Историю братских народов в СССР учили плохо

Китайское и западное высшее образование пока остается в приоритете у абитуриентов и студентов из стран бывшего СССР. А как развивается межвузовское сотрудничество между государствами ЕАЭС? Насколько оно востребовано и какими «нюансами» сопровождается? Расскажет эксперт Российского совета по международным делам Александр Гущин.

Евразийская экономическая комиссия (ЕЭК) недавно опубликовала информацию о значимости сотрудничества государств-участников ЕАЭС в сфере образования на основе объединения потенциалов ведущих вузов стран и их взаимодействия.

Александр Гущин. Фото: Содружество

— Насколько очевиден интерес студентов к изучению актуальных процессов на постсоветском пространстве, в том числе к евразийской интеграции?

— Основываясь на собственном опыте, прежде всего хотел бы отметить такой парадоксальный момент:

перспективы развития исследований во многом обусловлены проблемами еще советского периода

Одна из них в том, что даже тогда, и даже с учетом всех плюсов советского образования,

мы очень слабо знали историю союзных республик и народов, населяющих СССР

К этим дисциплинам относились, так сказать, по остаточному принципу. Уверен, если бы в то время мы обратились к молодежи, проживавшей в РСФСР, причем довольно продвинутой в интеллектуальном плане, с вопросом,

кто такой Абай или, например, Гаджибеков, в большинстве случаев мы вряд ли получили бы внятные ответы

Даже в то время это было проблемой.

Студентов интересует Запад и Китай

А с разрывом связей и начавшимся в 90-х годах процессом дезинтеграции образовалась еще одна проблема. Если в Советском Союзе гуманитарное образование не имело тенденции ярко выраженного западоцентризма (оно было полицентричным), в 90-е годы эта тенденция проявилась очень серьезно.

Включившись 15 лет назад в образовательную деятельность, я обнаружил, что на тот момент в гуманитарной сфере, прежде всего в таких классических дисциплинах, как история и международные отношения, наибольшей

востребованностью пользовались программы, связанные с изучением США, Европы, процесса европейской интеграции

Одновременно уже тогда наблюдался большой интерес к Китаю. И сейчас, с учетом потенциала «мягкой силы» КНР, количества образовательных программ, языковых возможностей и перспектив, связанных с взаимодействием России и Китая, этот интерес растет.

Таким образом, и в настоящее время

китайская проблематика и «западная» составляют очень большой пласт в рейтинге популярности специальностей

Особенно ярко эта тенденция проявляется в тех направлениях, где специализация начинается с 1 курса. Когда в вуз приходят дети из школ, выбор специальности идет, как правило, по принципу языка.

На вопрос, какой язык вы хотите учить, абсолютное большинство отвечают, что английский, французский, немецкий, китайский

Лишь единицы упомянут, к примеру, хинди, но это уже из области «особой вовлеченности» или принадлежности к соответствующей семье.

Общая направленность сохраняется в классическом поле, и это обуславливает определенные перекосы.

Но пока постсоветское пространство на этом поле интересов достойно конкурировать не может

Фото: rikatv.kz

Мир становится менее западноцентричным

— Обнадеживает слово «пока». То есть позитивные тенденции все-таки присутствуют?

— Присутствуют. В последние 5-8 лет фиксируется определенный интерес к нашей проблематике. Но я бы не стал именовать ее «постсоветской», все-таки она больше евразийская.

Сегодня часто встает вопрос: существует ли постсоветское пространство в принципе?

Некоторые эксперты считают, что оно есть, потому что есть общая повестка — конфликтов, вызовов, угроз, иных вопросов. Но применительно к нашим студентам

я бы говорил о евразийской повестке в широком формате евразийской проблематики,

потому что наиболее востребованными являются те программы, в которых задействовано несколько акторов, в том числе внешних.

Например, в РГГУ очень востребована магистерская программа, которую мы реализуем совместно с Университетом Париж-VIII.

У партнеров она называется «Мастер2 – геополитика», у нас – «История и геополитика современной Евразии». Но почему она востребована? Потому что выпускники получают два диплома – французский и российский.

Большой популярностью пользуются программы, связанные с региональными проектами:

магистратура по направлению ШОС, индийские программы с охватом проблематики Южной Азии, турецкий профиль бакалавриата.

Но опять же, это направление рассматривается в региональном контексте – Турция и Южный Кавказ, Турция и Причерноморский регион и так далее. Именно такие программы, мне кажется, все больше будут востребованы и в перспективе, поскольку

мир становится, если не многополярным, то по крайней мере, менее западоцентричным

Проблемы межгосударственного образования

Мы наблюдаем, как проблематика международной повестки постепенно смещается в сторону Ближнего Востока, Азиатско-Тихоокеанского региона, Юго-Восточной Азии. Это вызывает достаточно живой отклик и со стороны студентов.

И их интерес имеет смежный характер, что очень хорошо прослеживается в темах дипломных работ

Это касается и проблематики постсоветского пространства, когда те или иные государства изучаются в контексте международной повестки. Например,

Украина – в контексте отношений ЕС и России, Казахстан – в контексте регулирования правового статуса Каспия

Безусловно, в рамках таких программ можно изучать внутриполитические, экономические и социальные процессы непосредственно в странах.

Студенты, ориентированные на сугубо страновой формат, тоже есть. Их меньшинство, но они есть. Однако такие специалисты, как говорится, «штучный товар». Их по определению не может быть много. К тому же существует ряд чисто технических моментов, связанных с подготовкой кадров по узким направлениям.

