Как коммунисты переписывали историю царского колониализма (Часть 1)

Приводим вашему вниманию перевод некоторых частей монографии Лоуэтта Р. Тиллета «Советские мысли вдогонку царскому колониализму» (Lowett R. Tillett, Soviet Second Thoughts on Tsarist Colonialism). Это еще один взгляд со стороны на то, как советская наука меняла историю царского колониализма в соответствии с идеологией КПСС.

Ни одна академическая дисциплина не была под таким серьезным и пристальным контролем со стороны партии, как та, которая называлась «историческая наука». Ни одна группа ученых СССР не допустила так много несостыковок, ревизий и переписок, как это сделал цех историков.

С 1934 года история России постоянно переписывалась, чтобы служить целям и задачам партии

1. Доказать, что марксистские законы истории применимы к прошлому.
2. Внедрить в сознание людей идею советского патриотизма, которая будет действовать в качестве противовеса национализму граждан нерусского происхождения.
3. Доказать правильность решений партии, как в прошлом, так и в настоящем.

Злодеи превратились в героев

Советскому историку, сосланному в лагеря во времена сталинских чисток 30-х годов и вернувшемуся в хрущевскую Россию 60-х, пришлось бы сильно постараться, чтобы осознать, воспринять, «переварить» и перестроить себя под новый политический курс в истории.

Он обнаружил бы, что нет никакой другой области исследований, которая претерпела бы такие же кардинальные изменения, которые произошли в истории царского колониализма.

А ведь он еще со школьной скамьи помнит, что вхождение Кавказа и Средней Азии в состав Российской империи временами сопровождалось жестокими военными действиями под командованием тех, кого советские ученые называли «царскими сатрапами».

В «новой» истории, порою написанной теми же самыми авторами, которые создавали «старую», наш историк обнаружил бы совершенно другие трактовки произошедших событий. Следуя новой политической линии, авторы умело сгладили многие острые углы, создав картину мирного присоединения к Российской империи других стран.

Пока наш герой мотал сроки в лагерях, его коллеги максимально сократили информацию о военных действиях, преподнесли «царских сатрапов» как прилежных администраторов и цивилизаторов, а

генеральной линией всех их выкладок стал постулат о прогрессивных последствиях для присоединяемых территорий

Другими стали не только историки. Исторические личности, а точнее их представление в глазах КПСС, тоже изменились —

не только злодеи стали героями, но и герои стали злодеями

История наизнанку

Движения сопротивления против царской экспансии ранее были типизированы как «национально-освободительные» движения и характеризовались как справедливые и героические усилия масс по сохранению своей свободы.

Лидеры этих движений были одними из величайших героев и мучеников в истории России. Но теперь наш вернувшийся историк обнаружит, что большинство этих движений расценены как реакционные, а их лидеры классифицированы как представители класса феодальных помещиков, или как представители реакционной религиозной идеологии, или даже приспешники иностранных держав — Великобритании, Турции или Персии.

Историк внимательно изучает новые учебники истории и делает для себя новые открытия — торговые и культурные отношения славянских и не славянских народов восходят к Средневековью и даже древности, а дружба народов была одной из констант русской истории.

Если бы он случайно прочитал популярную историю «Русской Америки», написанную во время его отсутствия, обнаружил бы, что «расселение русских на Аляске носило ярко выраженный трудовой и демократический характер, в отличие от торгово-грабительского колонизаторского вторжения англо-саксов, привлекавших к колонизации бродяг, авантюристов и преступников.»[i]

Короче говоря,

наш вернувшийся ученый обнаружил бы, что история царского колониализма перевернута наизнанку,

а новая история — это та, которую по большей части можно прочитать с одобрения самих же царей. Многие тезисы поразительно похожи на циркуляр 1864 года министра иностранных дел России князя Горчакова, где он

называл российскую экспансию в Центральной Азии цивилизационной миссией,

подкрепленную необходимостью стабилизации границ.

Раскол в среде историков

В СССР пересмотр политики царского режима наступил позже ревизии других явлений по причине сурового отношения Маркса к этой антиколониальной политике. 

