Что будет с Казахстаном, если перестанут покупать его нефть?

Эксперты предлагают Казахстану готовиться к сценарию, при котором его нефть будет никому не нужна. Столь неутешительный прогноз может сбыться уже через 30 лет.

Директор Центра экологических инвестиций Михаил Юлкин (Россия) полагает, что Евросоюз, США и даже Китай могут охладеть к углеводородам уже к 2050 году, пишет Курсив. И это еще полбеды: эти страны могут начать отказываться от любой другой слишком энергоемкой продукции в силу ее высокой себестоимости.

Таким образом,

Казахстану уже сейчас надо диверсифицировать свой экспорт — как сырьевой, так и обработанный

Если верить экспертам, времени у нас на это осталось не так уж и много.

Разговор о сценариях агрессивного мирового «зеленого» развития, способного дать под дых привычному углеводородному локомотиву казахстанской экономики, зашел при обсуждении поправок в Экологический кодекс страны 28 апреля.

Новый кодекс — веление времени

Председатель Ассоциации экологических организаций Алия Назарбаева отметила, что действующее экологическое законодательство с момента его принятия в 2007 году претерпело множество изменений.

Теперь власти понимают, что проще принять Экологический кодекс в новой редакции, чем латать поправками старую

Тем более, что новый Экологический кодекс, по ее мнению, должен стать «инструментом и драйвером для внедрения принципов «зеленой» экономики». А документ образца 2007 года переход к «зеленой» экономике учитывал настолько, насколько это было модно в то время. Однако за прошедшие 11 лет отношение к возобновляемым источникам энергии и к нарушениям экологического законодательства изменилось везде, в том числе и в Казахстане.

Тем более, что экология в настоящее время получила вполне экономическое измерение:

«Реализация комплексных мер улучшения экологической ситуации на постоянной основе обеспечивает прирост ВВП, — отметила Назарбаева. — Исследования ученых, проведенные в 119 европейских городах, показали, что те города, где эффективно проводились природоохранные мероприятия, получили до 20% роста ВВП на душу населения.

В этой связи в рамках разрабатываемой концепции нового Экологического кодекса необходимо пересмотреть подходы к экологическому регулированию.

Хочу быть правильно понятой, я не предлагаю обложить бизнес высокими экологическими требованиями

Государство должно создать действенные стимулы для бизнеса к переходу на «зеленые» рельсы. Например, создаваемый Международный центр зеленых технологий и инвестиционных проектов должен содействовать внедрению «зеленых» технологий и стать «единым окном» для «зеленого» бизнеса», — отметила Назарбаева.

Обязательства нужно выполнять

Самое же главное — Казахстан является участником глобальных международных договоренностей, и реализация взятых на себя в рамках Парижского климатического соглашения

обязательств по снижению к 2030 году выбросов парниковых газов на 15% влечет для страны определенные риски

Поскольку предполагается, что на Конференции рамочной конвенции ООН по изменению климата в этом году будет принят пакет решений и механизмов по принуждению стран выполнять их обязательства.

«Таким образом, перед отечественным бизнесом уже с 2020 года возникает новая реальность со своими ограничениями, рисками и потенциальными выгодами, — заметила председатель Ассоциации.

— Невыполнение обязательств приведет к ограничению доступа казахстанских товаров на мировые рынки, а также применению иных экономических санкций. В этой связи предлагаю в рамках разрабатываемого Экологического кодекса законодательно закрепить термин «зеленая» экономика», а также принципы и механизмы ее реализации, перезапустить систему квотирования и торговли углеродными единицами», — заключила Назарбаева.

Но это еще цветочки

Впрочем, ограничение доступа казахстанских товаров на мировые рынки в качестве санкций за нарушение Парижского соглашения — это еще цветочки, считает Михаил Юлкин.

Гораздо большим вызовом и риском для Казахстана являются намерения и обязательства в рамках низкоуглеродного развития, взятые на себя другими участниками этого соглашения. Которые одновременно являются действующими или потенциальными потребителями казахстанских нефти, газа и угля.

«В мире сейчас превалирует идея снижения влияния жизнедеятельности человека на окружающую среду до нулевого, то есть идея природного баланса, — говорит г-н Юлкин.

— Чтобы средняя температура держалась в заданном пределе, человечество должно выбросить в воздух 3 трлн тонн условного топлива, если отсчитывать от начала индустриальной эпохи.

На сегодня 2 трлн мы уже выбросили, поэтому все, что нам осталось – это 1 трлн тонн.

Если учесть, что мы в год выбрасываем 50 млрд, у нас есть 20 лет для того, чтобы снизить выбросы до нуля»,

— отмечает он.

В этой связи все страны — участники Парижского соглашения обязаны к 2020 году представить свои планы по достижению этой цели. Из того, что известно сейчас, это

планы Канады снизить к 2050 году выбросы в 5 раз, Мексики – в 2 раза, Германии – в 20 раз, Франции – в 4 раза

Норвегия предполагает достичь полной углероводородной нейтральности, то есть «выйти в ноль» к 2030 году, Швеция – к 2045 году, Голландия и Великобритания – к 2050 году.

