В Казахстане слишком часто задают неприличные вопросы — Айдос Сагат

Шоу-бизнеса в Казахстане не будет никогда. Зато здесь всегда будут междусобойчики и тои. Потому что нас всего 18 млн — это не рынок, — уверен  Айдос Сагат, лидер группы «Уркер», продюсер и певец. И еще он постоянно возмущается: «Почему в Казахстане никак не поймут, что неприлично спрашивать человека о доходах».

— Айдос, как вам удается так молодо выглядеть? 

— Секретов нет — спасибо родителям! Скорее всего, это конституция, гены. Более того, с тех пор как у меня появилась семья и дети, хочется как можно дольше оставаться здоровым, со своим любимым делом и своей семьей.

— Насколько нам известно, вы женились довольно поздно.

— В 35 лет.

— У вас очень много поклонниц. С чем связан по нашим меркам столь поздний брак?

— Я отрывался. Рокнроллил, организовывал туры по стране. Я всегда был занят. И второе – на тот момент я не встретил ту, которой бы хотелось сделать предложение и создать семью. С моей будущей супругой мы встречались 4 года до того, как приняли решение пожениться.

— В ваших клипах снималось очень много красивых девчонок. Были романы с ними?

— Ни разу. На съемках мы придерживаемся только профессиональных отношений.

Автор английского хита с казахстанскими мотивами рассказал секрет успеха

Вечный студент

— Вы сложный человек?

— Я так не думаю, напротив, я легкий! У большинства артистов есть мнение, что нужно быть в некой тусовке, появляться на «междусобойчиках», где учреждают всевозможные премии, друг друга награждают, ходят на концерты. Я ничего против не имею, стараюсь дружить со всеми. Иногда выставляю определенные требования и планку, ниже которой не могу опуститься. Моя работа публичная и ее все видят. Если я что-то делаю, это становится достоянием общества, которое любит мое творчество, и я не могу его разочаровать.

Моя задача — рост. В этом смысле я вечный студент. Все время затеваю что-то такое, что для меня является неким вызовом.

— Вы с удовольствием выступаете на тоях и корпоративах?

— Я с удовольствием выступаю везде, это моя работа.

Специфика казахстанского музыкального рынка в том, что 90% заработка артисты получают на корпоративах,

— почему нет? Рынок у нас очень маленький. Индустрия в Казахстане отсутствует, шоу-бизнеса здесь не будет никогда. Здесь всегда будут междусобойчики и тои. И все. Потому что нас всего 18 млн — это не рынок.

Вторая группа Сагата

— Поэтому вы решили создать новую группу вне Казахстана?

— Причин была масса. Не всем так везет, как повезло мне в тот момент. Наши мысли материальны, они имеют свойство сбываться. У меня появилась возможность начать совершенно другой проект в Англии. В группе  — крутые сессионные музыканты, переигравшие с огромным количеством больших звезд. Мой певец и соавтор в этом проекте Дэвид Сай. Он кузен покойной Эми Уайнхаус и сын известного артиста Фрэнки Вона, работал с Мэрилин Монро, можете представить?! С его сыном я теперь работаю в одном коллективе. При всем при этом он еще и йог с 30-летним стажем, гуру, обучает тренеров по йоге.

Фото: abctv.kz

— А что этот проект на сегодняшний день дал лично вам?

— Рост и смену впечатлений. Это молодой проект, в который я вложил свои и чужие деньги. С этого года вложенные средства начинают возвращаться. Мы создали концертную программу Mother Earth First («Мать-земля — главная»).

Первый сингл «27» (Twenty seven), который мы выпустили 2 года назад, посвящался «Клубу 27» — артистам, которые умерли в возрасте 27 лет. Это Эми Уайнхаус, Курт Кобейн, Дженис Джоплин.

Песня выстрелила и попала на 11 строчку в чарте Music Week — солидный чарт,

который составляется профессиональными диджеями со всего мира.

— В чем отличия «Уркера» от вашего нового проекта?

— В «Уркере» сложилось определенное звучание, узнаваемое здесь, в Казахстане. Нам в нем комфортно в силу специфики нашего рынка, который не очень приветствует резкие эксперименты. Мы выдерживаем это звучание больше 20 лет. И если происходят изменения, то плавные, мягкие, потому что

у нас очень «тугой» консервативный рынок

Что касается проекта NoMadKarma, он открыт абсолютно каждому и изначально создавался как дикий микс всего на свете. Там все время что-то меняется. Когда он затевался, то представлялся нам достаточно классичным. Но за 5 лет индустрия настолько изменилась, что сейчас проект трансформировался в электронно-танцевальный с элементами национальных казахских инструментов.

