Нацбанк блокирует попытки Миннацэкономики оживить экономический рост — Ошакбаев

Резкое падение курса тенге 2 августа, по мнению эксперта, связано с встроенным несовершенством текущей монетарной политики регулятора.

2 августа утренняя сессия на KASE закончилась средневзвешенным курсом доллара 334,56 тенге за американскую валюту, показав рост на 4,46 тенге. Объем торгов составил более 212 млн долларов США. Дневная сессия торгов также показала укрепление доллара и увеличение спроса на валюту. В общей сложности 2 августа на бирже было скуплено 494 млн долларов США. Что вызвало бурную реакцию обменных пунктов. К концу дня 2 августа некоторые из них торговали долларом по цене от 340 до 343 тенге за доллар. Чем было вызвано столь резкое падение казахстанского тенге, нам объяснил экономист, директор Центра прикладных исследований «Талап» Рахим Ошакбаев.

Рахим Ошакбаев

Последствия инфляционного таргетирования

— Ситуация с курсом 2 августа и молчание Нацбанка, который никогда не спешит с разъяснениями, в тот момент настораживали.

— Национальный банк дал комментарий общего характера на уровне директора департамента монетарных операций. И поскольку комментарий общий, он абсолютно точный. Ни одного слова против объяснения Нацбанка найти невозможно. Описано абсолютно все — и волатильность различных внешних факторов, и какие-то тенденции в торговых балансах наших партнеров.

Но я бы сконцентрировал внимание на монетарной политике Нацбанка в целом. Регулятор в очередной раз подчеркивает, что является приверженцем свободно плавающего обменного курса, который, якобы, позволяет ему проводить политику инфляционного таргетирования. Соответственно, Нацбанк оставляет за собой право делать интервенции, чтобы сглаживать большие скачки.

Но если будет тенденция рынка на укрепление, либо ослабление национальной валюты, препятствовать ей в этом никто не будет. Это принципиальная позиция, которой Нацбанк, надо отдать должное, всегда придерживается

Я с 2016 года говорил, и сейчас, чем больше мы занимаемся исследованиями проводимой Нацбанком монетарной политики, тем больше утверждаемся во мнении, что инфляционное таргетирование в том классическом виде, каком это пытается сделать Нацбанк, в принципе невозможно в Казахстане.

Около полутора месяцев назад центр «Талап» публиковал исследование о ключевых факторах инфляции, которое, к сожалению, прошло практически незамеченным. На основе имеющихся данных мы попытались оценить влияние различных факторов и их значимость.

Выяснилось, что одним из ключевых факторов, влияющих на инфляцию, является обменный курс. Говоря проще,

если  вырастет доллар, то стоимость импорта увеличится, что вызовет инфляционный шок, который даст каскадный эффект на инфляцию в целом

В то же время есть такой известный экономический феномен – «эффект храповика» — негибкость цен в сторону понижения. В условиях, когда курс неопределенный, многим экономическим агентам вообще сложно что-либо прогнозировать, и они склонны закладывать возможные риски в цену.

Основной поставщик денег на рынок — бюджет

— Опросы, которые мы провели в мае среди предпринимателей в регионах Казахстана, показали, что большинство из них не имеют ни малейшего представления, в каком направлении двинется курс. Не говоря уже о конкретных значениях. Это свидетельствует о дезориентации экономических агентов политикой свободно плавающего обменного курса, который показывает высокую и разнонаправленную волатильность. И основной негативный эффект от этого заключается в том, что неопределенность в отношении важнейшего макропараметра существенно сдерживает деловую активность и инвестиции, что, в итоге, приводит к росту реальной безработицы.

Возвращаясь к инфляционному таргетированию. Если инфляция сильно зависит от импорта, то есть от курса тенге через стоимость импорта, то возникает противоречие. Свободно плавающий курс всегда будет волатилен, поскольку зависит от нашего внешнеторгового баланса, основу которого, в свою очередь, составляет экспорт сырой нефти с волатильными мировыми ценами.