Этим обусловлен массированный переход всего мира от традиционных источников энергии к тем, которые не связаны с парниковыми газами.

И

первая отрасль, подпадающая под удар, по утверждению российского эксперта, это геологоразведка

Уйти от сжигания угля

«Если мы собираемся ограничиться выбросом 1 трлн тонн, это означает, что сегодняшних разведанных запасов углеводородов более чем достаточно. Находить новые смысла нет, потому что при том сценарии, который берут на себя страны Парижского соглашения,

примерно 80% разведанных запасов угля должно остаться в земле,

примерно половина разведанных запасов газа должно остаться в земле и примерно треть разведанных запасов нефти должно остаться там же», — утверждает Юлкин.

В частности, Франция уже заявила, что с 2020 года перестает выдавать лицензии на разведку новых месторождений, Норвегия собирается выйти на 100% обеспечение энергией за счет ВИЭ к 2030 году, Дания – к 2050, Швеция – к 2040. И у всех этих стран задача № 1 – уйти от сжигания угля.

При этом на альтернативную энергетику переходит не только энергетика, но и транспорт. Некоторые страны (Норвегия, Индия, Франция и даже Китай) уже объявили о намерении

ввести запреты на продажу новых автомобилей, работающих на дизеле, бензине и газомоторном топливе

Инвесторы бегут из нефтяной отрасли

«Понятно, что при таких раскладах инвестиции тоже перетекают в альтернативную энергетику. Тем более, что в ней подешевели расходы на производство единицы продукции, — отмечает эксперт.

— Инвестиции в зеленую энергетику бурно растут в Китае, США, Европе

По оценке банка HSBC, примерно 60% стоимости углеводородных компаний к 2050 году может потеряться, они могут обесцениться примерно вдвое. При таком раскладе инвестиции в них, по разным оценкам, могут оказаться просто прахом.

Сегодня уже появились институциональные инвесторы, которые сбрасывают акции добывающих компаний

А это около 858 тыс. частных инвесторов, которые вышли из активов угле-, газо- и нефтедобывающих компаний.

Этому способствует и позиция международных финансовых институтов, которые прекращают инвестировать добычу в углеводородном секторе и больше уходят в зеленую энергетику», — добавляет он.

Пенсионные фонды идут по тому же пути – они начинают оценивать риски, связанные с углеводородным сектором, и стараются из него уходить. В частности, в 2017 году небольшой пенсионный фонд из Швеции Sjunde вышел из акций «Газпрома», чему последний сильно удивился.

Или сделал вид, что удивился. Дело в том, что

уже сами нефтяники поняли, куда дальше будет дуть ветер, и тоже вкладываются в зеленую экономику

«За 2016 год вложения в эту сферу со стороны нефтяников составили примерно 10 млрд долларов, — отмечает Юлкин.

— Например, Shell активно вкладывается в такие проекты, особенно в солнечные станции и новое топливо. Электроэнергетические компании потихоньку тоже уходят от традиционных активов, наращивая гидро- и солнечные активы», — добавляет он.

Как это отразится на Казахстане?

Глава российского Центра приводит следующий расклад. В 2017 году Казахстан добыл 86 млн тонн нефти, из которых 70 млн было экспортировано,

а 70 млн тонн — это 211 млн тонн в эквиваленте выбросов парниковых газов за пределами Казахстана от сжигания нефти

«Если следовать вышеописанному тренду, эти 211 млн тонн за границей не нужны, особенно в тех странах, которые собираются в 5-20 раз снизить выбросы парниковых газов, — отмечает эксперт.

— Это означает, что Казахстан рискует потерять 80% добычи нефти за счет этих стран

Возьмем газ: было добыто 23 млрд кубов, из них 13 млрд экспортировано, а это 26 млн тонн выбросов в эквиваленте за пределами Казахстана. Это тоже зона риска, потому что и от них покупатели будут отказываться. Значит и здесь Казахстан теряет добычу.

Уголь – добыто 111 млн тонн, 25 млн тонн было экспортировано, из них 5 млн – за пределы ЕАЭС. Выбросы за пределами 67 млн тонн — это тоже угроза, он тоже может оказаться невостребованным», — добавляет эксперт.

Половина госдохода — выбросы

При этом Михаил Юлкин подчеркивает, что речь идет о долгосрочной перспективе. Это картина мира не на ближайшие 5 лет точно, но вот к 2050 году она вполне может стать реальностью.

При этом под угрозой срыва находится экспорт не только нефти, газа и угля, но и продукции более высокого передела

Потому что выбросы в атмосферу при ее производстве в стране превышают среднемировые показатели вдвое, а показатели Евросоюза — втрое. И как только заработает в полную мощь система штрафов за превышение выбросов,

себестоимость этой продукции с учетом штрафных санкций станет неконкурентоспособной

безо всяких ограничений по доступу на зарубежные рынки.

