Законное слово — традиция Дат айту

В казахском языке существуют своеобразные речевые обороты, с помощью которых диалог строится в определенном направлении. При общении человек должен был соразмерять не только содержание своей речи, но и ее форму: с осторожностью подбирать каждое слово, стараясь не вызвать гнев или раздражение.

Более того, нельзя было показывать превосходство ни в знаниях, ни во внешности, ни в каких-то практических навыках.

Степная демократия

В прошлые века существовала своя степная демократия, которая основывалась на древних казахских законах «Жеті жарғы»

(Семь сводов). Несмотря на положение, будь это хан или султан, батыр или простолюдин, все придерживались всенародного правила. Оно гласит: «Бас кеспек бар болса да, тіл кеспек жоқ» (Можно снести голову, но отрезать язык нельзя). И казахи всегда пользовались своим правом голоса.

Однажды поэт Махамбет Отемисулы принародно высказал в стихах нелицеприятное отношение к хану Жангиру:

Хан емессің қасқырсың,

Қас албасты басқырсың!

Достарың сені табалап,

Дұшпаның сені басқа ұрсын!

Хан емессің лаңсың,

Қарашұбар жылансың!

Хан емессің аярсың,

Айыр құйрық шаянсың!

Ты не хан, а хищный волк,

Настоящий оборотень!

Чтоб посмешищем ты стал для близких,

По твоему челу пусть бьют враги!

Ты не хан, ты есть чума,

Подколодная змея!

Ты не хан, безжалостен ты,

Скорпион жалоносный ты!

(Смысловой перевод автора статьи — прим. ред.)

Хан выслушал акына, но не стал его трогать, хотя по одному движению его руки тот в одно мгновение мог лишиться головы.

Этот случай показывает не столько смелость акына, сколько демократичность правителя

Нужно отметить, что в прошлых веках ханы не жили обособленно. Увидеть его не составляло особого труда. Ханы руководствовались правилом, которое гласит: «Все есть яд, все есть лекарство, важна лишь мера».

Каждый член общества мог обратиться к хану. Если кто-нибудь говорил: «Дат, тақсыр!» (У меня есть что сказать, господин!), это означало: «Я пришел за справедливостью». И хан должен был выслушать его.

Слово «тақсыр» буквально означает «Имеющий трон, власть, справедливость». Этикет казахского общества требовал, чтобы к хану обращались только по серьезным поводам.

«Дат, тақсыр!» мог сказать даже приговоренный к смертной казни преступник

И хан слушал его, а обратившийся мог оправдать себя или добиться помилования.

Традиция в литературе

Подобный случай описан в романе «Хан Кене» Ильяса Есенберлина.

«Начальник охраны сообщил, что Караулек и недавно перебежавший к ним джигит ведут поэта Арыстана.

– Ведите его сюда! – приказал Кенесары.

…Арыстан, как только увидел Кенесары, зарыдал и бросился к его ногам:

– О мой султан, я заблудившаяся паршивая овца! Невиновен я в том, что кричат люди. Зарабатывая на жизнь, показывал я дорогу русским ученым землемерам. Прости меня на первый раз и навеки останусь твоим рабом!..

Ни одна жилка не дрогнула на каменном лице Кенесары, лишь побелело оно от гнева. Он так ни разу и не посмотрел на валявшегося в ногах Арыстана.

– Изменяющий родной земле подобен больному сапом коню!

Кенесары говорил ровным голосом. – Чтобы не заразился табун, следует уничтожить коня. Так что может быть только одно решение – смерть. И не позволить потом даже подходить к падали!..

Поляк Иосиф Гербурт закусил губу… Что же, это жестокое, но правильное решение. Если действительно думаешь сохранить самостоятельность, пусть люди боятся общаться с врагом в любых формах…

– Здесь, на этом месте, отрубит Караулек сейчас его поганую башку!

…Арыстан пришел в себя и убедившись в тщетности своей мольбы, вдруг поднял голову и сел, поджав под себя ноги. Оправив на себе одежду, он прямо посмотрел на Кенесары и резким движением отстранил волосатую руку Караулека, потянувшуюся уже было с ножом к его горлу.

– Если тебе так уж хочется моей крови, потерпи, успеешь еще! – Он не спускал глаз с Кенесары.

– Дат, таксыр! Слова требую по закону, султан! Ты приказал отрезать мне голову, но не язык…

– Говори!

Караулек по знаку Кенесары отошел в сторону. Арыстан весь подобрался и встряхнулся, как приготовившаяся к полету птица. По-прежнему глядя на Кенесары сверкающими глазами, он запел:

Кенеке, жақсы көрсең қарашыңмын,

Жек көрсең де өзіңнің алашыңмын,

Атаңа алты қатын алып берген

Атығай Қарауылдың баласымын.

…

Глянь ласково, Кене. Я раб у ног твоих,

А хочешь – презирай: останусь нем и тих,

Припомни лишь, что сын я Атыгая,

Что дал Аблаю в дар красавиц шестерых.

Кенесары в ярости махнул рукой:

– Довольно!… Лишь на бесстыдных не действует меткое слово. – Он указал на Арыстана:

– Свои поступки этот человек завернул в благодеяния, оказанные его предками моим. Могу ли я убить его? Отпустите!

Одобрительно зашумели батыры:

– Верное решение, торе!..

– Не глух ты к памяти предков!

– Не глух к слову…

Иосиф Герберт еще раз похвалил про себя султана за мудрость… К тому же это говорит о его высоком благородстве, великодушии…» (перевод Мориса Симашко).

Казахи и сегодня при случае говорят: «Датым бар», на что получают достойный ответ: «Датың болса айт», тем самым подтверждая приверженность традициям предков.