Каким боевикам Афганистана интересна Центральная Азия?

У многих региональных экспертов существуют надежды, что резких перемен удастся избежать. Предполагается, что либо США отложат вывод войск, либо компенсируют его переброской наемников для поддержки афганской армии. Либо при самом негативном сценарии удастся договориться о безопасности границ с Талибаном*. Диалог с которым уже активно ведет, к примеру, МИД Узбекистана.

Но одновременно поступают сообщения о выходе к северным границам Афганистана ИГИЛ* и других международных террористических группировок. И они могут использовать афганскую территорию как плацдарм для проникновения в страны СНГ.

Определенную тревогу вызывают уже имевшие место в Таджикистане теракты и попытки таковых

Секрет Полишинеля

Попытаемся разобраться, как обстоят дела в реальности. Итак, действительно ли международный терроризм вышел к северным границам Афганистана? Этот вопрос подробно анализировался в отчете Совбеза ООН от декабря 2018. Он был рассекречен в феврале 2019-го, но журналисты уделили ему прискорбно мало внимания.

Этот документ (S/2019/50 18-22791) сообщает, что международная террористическая сеть Аль-Каеда* имеет собственные базы в афганском Бадахшане, районах, граничащих с Таджикистаном. Их штаб находится в районе Шигнан. В провинции

им подчиняются около 500 боевиков из Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана и России

Среди них есть и члены террористических группировок, запрещенных в СНГ, включая «Джамаат Ансаруллох»*. Зачастую эти люди тесно сотрудничают с Талибаном и даже сражаются в его рядах.

Примером может служить дело террориста Исмата Келдиева из Худжанда по кличке Махди, осужденного в марте 2019 в Таджикистане. По данным уголовного дела, он был завербован в 2011 году эмиссарами «Ансаруллох»*, выехал в Афганистан через Пакистан, прошел подготовку и в течение нескольких лет сражался в рядах Талибана.

Находясь за рубежом, с помощью интернета он поддерживал связь с единомышленниками в Худжанде, агитировал их выезжать в горячие точки и сражаться на стороне террористов. В 2018 году Махди вернулся в Таджикистан, но был арестован и осужден.

Также в афганском Бадахшане действует группировка «Исламская партия Восточного Туркестана»*, возникшая среди китайских уйгуров. Ее местные лидеры — полевые командиры Хаджи-Фуркан и Маулави Ибрагим. Собственно из-за этой угрозы Китай вынужден обеспечивать собственное военное присутствие в Ваханском районе Бадахшана, пользоваться объектами в южном Таджикистане, а также «закручивать гайки» в приграничном Синьцзяне.

По данным упомянутого отчета ООН, иностранные боевики в Бадахшане сотрудничают с Талибаном и благодаря более высокому в сравнении с афганцами уровню образования выполняют функции военных инструкторов и учителей ислама в подпольных медресе.

Подобное сотрудничество является секретом Полишинеля в случае Аль-Каеды* и Талибана*, о нем многократно заявил в обращениях действующий лидер группировки Айман аль-Завахири.

Талибан*, правда, пытается соблюдать осторожность

В частности, в декабре 2018 движение объявило, что практически не контролирует приграничные районы Бадахшана. Таким образом оно сняло с себя ответственность за возможные вылазки боевиков в пограничных районах во избежание осложнения диалога с мировым сообществом о политическом признании.

Под двумя флагами в зависимости от ситуации

Наконец, отчет ООН сообщает об активности группировки ИГИЛ* в других пограничных с Узбекистаном и Туркменистаном районах. В Балхе (50 человек), Сари-Пуль (100), Фарьябе (170) действуют отряды, номинально принадлежащие к Талибану, но сочувствующие ИГИЛ и находящиеся под влиянием афганского «эмира» группировки Абу-Омара аль-Хорасани (он же маулави Зия уль-Хак).

По сведениям Мендковича, такие

отряды имеют при себе флаги Талибана* и ИГИЛ* и пользуются ими в зависимости от текущих политических союзов

Информация ООН содержит множество конкретных имен и деталей, выглядит непротиворечивой и подтверждается независимыми источниками.