Я сомневаюсь, что мы увидим конкурсный аншлаг, если завтра, например, объявим набор в РГГУ или иной вуз по конкретному страновому направлению. Тем более, что в этом случае встает еще одна проблема – проблема так называемых «больших групп».

Ведь для того чтобы открыть дисциплину и привлечь на штатную ставку квалифицированного специалиста-наставника, необходимо, чтобы он преподавал значительному количеству студентов.

Но узкие направления не набирают больших групп. Поэтому речь может идти зачастую о почасовой системе преподавания, что невыгодно специалистам. Это тоже в определенной степени сдерживающий фактор для более предметного изучения государств постсоветского пространства.

Сотрудничество по-соседски

— В приведенных вами примерах реализации совместных образовательных межвузовских программ представлены партнеры из дальнего зарубежья. А что же с ближайшими соседями?

— С государствами СНГ и ЕАЭС сотрудничество развивается на уровне общегосударственных образовательных программ,

квотных систем набора иностранных студентов. В контексте горизонтальных межвузовских связей хотел бы отметить магистерскую программу подготовки архивистов, которую факультет архивного дела РГГУ реализует с КазНУ им. аль-Фараби.

В Казахстане мощная архивная база, а специалистов еще с советского периода традиционно готовили в Москве,

в Историко-архивном институте (ныне РГГУ – прим. ред.).

На мой взгляд, это очень позитивный пример совместной российско-казахстанской образовательной программы. Помимо этого,

действует договор о сотрудничестве и обмене преподавателями и студентами с Павлодарским университетом им. Торайгырова

Аналогичные договоры заключены у нас с Белорусским госуниверситетом и некоторыми вузами Азербайджана.

До украинского кризиса

несколько магистерских проектов были успешно воплощены под эгидой Ассоциации вузов России и Украины,

несмотря на проблемы с взаимным признанием и несоответствием образовательных стандартов. К нам приезжали студенты из Львова, студенты РГГУ ездили туда.

Но, к большому сожалению, известные события прервали сотрудничество. Надеюсь, рано или поздно оно восстановится. Однако все это «точечные» практики. О полномасштабном партнерстве пока говорить не приходится.

Аналог «Эразмуса» — почему бы и нет?

— Возможно, для обеспечения широкого формата сотрудничества требуется некая наднациональная программа и наднациональный регулятор, который обеспечивал бы развитие горизонтальных межвузовских связей хотя бы в рамках ЕАЭС? Не случайно ведь тема актуализируется на уровне ЕЭК…

— Некий аналог программы Европейского союза «Эразмус»? Почему бы и нет, создание такой платформы делу не повредит. Но изначально нужно учитывать потенциальные риски и проблемы, связанные с уровнем конкурентоспособности наших систем образования, качеством образования, наличием альтернатив выбора у молодежи государств-членов ЕАЭС.

Не секрет, в частности, что из Беларуси сейчас очень много молодых едут получать образование в ту же Европу

Значительная часть белорусских студентов в российских вузах – заочники. В свою очередь

Казахстан обеспокоен «утечкой мозгов» и высокими рисками, что студенты, обучающиеся за рубежом, не вернутся в страну

по завершении курса. С другой стороны, трудно предположить, что российская молодежь сделает выбор в пользу вузов государств Евразийского союза.

В конечном итоге

в формате ЕАЭС Россия будет основным агрегатором участников совместных образовательных программ

Без двусторонних площадок будет хуже

Что можно предложить еще? В 2017 году в рамках XIV форума межрегионального сотрудничества России и Казахстана в Челябинске впервые прошел форум ректоров вузов двух государств. Будучи его участником, могу подтвердить:

на площадке был подписан ряд интересных соглашений

Кстати, упомянутый выше договор РГГУ с Павлодарским университетом – один из итогов форума ректоров. Но проблема в том, что

нередко даже прямые соглашения между вузами остаются лишь прожектами на бумаге

Казалось бы, куда конкретнее – два субъекта договариваются между собой без посредников. Но зачастую бывает так: документ – рамочное соглашение – есть, а дополнительного протокола к нему нет. Или они лежат мертвым грузом годами.

Вузы числятся друг у друга в партнерах, но реального сотрудничества не происходит

Это не означает, что развитие двусторонних площадок нецелесообразно. Без них все будет еще хуже.

Главное, быть интересным молодежи

Но наряду с этим необходимо наличие некоего аналога «Эразмуса», возможно, какой-то общей электронной платформы для начала.

Посредством нее абитуриенты получали бы информацию, в какой вуз и на каких условиях они могут поступить, какие есть грантовые программы, какие фонды такие программы поддерживают.

Вероятно, следует учредить и

совместный фонд, поощряющий межстрановые научные исследования, в том числе по гуманитарным дисциплинам

Ведь сколько бы мы ни акцентировали внимание на приоритетности экономической интеграции, без гуманитарной составляющей, равно как и без информационной, говорить о полноценном союзе невозможно.

И тот факт, что в последнее время ЕЭК озаботилась этим вопросом, что

вновь зазвучали инициативы по созданию общего телевидения ЕАЭС, других каналов коммуникации,

неслучайно. Правда, есть опасность, что в очередной раз все это будет декларировано, но не будет работать, что инициативы бюрократизируются или просто будут неинтересны молодежи.

В качестве резюме еще раз подчеркну:

создание «наднациональных» образовательных платформ необходимо, но это не должно препятствовать развитию

двусторонних, трехсторонних и межрегиональных связей между вузами. В комплексе все это может дать интересный кумулятивный эффект. Другое дело, что он будет не быстрым.

Это долгосрочный тренд, тем более с учетом мощной конкуренции в лице Запада и Китая