Виды татешек в Казахстане: Распиля Екиматовна

Она горожанка от рождения или уроженка села, оставшаяся в городе посредством замужества или найдя здесь работу. Ей от сорока до шестидесяти лет.

Виды татешек

Татешки в основной своей массе «работают». Не жнут, не сеют, не пекут, не шьют, не лечат, не изобретают и не создают смыслов. Не работают, а «работают». Притворяются полезными в бесчисленных отделах министерств, акиматов, учреждений, управлений, комитетов.

Иногда татешка скоропостижно становится домохозяйкой. Это если супруг вдруг осеняется идеей её домашнего сидения. Аргумент у супруга железный – что мне твои сто тысяч? Я тебе сам их дам. Дома сиди! Оставим эту покладистую даму у вечного огня на кухне. Так оно безопаснее для общества.

Есть ещё татешка, циклопическими усилиями выломившаяся в министры или сенаторши. Это специальная, выведенная тщательной селекцией тонкорунная порода, жующая траву забвения на иных, более близких к Олимпу жирных лугах. Этот подвид заслуживает отдельной поэмы, оставим её до поры до времени молиться на своего кумира.

А мы рассмотрим внимательно среднестатистическую татешку из среднего чиновничьего звена.

Татешка Распиля Екиматовна — знакомьтесь!

Она горожанка от рождения или уроженка села, оставшаяся в городе посредством замужества или найдя здесь работу. Ей от сорока до шестидесяти лет. У неё диплом о среднем специальном или высшем образовании. Не образование, не знание, а диплом, «корочка». Институт она закончила с грехом пополам, не вынеся оттуда ровным счётом ничего. Дипломную работу написал или старший брат, или однокурсник-отличник.

Должность у неё невысокая. Старший специалист. Зам. Зав. Винтик и шпунтик громоздкого государственного аппарата. Кирпич системы.
Татешка или толста, или худа как хворостина. В зависимости от психотипа.

Талии нет в любом случае. Редкая из них отваживается на пластику груди – қой, қурсын, денсаулық керек.

Главные свойства средней татешки – усреднённость, благообразность, мещанское благоразумие, «каквсехнесть».

Быть как все или «не хуже, чем другие» – её жизненное кредо.

У всех товарок шуба колоколом, в пол или ниже колена, и широкополая шляпа из меха — и она не отстаёт. Меховые шляпы носят только татешки и афроамериканские сутенёры. Никому из нормальных людей в голову не придёт приобретать это нелепейшее сооружение со связкой из хвостов неизвестных кошек на затылке.

Все запасают соғым на зиму — и ей надо. Чтоб вся лоджия в гирляндах казы.

Все проводят свадьбу сына на триста пятьдесят гостей, и она должна. В долг, в кредит, заложив дьяволу душу,

но чтоб не отстать от Шамшии Букумовны и Атыркуль Арпешовны. Меню свадебного стола неизменно, как эталонный метр в палате весов. Вести вечер будет ведущий музканала, петь будут Бахыт Шадаева и Биржан Хасангалиев, а танцовщицы исполнят бухарский танец, казахский танец и так называемый «восточный» на десерт.

Все обмениваются со сватами безвкусным турецким золотом, отрезами тканей жутких расцветок, синтетическими костюмами и «жағалы пальто», — и татешка истерически скупает на базаре «Дордой» этот мусор. Там же оптом приобретаются кошмарные скрипучие чапаны для старейшин. По тридцать долларов за штуку.

Татешка член партии «Свет Отечества» и состоит в рядах Ассоциации слишком деловых женщин Казахстана. Раз в год она отправляется на какой-нибудь бабский саммит. Там у неё дел невпроворот. Потолочь воду в ступе, себя показать, благоговейно поглазеть на небожительниц. Особенно везучей даже могут поручить ответственнейшее задание – проникновенным голосом озвучить идею выдвижения президента на Нобелевскую премию. Такая тётенька потом неделю не спит, так её резонирует от сознания собственной значимости и востребованности.

Разговоров после саммита хватает на месяц-другой. Кто в каких бриллиантах был, как совсем уж неприлично раздалась в бёдрах такая-то и что-то грустна была дочь Самого.

И не было супруги того самого. До того ли ей — муж в Англию сбежал. С казёнными денежками.

Татешка рачительная хозяйка. Для домашней работы приспосабливает родственницу из аула победнее. Зарплату ей не платят

– в тепле, в сытости, чего ещё желать. И шубу ей татешка свою отдала, всего то десять зим ношенную.

Отдавая дань моде на демонстративную религиозность и чтобы быть как все, татешка покупает на Курбан айт жертвенного барана. По правилам мясо полагается раздать нуждающимся, родне, соседям. Татешка делится только со своими, успокаивая совесть тем, что родня у неё как раз-таки самая что ни на есть нуждающаяся. Как будто Аллах не умеет считать.