«Если по стоимости сложить все выбросы республики, которые производит ее экспортируемая продукция, цифра будет равна выбросам внутри самого Казахстана, — утверждает Юлкин.

— То есть, грубо говоря, вы сегодня экспортируете примерно столько же выбросов, сколько делаете у себя.

Фактически вы полэкономики вывозите через выбросы. Это означает, что в будущем половина казахстанской экономики будет просто не нужна»,

— заметил он.

Есть ли у нас план?

По мнению сторонних наблюдателей, к коим относится и г-н Юлкин,

Казахстану  необходимо прежде всего ускорить развитие зеленой энергетики

«Такие планы у страны есть, сегодня доля ВИЭ — 1%, к 2020 году будет 3%, к 2050 году – 50%. Некоторые страны говорят о 65% к тому времени. Может быть это несколько амбициозно, но это говорит о том, что можно все делать быстрее, чем это делается у вас, — заявил эксперт.

— К тому же в 2016 году прирост объемов произведенной зеленой энергии в стране составил 32%, а в 2017 году – всего 22%. Это не годится. По-хорошему, вам надо каждый год удваивать и уж никак не снижать темпы роста.

Такая же проблема у России. Приходит понимание того, что углеводородная генерация – это не дар Божий, а проклятие

Я убежден, что у вас есть скрытые способы госсубсидирования традиционной энергетики, от них тоже надо отказываться. По приблизительным оценкам, 6 млн долларов в год уходит на субсидирование традиционной энергетики. Не знаю, какая часть приходится на Казахстан, но думаю, приличная», — добавил он.

Одновременно сокращению господдержки традиционной энергетики он рекомендует усилить господдержку ВИЭ, причем не только в части генерации, но также хранения и передачи электроэнергии.

«Нужны полноценные сети, работающие по принципу компьютерных сетей, доступ к ним должен быть везде, они должны быть максимально гибкими и доступными», — заключил г-н Юлкин.

Что касается отечественных экспертов, они видят выход в перестройке экологического законодательства страны. По мнению заместителя председателя правления Ассоциации экологических организаций Елдоса Абаканова, это

законодательство должно носить не карательный, а стимулирующий характер

То есть не выжимать из недропользователя или промышленника деньги за превышение эмиссий, а подталкивать его к их сокращению.

Казахстану нужен специализированный экофонд

Более того, Ассоциация предлагает в новой редакции Экологического кодекса прописать создание специализированного экологического фонда.

Она будет аккумулировать средства, часть из которых возвратится плательщикам в случае реализации ими природоохранных мероприятий.

«Мы предлагаем переориентировать расходование средств, поступающих от экологических платежей и штрафов, в сторону целевого их использования на улучшение окружающей среды.

А также разработать стимулирующие механизмы, которые создадут благоприятные условия для успешной экологизации предприятий», — говорит Абаканов.

Проведенный анализ показал неэффективность применения сборов за выдачу разрешений на эмиссии в окружающую среду и штрафов за нарушение экологических лимитов с точки зрения восстановления окружающей среды.

«Они у нас рассматриваются как средство повышения доходов в казну, а не как интегрированная система предотвращения и контроля загрязнений, — пояснил представитель ассоциации.

— Все поступления от экологических платежей, штрафов, компенсации нанесенного вреда окружающей среде не имеют целевой направленности.

Такая политика не стимулирует предприятия инвестировать во внедрение в производство зеленых технологий,

так как при такой системе они руководствуются соображениями «Все равно придут и накажут», — заметил он.

В то же время, по его словам, в международной практике средства, поступающие за загрязнение окружающей среды,

направляются на ее восстановление за счет аккумулирования их в специализированных экологических фондах

Которые частично покрывают расходы предприятий на их внедрение.

«Так, например, в Чехии создан экофонд, из которого финансируются подобные проекты, при этом до 60% от стоимости технологии возвращается внедрившему его предприятию.

Параллельно действует Фонд «Партнерство», миссией которого является поддержка экологических проектов во всех регионах Чешской Республики. С этой целью Фонд выделяет гранты, организует стажировки, семинары и активно участвует в экологических проектах», — пояснил Абаканов.

Помимо этого он привел в пример некоторые страны Евросоюза, США, Японию и Китай, где через специальные модернизационные фонды на цели «зеленой модернизации» предприятий предоставляются кредиты по ставке от 1% до 6%, а также частично или полностью покрываются проценты по кредитам.

Понятно, что такая система интереса к казахстанской нефти у мира не вернет, но по крайней мере, сможет заставить промышленность вкладываться в снижение энергоемкости. И повысит ее конкурентоспособность, в случае если нарисованная экспертом Юлковым безуглеводородная картина мира станет реальностью…

Источник