Вскоре мы представим интересное мультимедийное шоу с участием фолк-коллектива «Туран» и камерного хора Астаны.

— Вы покинете «Уркер» или сможете совмещать оба проекта? 

— Не вижу смысла бросать свое детище.

О казахстанских певцах и семье

— У вас нет разочарования в казахстанских слушателях?

— У меня нет такого повода. Считаю, что у нас полная взаимность со слушателями и поклонниками. Нужно быть открытым, открытым всему. Мне хочется меняться, делать разное. Одновременно мне не мешает работать и в «Уркер», и с NoMadKarma, и в разных странах. Главное распланировать свой график.

— Что вы думаете о подрастающем поколении музыкантов? Галымжан Молданазар, Кайрат Нуртас, Димаш Кудайберген — вы их слушаете? Вам они нравятся?

— Я, безусловно, слышал каждого из этих ребят, и каждый из них по-своему очень талантлив и интересен. У каждого сложилась своя аудитория, и это здорово. Я за то, чтобы было много разного, тогда наши слушатели только выиграют. У наших парней все в порядке, они чего-то добиваются, куда-то двигаются, у них есть своя армия поклонников, которая тоже растет, и я за них могу только порадоваться.

— Вернемся к вопросу о семье. Почему так сложилось, что вы встретили ту самую только в 35? И почему именно она? Что в ней особенного?

— Хорошо, что я ее встретил не в 45 и не в 55, как у многих бывает. Здесь надо только радоваться, что я в принципе ее встретил, а мог и не встретить.

К 35 годам я уже был в определенной степени избалован женским вниманием

Честно говоря,  потерял ориентир, кто же мне на самом деле-то нужен? Какая же она должна быть, чтобы у меня наконец-то расслабилась душа?

Моя жена принципиально женственна во всех проявлениях, и я сразу понял, что она будет отличной матерью. Она прекрасный собеседник, а мне всегда хотелось, чтобы рядом была женщина, с которой было о чем поговорить. Мы сразу подружились. Возникло такое чувство, что напротив меня сидит друг, с которым тебе хорошо, человек, у которого есть определенные принципы и интересное видение жизни. А еще искрометный юмор, которым она меня очаровала с первых наших встреч. С ней всегда очень весело, а это для меня очень важно.

— Кто из деток похож на вас? 

— Сына зовут Жангир, ему 8 лет, дочку — Беата, ей уже 5. Они оба на нас совсем непохожи. Это новая формация детей эры Водолея, они совершенно другие. Мы часто с женой об этом говорим, это какие-то атомные дети.

— Браслет на руке вам жена подарила?

— Когда я посещаю разные страны, обязательно что-нибудь покупаю. Люблю рынки и всякие «штучки-дрючки». Этот браслет (указывает на правую руку) имеет смысл. Это оберег, браслет сикха. Я уже несколько лет практикую кундалини-йогу, а сикхи носят такой браслет как символ, что Бог един для всех и все равны перед Богом. Он также является символом стальной воли владельца.

Как Айдос нос задирал

— Вы придерживаетесь какой-то определенной веры?

— Нет. Я не связан с каким-то религиозным институтом. Не хожу в храм, чтобы молиться, я просто несу в себе чувство того, что Бог есть.

— В 21 веке многие артисты заводят и очень активно ведут свои странички. А есть вторая категория артистов, которые говорят: «Мне это не надо, я ничего показывать не буду». К какой категории артистов относитесь вы?

— Я из той категории, которая позже всех присоединилась ко всем модным трендам. В инстаграмме мы появились несколько месяцев назад. Если честно, я сейчас только начинаю понимать, что это вообще такое. Это особая культура.

— А что на завтрак ест лидер группы «Уркер»?

— Я придерживаюсь довольно простого питания. Несколько лет назад я перестал есть мясо и птицу, на завтрак – каши, яйца, полезный хлеб. Стараюсь не есть после 7-8 часов вечера. Рано встаю, рано ложусь. Последние 3-4 года я перешел на другой режим жизни.

— Вы когда-нибудь болели звездной болезнью?

— Конечно, болел. Это случилось сразу после того, как выстрелила песня «Наурыз» и люди стали петь ее хором на улице, трезвые и пьяные, разные — тогда-то «крышу» и снесло. Это был и задранный нос, и всякие «туда пойду, сюда не пойду», хотя поводов-то и не было, никто тогда не разбогател. Со временем это прошло, все лечится. Кстати, вы говорили, что у меня сложный характер. Наверное, так и было… лет 15 назад. С тех пор я сильно изменился.