Действительно, ранние советские историки утверждали, что народы Азии находились под «двойным гнетом»: «национально-колониальным угнетением» в лице царизма и «феодальным угнетением» в лице местной аристократии, которая сотрудничала с царской властью.

В 30-х годах КПСС предприняла несколько попыток повлиять на толкование колониальной политики, особенно в связи с формированием новой концепции —  непоколебимой дружбы народов.

Первый знаменитый случай связан с учебником «История Казахской ССР», опубликованом в 1943 году под редакцией одного из самых известных историков Анны Панкратовой. Книга была подвергнута жесткой критике в журнале «Большевик» (№ 6, 1945) за то, что в ней обсуждались «военные традиции казахов» и борьба за независимость.

Этот журнал, центральный орган партийной пропаганды, выдвинул ряд серьезных возражений против героизации и прославления Кенесары Касымова, возглавившего движение сопротивления против присоединения к Российской империи в 1830-х годах и считавшегося национальным героем.

В журнале указывалось, что Касымов был представителем эксплуататорского класса и поддерживал не интересы трудящихся, а феодальные институты.

Все это в итоге привело к Постановлению ЦК компартии КазССР, в котором была признана объективность критики. Также вышло распоряжение о выделении средств на составление нового учебника Казахстана.

Однако до того, как появилась новая история, ученый Э. Бекмаханов в 1947 году опубликовал монографию «Казахстан в период с 1820 по 1840 годы», где продолжал и даже усиливал героическую роль Кенесары.

Работа Бекмаханова не только вызвала гнев партии, но стала предметом публичных дебатов в 1948 году, когда историки разделились на несколько групп, а редколлегия журнала «Вопросы истории» (№ 4, 1949) была серьезно встревожена, поскольку некоторые из наиболее выдающихся советских историков поддержали взгляды казахского ученого.

«Ошибка» со Сталинской премией

В те же годы были предприняты попытки для пересмотра истории Кавказа, но с еще меньшим успехом. Самым знаменитым лидером национального освобождения считался Шамиль. В течение 25 лет он сдерживал натиски русской армии и снискал себе такую репутацию, что даже после захвата в плен в 1859 году к нему относились с особым уважением.

В 1947 году советский историк К. Г. Аджемян объявил Шамиля лидером реакционной религиозной секты и заявил, что тот получал помощь от Турции и Великобритании. Адженян писал:

«Присоединение Кавказа к России принесло людям

«первый проблеск цивилизации и открыло дорогу к широкому европейскому развитию»

А поскольку Шамиль и его сподвижники стояли на пути этого прогрессивного исторического события, их можно охарактеризовать как реакционеров.

В дискуссии, последовавшей за этим документом, Аджемян оказался без поддержки, и председатель собрания Н. М. Дружинин, глава Института истории, отложил этот вопрос, заключив, что Аджемян не подверг критическому анализу источники, из которых извлекал информацию, и что он не владел в полной мере историческими фактами.

Если это и было первой попыткой пересмотреть прошлое Кавказа, то она не имела развития. Советские историки оставили Шамиля на пьедестале. В книга «Из истории общественно-политической мысли в Азербайджане в 19 веке»  автор Гейдар Гусейнов высоко оценил его не только как военного мастера, но и как великого демократа и государственного деятеля.

Работа была оценена как крупное издательское событие и даже номинирована на Сталинскую премию

Однако 14 мая 1950 года газета «Правда» объявила, что комитет Сталинской премии допустил ошибку. Далее следовала формулировка, что Гусейнов «…радикально исказил истинную сущность этого движения, которое было националистическим и служило интересам британского капитализма и турецкого султана…». Через два дня работа была отозвана.

В соответствии с новой линией партии

Верховным «прорабом» новой политической линии в интерпретации прошлого стал М. Д. Багиров, секретарь компартии Азербайджана и соратник Берии. В журнале «Большевик» (№13, 1950) он подчеркнул, что

аннексия для народов Кавказа была «единственным возможным путем развития экономики и культуры»

При аннексии они получили защиту от внешних врагов, а Шамиль был феодальным клановым вождем, жившим на попечении империалистической Великобритании и Турции.