Курсовые шоки всегда будут присутствовать с дальнейшим эффектом на инфляцию. В таком случае, как вообще можно таргетировать инфляцию, если наиболее волатильный фактор не блокируется Нацбанком?

Второй момент. Национальный банк пытается определять стоимость денег через базовую ставку и влиять на инфляцию через процентный канал. Однако это происходит на фоне постоянной бюджетной экспансии, то есть — роста бюджетных расходов.

В нашем исследовании, проведенном на основе данных счетного комитета, показано, что основным поставщиком ликвидности на денежный рынок в прошлом году стал подконтрольный правительству квазигосударственный сектор.

Получается замкнутый круг: низкие темпы роста экономики – еще большая бюджетная экспансия со стороны правительства, больше денег и субсидий квазигоссектору, которые попадают в банки

В свою очередь, Нацбанк, зафиксировав такую большую ликвидность и предотвращая ее уход на валютный рынок, вынужден ее стерилизовать через свои ноты и высокую процентную ставку. Соответственно, высокая ставка снижает доступность кредитов для предпринимателей, в результате чего мы снова имеем низкие темпы роста. Порочный круг замкнулся.

Привязка к рублю — миф?

— Многие обыватели и эксперты сделали вывод, что Нацбанк взял некую ориентацию на рубль, чтобы курсы примерно соответствовали. И вот когда доллар стоил 340 тенге, этот паритет равен 1 к 5,5. Насколько верно предположение об ориентации на рубль?

— Насколько правомерна эта гипотеза – этот вопрос лучше адресовать Нацбанку. Очень много разъяснений экспертов по курсу связано с динамикой цен на нефть, рубля и так далее. Но, на мой взгляд, влияние этих факторов опосредованное. Во всяком случае, в данный промежуток времени. Куда более важную роль играют спрос и предложение, выстроенные на ожиданиях участников рынка, их потребностях и возможностях.

Представьте, что у вас много тенге — правительство подарило субсидию в несколько триллионов, и вам нужно что-то с ними сделать. Куда вы пойдете?

В текущей ситуации, на валютный рынок, что сразу же повлияет на курс. Нацбанк будет вынужден его сдерживать за счет потери золотовалютных резервов, либо предложить вам выгодную доходность по своим нотам,

чтобы связать вашу тенговую ликвидность.

В связи с этим я не сильно поддерживаю гипотезу о некой проводимой политике привязки к рублю, однако паритет важен как фактор. Мы были свидетелями диспаритета в 2015 году, люди вели себя рационально  и стали предъявлять большой спрос на подешевевшие в тенге российские товары, которые быстро заполнили Казахстан. В условиях единой таможенной территории такие вещи особенно опасны. Поэтому критерий поддержки конкурентоспособности по отношению к рублю, повторюсь, важен, его нужно поддерживать, но критическим фактором он не является.

Дедолларизация на грани срыва

— Как эта ситуация отразится на стремлении государства провести дедолларизацию в стране? На фоне спекулятивных заявлений отдельных экспертов о том, что курс к концу года может подскочить до 470 тенге за доллар, потребительский спрос на валюту стал очень высоким. Следовательно, ни о какой дедолларизации и речи быть не может.

— Абсолютно. Не только у вас, у меня также вызывают недоумение эти словесные интервенции о «беспощадных успехах в дедолларизации» со стороны аффилированных с Нацбанком экспертов. Те же опросы, проводимые компанией GFK по заказу Нацбанка в отношении инфляционных и девальвационных ожиданий, свидетельствуют о том, что они всегда оставались высокими.

Сегодня они даже выше с учетом того, что одномоментные скачки в +/- 10 тенге происходят практически за 1 день. Я считаю, это абсолютно недопустимо. Поэтому мы остаемся на позиции, продолжаем заявлять, что

текущая политика свободно плавающего обменного курса наносит экономике большой вред. Нам следует от нее отказаться, перейти к фиксированному валютному курсу или коридору

Но сделать это на основе расчетов, с учетом разных сценариев. Важно показать рынку, экономическим агентам и аналитикам рейтинговых агентств логику этих расчетов, возможности для защиты установленного курса или коридора и работать над мерами по защите внутреннего рынка в случае диспаритета. По аналогии с 2015 годом.