Напомним, в декабре 2018 года командующий 209 афганской дивизии, генерал Алимухаммад Ахмадзай также публично признавал наличие тренировочных лагерей ИГИЛ* на севере страны, в Тахоре, Джаузджане, Фарьябе и Бадахшане.

Пограничная служба Таджикистана также неоднократно выражала обеспокоенность концентрацией боевиков на границе. Последний раз вопрос об этом ставился на совещании глав погранслужб региона в феврале 2019 в Душанбе. Генерал-полковник Раджабали Рахмонали

заявил о концентрации в северных провинциях Афганистана в общей сложности 6 370 иностранных боевиков

и деятельности 36 тренировочных лагерей. В том числе ИГИЛ*, «Исламского Движения Туркестана»* и «Джамаата Ансаруллох»*.

Перейдут ли боевики границу?

Известно, что ИГИЛ* уже совершало теракты и попытки таковых в Таджикистане, но опиралась на местные ресурсы, а не забрасывало группы террористов с сопредельной территории. Так, было совершено убийство иностранных туристов в июле и попытка теракта против 201-й военной базы в ноябре 2018 года. Эти операции лидеры группировки координировали по интернету.

Но ИГИЛ* и иные группировки как минимум не чураются стратегии заброски своих агентов в регион

За последний год в Бишкеке и Оше (Кыргызстан) было зафиксировано несколько случаев возвращения из Сирии боевиков с заданием легализоваться и/или создать в республике ячейку для совершения терактов. Последний известный арест такого рода (уроженец Оша, 1993 г. р.) был проведен в феврале 2019.

Известны примеры заброски боевиков, раскрытые на более поздних стадиях. В 2014 году в Ошской области были арестованы минимум две группы боевиков. Ранее они воевали в Сирии и Афганистане, но вернулись в родные края и создали подпольные ячейки «Жаннат Ошиклари»* и «Союз Исламский Джихад»*.

По заданию из центров они пытались создать криминальный бизнес, основанный на рэкете, грабежах и заказных убийствах

Что, кстати, сходно с еще более ранним примером группировки «Солдаты Халифата»* (Казахстан). Она сотрудничала с афганским бандподпольем и добывала в его интересах деньги криминальным путем.

Использование афганской границы открывает дополнительные возможности проникновения в регион без надежных документов и даже трафика оружия и взрывчатых веществ в интересах боевиков.

В декабре 2018 года антитеррористический центр ШОС обратил внимание, что террористические группировки «укрепляют связи с наркобизнесом и организованной преступностью». То есть могут использовать для транзита наркотиков и оружия контрабандные каналы местных ОПГ.

В Таджикистане участились сообщения об изъятии пограничниками оружия и даже гранат у нарушителей

Проецирование собственной силы

На границе с Афганистаном с опасной частотой происходят вооруженные инциденты. В  2018 году их было зарегистрировано более 20, погибли не менее 11 человек. Большая часть нарушений связана с контрабандой наркотиков. Но

важно помнить, что наркотрафик в Афганистане контролируют именно вооруженные группировки

В том числе отряды ИГИЛ, Талибана и других упоминавшихся выше организаций. В их даже чисто экономических интересах максимально продлить свой контроль над цепочками транспортировки опиатов, чтобы увеличить прибыль. Ведь себестоимость наркотиков увеличивается с каждым километром. Уже в Душанбе или Оше оптовая цена 1 г героина в 15-20 раз больше, чем на границе.

Это позволяет говорить уже о качественно новых вариантах проникновения в регион – проецировании собственной силы через границу.

За последние полгода в южных районах Таджикистана растет число криминальных инцидентов, совершенных группами, проникшими с территории Афганистана. В августе 2018 в результате нападения неизвестных были убиты двое жителей Фархорского района, один тяжело ранен.

В январе 2019 в районе Шамсиддин-Шохин афганской ОПГ был похищен и уведен через границу местный житель, а в ходе операции по преследованию преступников погиб офицер пограничной охраны. Как сообщают, мотивом похищения стал долг семьи арестованного таджикистанского наркоторговца за купленный у афганских партнеров героин. И это весьма опасный пример использования силового ресурса афганских боевиков на сопредельной территории в криминальных конфликтах.

