Воспитать «советского человека», получающего наслаждение от самого труда, не удалось. Нужны были и реальные плоды.

Объявив благосостояние людей главной целью советского общества, власть не смогла справиться с экономическими проблемами, а следовательно — и сама задача оказалась невыполненной. В идеологическом плане тоже появились свои подводные камни:

на словах главным классом был пролетариат, а на деле — партноменклатура

Об этом пишет социолог Есет Есенгараев.

Есет Есенгараев

Кнут сломался, пряник потерялся

Начал Есенгараев с утверждения, что советская система была эффективной, пока могла сочетать принуждение и позитивное мотивирование. Но с 60-х годов власть и идеология стали давать сбои, а возможности экономического стимулирования оказались ограниченными.

Красота по-советски: салоны красоты в СССР и их посетительницы

Да и принудительные меры к лояльности с того же времени начали сокращаться. Те, кто был равнодушен к советским ценностям (или даже иногда настроен против), но не выражали это открыто, «получили возможность для определенного автономного существования».

И такая жизнь, по советским меркам, нередко была вполне комфортной

В качестве альтернативы власть решила укрепить лояльность через повышение уровня жизни советских людей.

— Однако, объявив всемерное повышение благосостояния советских людей главной целью советского общества,

власть не решила эти задачи, а лишь заложила основу для будущего подрыва советской системы,

— пишет Есенгараев.

Но результаты советской экономики этой цели не всегда соответствовали, утверждает социолог. Хотя динамика уровня была положительной, особенно в 70-е годы, когда были высоки цены на нефть, но при этом советскую систему постоянно преследовал дефицит.

Ссылаясь и на других исследователей, Есенгараев называет дефицит «родовым недостатком». Справедливости ради стоит упомянуть, что есть и противоположная точка зрения — недостаток был не системным и его вполне реально было исправить. Но сделать это не удалось.

100-летие Октября: что СССР оставил в наследие Казахстану — эксперт

Затруднительно было и примирить «массовые потребительские установки с идеалами служения системе», утверждает Есенгараев.

— Начиная с 60-х годов

ориентация советских людей на потребление и радости жизни все более побеждала ориентацию на служение системе

Признав за советскими людьми право на потребительские радости и даже объявив своей главной целью постоянное повышение благосостояния народа,

советская власть не только не достигла цели, но и способствовала массовому росту недовольства

раздраженных потребителей, которые очень часто не имели возможности удовлетворять свои не только все более возрастающие, но и самые простые потребности, — считает он.

Они как бы есть, но их как бы нет

В целом, утверждает Есенгараев, стратификационная система (страта в социологии— социальный слой или группа, объединенный неким общим признаком. В данном случае, скорее всего, речь идет об имущественном — прим.) советского общества отличалась от аналогичных моделей в современных странах. Причем на уровне идеологии. Поскольку считалось, что

чем меньше социальная дифференциация (читай — расслоение), тем ближе страна будет продвигаться к ее идеалу — бесклассовому обществу

— Политика советского руководства во многом способствовала тому, что культурная дистанция между низшими и высшими слоями существенно сократилась, — отмечает социолог.

Тем не менее, считает Есенгараев, в СССР все-таки осталась «логика сословного общества». Например, от советских людей

при заполнении документов требовалось указание их социального положения

Хотя никто и не настаивал на пожизненном прикреплении к этому положению.

— Несмотря на особенности системы, в советском обществе образовывались социальные страты и, можно сказать, протоклассы современного типа, — считает Есенгараев.

В современном обществе (с учетом национальных особенностей), выделяются

три основных социальные класса — высший, средний и низший (причем каждый имеет свою сложную внутреннюю структуру)

Одна из особенностей современного общества — феномен среднего класса.

В советском обществе, особенно с 60-х годов, появилось нечто похожее на средний класс (хотя таковым эта группа и не являлась), считает Есенгараев. Но при этом сама

система запрещала «публично притязать на формирование особой классовой культуры, отличной от народной»

Маршалом ты не будешь, потому что у него свои внуки есть

Социолог отмечает, что советской модели были присущи достаточно эффективные социальные лифты.

— Не только теоретически, но и практически

представители низших и средних слоев имели реальные шансы на поступательную социальную мобильность

До конца советской власти в системе пополнения правящего класса номенклатуры всегда была та или иная квота для выходцев из других слоев, — пишет он.

Однако

постепенно начала усиливаться тенденция к клановой и корпоративной закрытости

Люди это быстро поняли и дело дошло даже до народного творчества.

— В известном советском анекдоте внук генерала спрашивает у своего деда относительно своей будущей военной карьеры. На все его вопросы о поэтапном продвижении вплоть до звания генерала дедушка-генерал отвечает утвердительно. Но когда внук спрашивает, а будет ли он маршалом, дед-генерал отвечает, что маршалом, к сожалению, он не будет. На удивленный вопрос внука, почему, дед ответил: «Потому что у маршала есть свои внуки», — приводит пример Есенгараев.

Эксперимент окончился неудачей

Есенгараев считает, что советское общество осталось «досовременным», а следовавшие ей модели развития страны повторили судьбу СССР.

— Советская система, несмотря на масштабное развитие промышленности, массовой урбанизации, всеобщей грамотности, по своей институциональной структуре осталась иерархической. Институт политики не только сохранил господствующие позиции, но его доминирование стало еще более жестким, чем до революции, — утверждает он.

При всех переменах новое государство, по мнению социолога, сохранило и даже ужесточило иерархическую основу предшествующего общества.

Официально в советском обществе были два класса и одна прослойка

Главный класс — пролетариат, а его союзник и второй по значению — колхозное крестьянство.

Советские метростроевцы 1959

Интеллигенция — это всего лишь социальная прослойка.

— При этом

формально к интеллигенции относились все, кто имел высшее образование, независимо от вида деятельности

Получилось, что членами этой многочисленной прослойки были как учителя, врачи, ученые, так и имеющие высшее образование торговые работники, военные, руководители крупных предприятий и политическая элита, — утверждает Есенгараев.

В других обществах вышеперечисленные группы совершенно различны.

— Следует, конечно, учитывать, что в советском обществе была еще одна социальная категория — служащие. Ее указывали при заполнении документов, но она не учитывалась в официальной стратификации, — оговаривается он.

Свинаркой и пастухом быть не комильфо?

Положение двух основных классов Есенгараев тоже называет «проблематичным». Пролетариат экономически зависел от реально правящего класса. Последний же официально не признавался, «советская власть пыталась замаскировать его в прослойке интеллигенции».

— Тем самым

власть не хотела признавать наличие фактически господствующей группы советского общества

— номенклатуры и всемерно стремилась к сокрытию ее существования, — считает Есенгараев.

Положение колхозного крестьянства также сильно отличалось от официально провозглашаемого.

Хотя большинство представителей других социальных групп были крестьянского происхождения в первом или во втором поколении.

— Однако колхозное крестьянство, несмотря на такое широкое представительство во всех сферах советского общества, не обладало престижным статусом. Одним из самых уничижительных социокультурных маркеров, распространенных среди советских людей, было указание на сельско-колхозное происхождение, — пишет Есенгараев.

Продолжение следует