Еще в начале 2015 года, когда я работал в Нацпалате предпринимателей «Атамекен», мы говорили о том, что, в случае сильной девальвации рубля нужно вводить ограничения на ввоз товаров. По этому поводу мы даже ездили на переговоры в Россию. Был даже комментарий ВТО, что такие меры нужны.

Эксперты-брокеры и паника

— 25 июля в Алматы давали пресс-конференцию специалисты брокерской компании «Телетрейд», где было заявлено о курсе доллара в Казахстане к концу 2017 года в 470 тенге. После чего тенге начал падать. Некоторые эксперты неоднозначно отозвались об этом заявлении, как о попытке расшатать ситуацию в Казахстане. Что вы думаете о таких прогнозах?

— Даже сильно не вникая в суть этого заявления, я согласен с тем, что это был преднамеренный информационный вброс.

Я бы сделал из этого случая немного иной вывод. Если малоизвестные ранее рынку компании или аналитики из этих компаний проводят пресс-конференцию, не представляют никаких обоснованных данных в отношении своих утверждений, но говорят о курсе в 420-450 тенге за доллар, и если это реально стимулирует девальвационные ожидания, очевидны фундаментальная слабость Нацбанка и крайне низкое доверие к нему и к его экспертам.

— При том, что регулятор чаще всего реагирует на происходящие события на 5-6 сутки, а в первые дни предпочитает хранить молчание. Много примеров можно привести.

— Когда поезд уже ушел.

— Ну да, при том что Акишев обещал, что Нацбанк меняет информационную политику и будет оперативно реагировать на движения на рынке. Так чего нам ждать дальше? Дальше будем видеть падение тенге из-за высокого спроса на валюту в августе в период отпусков и подготовки к уборочной кампании?

— Мне часто задают этот вопрос, и я всегда отвечаю, что курс может быть любым, каким захочет его видеть Нацбанк. Нынешний курс — искусственный, я не верю в свободное курсообразование. Есть очень много факторов в поддержку этого.

Например, стерилизация избыточной ликвидности через ноты, что создает большой денежный навес и может обрушить рынок позже. Об этом мы говорим давно. Чудес не бывает.

Если в стране сильно растет тенговая денежная масса — на 75% за 1,5 года — и валютная выручка при этом существенно не растет, то ослабление нашей валюты — вопрос времени

Здесь может случиться смешная и одновременно грустная вещь, связанная с тем, что субсидии в виде помощи на оздоровление банков в размере 2-3 тлрн тенге, в конечном счете могут оказаться на валютном рынке.

Нацбанк против роста экономики

— И мы тогда увидим еще большее падение тенге?

— Всем следует быть максимально ответственными в своих заявлениях по таким чувствительным вопросам. Поэтому принципиально не буду делать прогнозы, какой будет курс и когда. Но факт остается фактом — на рынке присутствует большая тенговая масса на фоне высоких девальвационных ожиданий в сочетании с низким доверием к регулятору и его политике.

Когда может случиться ослабление национальной валюты — через неделю или через год и неделю, я не знаю. Потому что возможности Нацбанка по защите любого уровня курса высоки – большие золото-валютные резервы, относительно большой размер активов в Нацфонде, высокий уровень управляемости денежным рынком, банками, квазигоссектором.

Судить на основе рыночных факторов о краткосрочной динамике мне сейчас тяжело, потому как ситуация очень сильно искажена.

Зависимость от импорта возможно победить только путем развития внутреннего производства, а этот путь полностью заблокирован высокой базовой ставкой, которую регулирует Нацбанк

По сути все попытки Министерства национальной экономики по оживлению экономического роста заблокированы Нацбанком. И пока не решится вопрос монетарной политики, все, что делает министерство, будет иметь крайне низкую эффективность. Нам нужна макроэкономическая стабилизация. Без фиксации долгосрочного курса ее достичь невозможно в принципе. Поэтому пока мы просто теряем время и деньги, занимаясь бесполезной имитацией бурной деятельности.