Проблемы пограничных районов

Поясним, что на любом теневом рынке неизбежно формирование нелегальных властных институтов, которые бы регулировали торговлю и обеспечивали выполнение обязательств. Власть в данном случае определяется возможностью карать нарушителей и противников, безнаказанно и в идеале монопольно совершать насилие над участниками нелегального бизнеса.

Описанные инциденты показывают, что афганские вооруженные группы, преимущественно связанные с боевиками, периодически могут проецировать свою власть в пограничные районы соседнего Таджикистана и пытаются это делать.

За счет доступа к оружию и наличия участников с опытом боевых действий и убийств,

афганские криминально-террористические группы имеют все шансы на победу в случае противостояния с таджикскими ОПГ

Практика показывает, что власти Центральной Азии далеко на всегда могут уравновесить и ликвидировать криминальное насилие. Как пример — ситуация в Горном Бадахшане, где осенью 2018 конфликт с местными «авторитетными бизнесменами» потребовал угроз президента ввести в регион войска и публичного требования сдать незаконно хранящееся оружие.

Важно напомнить, что одного из бадахшанских неформальных лидеров, бывшего начальника Толиба Аембекова, СМИ открыто называли ответственным за убийство генерала ГКНБ Абдулло Назарова в 2012 году. Однако ни тогда, ни в 2018 он не был арестован и допрошен, хотя постоянно жил и действовал в окрестностях Хорога.

За отсутствием решения суда говорить о вине конкретных лиц нельзя. Но описанная ситуация явно демонстрирует уровень проблем пограничных районов. Если криминально-террористическим группировкам из Афганистана удастся подчинить себе наркоторговлю и околокриминальные круги на сопредельной территории, власти будет сложнее бороться с ними, чем с местными теневыми кругами, так как противник окажется вне их формальной юрисдикции.

При этом сейчас речь о сравнительно «мягкой» схеме экспансии афганских группировок. При этом на начальном этапе сохраняются попытки избежать контактов с пограничной охраны, которая в Таджикистане может дать жесткий и успешный вооруженный отпор, если судить по статистике вооруженных столкновений.

Развитие событий по образцу Колумбии

Можно надеяться, что здесь не будет попыток повторить нападение на Московский погранотряд в июле 1993 года. Но в Туркменистане, например, боевики в пограничной зоне делают ставки на террор против пограничников. На это указывают почти ежегодные вооруженные инциденты на территории к северо-востоку от т. н. Кушского выступа.

Причем просачивающаяся в прессу информация показывает, что туркменские пограничники пока скорей проигрывают боевиками. А это создает риск повторения подобных ситуаций.

Что дальше? Пока трудно судить, насколько экспансия террористов в связке с наркоторговлей является продуманной стратегией и насколько диктуется ситуативным желанием заработать на наркотрафике. Однако без учета мотивации ее реализация создает огромные риски для региона.

Медельинский наркокартель (Колумбия) начинался в 1970-е как сугубо криминальная организация. Но в 1980-х годах после накопления финансовых и человеческих ресурсов он создал собственные вооруженные отряды, в конечном итоге перешел к террору против правительства и начал экспансию за рубежом — вплоть до южных штатов США.

В ситуации же, когда ОПГ изначально состоит из уроженцев Центральной Азии, разделяющих террористические идеи, мечтающих вернуться на родину и захватить власть, подобное развитие событий наиболее ожидаемо.

В случае последовательной наркоэкспансии существующие в регионе подпольные ячейки могут быть использованы как перевалочные пункты для транспортировки наркотиков. А со временем они могут превратиться в отделения наркокартеля, которые начнут оспаривать неформальную власть на местах.

В свою очередь переход этой фазы развития к прямому конфликту с властями официальными – вопрос времени.

Проблемой является сверхдоходность наркобизнеса, которая может легко превратить маргинальные религиозно-политические течения в реальную силу,

способную вербовать сторонников не только идеологией, но и финансовыми стимулами. В этой связи для государств, граничащих с Афганистаном, вопросы наведения порядка в пограничных районах и борьба с наркотрафиком превращаются в вопрос национальной безопасности.

*Террористическая организация, запрещенная в России и ряде стран СНГ