся к Катару. Его блокада не удалась, однако напасть на него так, как это было в 2015 году, когда наследник саудовского короля начал войну в Йемене, а сам уплыл на шикарной яхте и не отвечал на звонки даже глав мировых держав, не получится. Начать военную кампанию в эмирате, где кроме турецкой, находится еще и американская военная база, невозможно без согласования с США.

Также как без их согласия нельзя было объявить и бойкот. Блокада Катара началась после присутствия в мае 2017 года президента Трампа на антитеррористическом саммите в Саудовской Аравии, в рамках которого он провел встречи с представителями более пятидесяти государств исламского мира. Ожидалось, что встреча в верхах вернет надежду на объединение суннитских стран для коллективной борьбы с экстремизмом, а возможно, и даст импульс к созданию местной версии НАТО.

После этого визита президент США написал в Twitter, что лидеры, с которыми он встречался в Эр-Рияде, указали на Катар, как на «фонд по финансированию радикальной идеологии», и добавил, что блокада, возможно, «положит конец ужасам терроризма».

Как отметила тогда The New York Times, таинственный светящийся шар, к которому прикоснулся Трамп, похоже, не обладал магическими свойствами, но заставил главу Белого Дома забыть, что за полтора года до своего визита в Эль-Рияд он заявил журналисту Чаку Тодду, что

«Саудовская Аравия – это крупнейший в мире спонсор терроризма».

Поездка Трампа в Эль-Рияд ознаменовалась также рекордной сделкой по продаже этой стране вооружения. Затем, как пишет газета, риторика Трампа в отношении Дохи несколько сбавила обороты. Возможно, потому что

«он узнал от государственного секретаря и министра обороны США, что в Катаре расположены крупнейшая американская военная база на Ближнем Востоке, на которой размещены 11-тысячный контингент солдат, и Объединенный Центр управления воздушными операциями, контролирующий военно-воздушные операции США в Афганистане, Ираке, Сирии и во всем регионе Персидского залива».

Толерантность по-американски

Вашингтон, несмотря на активную работу антикатарских лоббистов, хорошо осознает важность Дохи и как посредника при общении с исламскими радикалами всех мастей, и как важного союзника на Ближнем Востоке в целом. Несмотря на общение с организациями, которые Вашингтон признает террористическими, катарская разведка плотно сотрудничает с американскими коллегами и сохраняет традиционную лояльность США.

Вероятная военная интервенция Эр-Рияда в Катар может поставить под удар и привычный формат взаимодействия в регионе. Другие восточные монархии будут искать возможность обезопасить себя от потенциального вторжения и могут начать налаживать связи с Ираном и Турцией, несмотря на то что многие арабские правительства годами были обеспокоены внешней политикой президента Эрдогана и эмира аль Тани.

Например, короли Марокко Мухаммед VI и Иордании Абдулла II явно считают действия преемника короля Саудовской Аравии против Катара ошибочными и последовательно отдаляются от Эр-Рияда.

Не только Иордания и Марокко дистанцируются от принца MbS, как называет его западная пресса. Саудовцев также критикуют Ливан и Ирак.

Сирия же напрямую обвиняет обе страны, КСА и Катар, в предательстве единой арабской национальной идеи и спонсировании международного радикального терроризма в войне против этого суверенного государства.

Ослабление Саудовской Аравии кажется неизбежным как на фоне неудачных для нее войн в Сирии и Йемене, вопиющего убийства журналиста Кашоги, так и из-за стремительно растущих внутренних проблем Эр-Рияда.

Последнее сообщение в новостях о том, что Эль-Рияд собирается прибегнуть к помощи Израиля в воздушных бомбардировках Йемена, чтобы уничтожить позиции Хезболлы и вооруженного крыла хуситов Ансар Аллах, чтобы наконец выиграть войну, вряд ли добавит ему уважения в арабском мире.

Новый арабский мир

Правящий же дом Бахрейна остается верным аль Саудам. С начала так называемой «арабской весны», когда в королевстве восстало шиитское большинство, тысячи саудовских солдат были направлены в Бахрейн. И остаются там по сей день, чтобы удержать у власти суннитского короля.

«Открытие новой турецкой базы в Катаре дает понять, что Анкара и Доха считают могущественную Саудовскую Аравию врагом», — написал в Twitter министр иностранных дел Бахрейна Халид бин Ахмад Аль Халифа.

Его вывод: «Катар — не один из нас»

Однако уже ясно, что попытки давления мало что изменили в его внешней политике и возымели обратное действие, усилив позиции эмирата на международной арене. Доха продолжает конкурировать с Саудовской Аравией и ОАЭ за влияние в арабском мире и за его пределами, впадая при этом в неизбежную зависимость от Турции.

Однако нельзя исключать, что в конце концов может сработать специфика арабской дипломатической культуры, которая со временем может неизбежно смягчить позиции всех сторон. Многочисленные и разветвленные родственные связи, общая этническая и конфессиональная принадлежность конфликтующих сторон оставляют вероятность на примирение открытой.

Активными посредниками в разрешении катарского кризиса являются Кувейт и султанат Оман. Как уверенно сказал мне в нашей беседе в Нью-Йорке постоянный представитель Кувейта в ООН Мансур Аль-Отайби,

«Наши страны – братья. В каждой семье бывают проблемы и конфликты между родными, но рано или поздно они все решаются. Так будет и в случае нынешнего конфликта».

Тем не менее, даже если полное примирение в конце концов будет достигнуто, этот конфликт может необратимо изменить формат взаимодействия в регионе и существенно снизить уровень доверия между странами арабского мира.