Многие считают, что люди не меняются, но я вам открою большой секрет — мы меняемся каждый день

И певец, и композитор

— Вы сказали, что Twenty Seven занял престижную строчку в рейтинге. Кто автор, кто драйвер и душа проекта?

— Несмотря на то что в большинстве случаев я являюсь автором музыки, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что музыкальные проекты, шоу-бизнес – это труд коллективный.

За каждым артистом стоит труд огромного количества людей

— Кто выбрал «27», почему она так выстрелила?

— Идея принадлежит Дэвиду Саю, моему соавтору и певцу группы NoMadKarma. Впоследствии мы расширили тему до «Клуба 27»,  ярких личностей, которые успели до 27 лет сумели сделать очень многое и ушли совершенно неожиданно, а многие трагически.

— Вы там не поете?

— Иногда я подпеваю в бэках. Смешная была история. Дэвид задумывался как поэт, и мы предполагали, что буду петь я. Но потом выяснилось, что говорить на английском и петь на английском — это совершенно разные вещи. Можно говорить, чтобы тебя понимали, но петь ты должен так, чтобы тебя приняли, в том числе англоязычная аудитория. Это естественно, я не собираюсь изображать из себя англичанина с идеальным оксфордским акцентом. И когда Дэвид стал присылать демо-записи со своими текстами на мою музыку, что-то там мурлыкал и напевал, мне показалось, что он звучит совершенно фантастически. И мы решили, что петь будет он. Я комфортно себя чувствую в уголке за клавишными или на других инструментах.

Главная мечта Сагата

— Вы сказали, что изменились спустя несколько лет. Почему произошла эта трансформация и почему вы изменились?

— Я повзрослел. Человек должен меняться с возрастом, становиться лучше, проще, добрее.

— Кто самый главный человек в вашей жизни?

— Это моя семья, мои дети и жена, которые со мной живут и терпят.

— Самое крупное финансовое приобретение, которое вы сделали, не считая музыки?

— А

вы в курсе, что вопросы на материальную тему – это плохой тон? В Казахстане почему-то до сих пор принято в лоб спрашивать: «Сколько вам заплатили?»

— Почему? Это во всем мире спрашивают. Хорошо, скажите, как живут музыканты в Лондоне?

— Там никто не думает о материальной составляющей, они хотят быть счастливы, просто по-людски счастливы. Это условие. И одним из условий твоего человеческого счастья является возможность заниматься любимым делом. Неважно, сколько ты зарабатываешь. Человек, который понимает, что он хочет быть счастлив, и человек, который хочет быть богатым, — это две разные планеты. Ваш вопрос из сферы финансов, о человеке, который хочет быть богатым. А я хочу быть счастливым.

Вы спросили, чем отличается музыкант, живущий за рубежом, и казахстанец. Я для себя открыл простую истину: когда с ними разговариваешь, как с очень состоятельными, так и с не очень, все одинаковы в одном.

Они говорят: «Независимо от того, сколько мне платят, я никогда не брошу это дело, потому что я счастлив, когда этим занимаюсь»

Они идут на очень большие жертвы. При этом начинающие музыканты не заводят семей, они просто не могут себе это позволить.

Мы в Казахстане более счастливы — у нас многие музыканты имеют семьи, машины, счета в банках, недвижимость

Там же к вершине карьеры идут десятилетиями. Очень часто это трудный полуголодный путь. Англия — жесткая страна, или Америка с огромными налогами, где дикая конкуренция, особенно в шоу-бизнесе. Музыканты там зачастую остаются одинокими.

— В чем еще проявляется ваша страсть помимо работы? 

— Меня увлекает хорошая литература, хорошее кино. Я с удовольствием смотрю кино — то, которое заставляет думать и меняться.

— Что читаете сейчас? 

— Из недавнего — Александр Эбен «Доказательство рая». Стараюсь поддерживать английский на уровне, читаю на языке оригинала. Сейчас пытаюсь дочитать роман Артура Хейли «В высших кругах». Я буквально продираюсь сквозь эту книгу. Иногда возвращаюсь к романам любимых писателей, таких как Хемингуэй.

С артистом беседовали Гульбахор Хасанова, Ирина Ажмухамедова, Алима Унгарбаева и Мадина Кансейтова.

Полную версию интервью вы можете посмотреть здесь.