Выступление Багирова заставило ученых и редакторов сделать очередной раунд извинений и опровержений, однако Гусейнов участия в этом процессе не принимал. Как выяснилось спустя десятилетия, после публикации Багирова он совершил самоубийство.

В срочном порядке были организованы две большие научные конференции с целью обсуждения новой политики в истории. Президиум Академии наук СССР уволил историков и призвал к новым исследованиям, выделив при этом 150 000 рублей на новую историю Дагестана. [Ii]

25 декабря 1950 года «Правда» возобновила борьбу партии с историками Центральной Азии, опубликовав большую статью, порицающую целый ряд историков и исторических фигур.

Кенесары был охарактеризован аналогично Шамилю. Особо жесткому порицанию был подвергнут историк Бекмаханов, книга которого «…продолжала идеализировать Кенесары, несмотря на ранее выпущенные директивы партии».

Последующие несколько лет историки СССР приводили науку в соответствии с новой линией партии.

Меньшее из всех зол

Историческая ревизия все больше и больше завязывалась на любимом предмете Сталина – великорусским руководстве. Акцент делался на цивилизационную миссию русских и дружбу народов СССР. В конечном итоге

все свелось к некоему примирению с царским гнетом и позитивным последствиям от аннексии

В рамках новой исторической формулы приграничные к России страны имели два варианта: быть захваченными реакционными Британией, Турцией или Персией или быть аннексированными Россией, чтобы потом встать на путь строительства коммунизма.

Коммунизм стал, по сути, «меньшим из всех зол». Но Багиров не успокоился: на 19-Съезде КПСС в октябре 1952 года он развенчал концепцию русской колонизации и выдвинул в жизнь формулировку «старшего брата». Он полностью очистил политику царской России, а термин «старший брат», относящийся к великим русским, стал заменой «меньшего зла».

Следуя политике партии, один из казахских социалистических историков так изложил историю своей страны:

«…Русское государство не завоевывало казахские степи… Вхождение в состав России казахских родов и племен проходило с их полного одобрения и согласия… Отдельные карательные экспедиции русских пограничных войск в ответ на грабительские набеги казахских батыров, в процессе которых пострадали ни в чем неповинные казахские аулы, не могут рассматриваться в качестве широкой кампании по завоеванию.

Строительство русских военных форпостов было прогрессивным явлением, нацеленным на привнесение порядка в эти края… Местное население приблизилось к русской фортификационной линии в поиске защиты, люди были привлечены перспективами более стабильного существования…» [iii]

Новая политическая линия требовала реабилитации царских генералов. Знаменитый генерал Ермолов в учебнике по истории для 9 класса, изданного в 1947 году под авторством Панкратовой, был «…завоевателем, который применял военные и административные меры очень резкого характера…»

Свидетельством тому служили, по этому же учебнику, красноречивые названия укрепленных русских поселений – станица Грозная, или Злобный Окоп.

Учебник 1953 года пропустил эти моменты и нарисовал новый образ Ермолова и его деятельности: он создал и развивал шелковую промышленность, открыл школы и отменил рабство [iv].

Продолжение следует

Источники

1. [i] Литературная газета, 3 ноября 1951 г., на нее ссылался Вальтер Коларец в эссе «Народы Советского Дальнего Востока», Лондон, 1954, стр. 25.
2. [ii] Current Digest of the Soviet Press, II, No, 48, p. 13-14.
3. [iii] С.Е. Толыбеков «О реакционной борьбе казахских султанов и батыров Младшего жуза против добровольного присоединения к России», Вестник АН КазССР, №6, 1955, стр. 43-59.
4. [iv] «История СССР», А. М. Панкратова, Москва, 1947, II, стр. 171, редакция 1953 г., стр. 270-271.
5. [v] Вопросы Истории, №2, 1956, стр. 199-213.
6. [vi] Current Digest, VIII, No. 5, p. 12; No. 8, p. 10; No. 12, p. 10.
7. [vii] Central Asian Review, No. 1, 1957, p. 3-4.
8. [viii] Current Digest, VIII, No. 38, p. 3-6.
9. [ix] Вопросы Истории, №1, 1957, стр. 195-6.
10. [x] В. Увачен, «Народы Советского Севера», 1960, стр. 13.