Татешка в сетях социальных и родственных

Если татешку занесёт в модную социальную сеть, она с горячностью неофита регистрируется под своим именем, выкладывает фото, информацию о месте работы, обозначает семейные и служебные связи. А позже, ошалев от смелости высказываний либеральной тусовки, от греха подальше заменяет фотографию на нейтральную аватару (букет роз, голливудская красотка), изобретает полупрозрачный ник, что-нибудь типа Асем КZ. И тогда уже, допьяна надышавшись воздухом свободы, пишет вольнодумные комментарии к статусам записных критиков власти.

Татешка живёт и взаимодействует с себе подобными в мире общинно-неродовых связей. Половина условного «рабочего времени» уходит у неё на проворачивание собственных делишек. Между собой татешки обмениваются услугами – ты моего деверя пристраиваешь охранником, я тебя свожу с нужным человечком. Допущенные к распределению благ татешки в массе своей осатанело берут взятки. Борзые щенки у них не в чести. Коньяком и конфетами пробавляются совсем уж низовые дамочки. Если татешка трусовата, то желает получать вознаграждение в как угодно завуалированном виде — установка свежей челюсти в стоматологии, отоваривание в бутике на энную сумму. Наглая татешка-беспредельщица предпочитает наличные. Берёт, не особо переживая. Она же относит полагающийся процент кому надо, вот пусть он и боится и за неё, и за себя.
Основную часть душевных сил татешки съедают необходимость демонстрировать профессионализм при почти полном его отсутствии и служебные интриги. Кругом враги и потому татешка в извечном напряжении. Приходится держать уши развёрнутыми. Не дай бог перейти дорогу сослуживице, крыша которой влиятельнее её крыши.
Драматическое восхождение к тёплому местечку закалило и сцементировало её характер. С возрастом татешка, как комар кровью, наливается фанаберией, поступь становится всё величавее, выражение лица всё брезгливее и брезгливее.

Виды татешек в Казахстане: юная Распильда, токал обыкновенная

Татешка не любит простой народ. Он плохо одет, выглядит устало и пОтом от него пахнет. С годами, знаете, подзабывается, как она семнадцатилетней девчушкой села в поезд на станции Арысь, уехала в большой город, жила в общаге с одним душем на весь этаж, питалась вермишелью, годами ходила в одной и той же паре сапог…
И вечно этот народ в чём-нибудь нуждается. Подумать только – он хочет жилья, оплачиваемой работы, квалифицированных медицинских услуг, мест в садике, школ с вменяемыми учителями.

Татешка любит дистанцироваться от этих надоедливых людишек, которым то справку надо, то разрешение на занятие какой-никакой деятельностью. А ведь у неё столько дел. Отчёт вот надо составлять, да так, чтобы по нему не стало понятно всякому здравому человеку, что весь её отдел – шайка бездельников на государственном коште.

«Никогда ни один чиновник не предложит упростить своего дела; и в то же время нет чиновника, который бы не жаловался на «бессмысленную сложность» своего «делопроизводства» – писал Розанов ещё сто лет тому назад.

Если встретите татешку, передайте ей привет от меня.

У Распили Екиматовны есть почти всё — связи, деньги, нужные знакомства.

А вот ума и образованности, совести и вкуса мало.

Она непревзойдённый мастер манипулятивных технологий.

В салоне взлетающего самолёта или на кассе супермаркета, разгружая тележку, она трындит по мобильному с матушкой или подругой о всякой ерунде

Дожидается, когда бортпроводница выстоит возле неё со страдающим лицом несколько минут и тогда только демонстративно-презрительно отключает аппарат. Она любит “качать права”. При виде любой очереди в банке или супермаркете она требует немедленно вызвать менеджера, дабы пожаловаться на низкое качество услуг. Делает это с единственной целью — чтобы быть пропущенной вне очереди. Она не стесняется обшаривать сумки уходящей домой прислуги, подзывать официантов щелчком пальцев, не отвечать на приветствия любого персонала, будь то охранник, дворник или санитарка. У неё всегда есть деньги на свои невинные удовольствия и очень часто нет их же на зарплату обслуге. Управу на неё найти невозможно — все гнусности Распиля Екиматовна проделывает с ангельской улыбочкой – “у меня всё схвачено”.

Каждая третья Распиля носит накладные когти и неистовый татуаж бровей. Каждая десятая красится в блондинку

У каждой двадцатой на животе, ниже пупка, вытатуирован мотылёк.

В социальных сетях Распиля в разделе «О себе» пишет без обиняков — «хлоднокровная, обалденна красива и умна, экстравагантно импозантна. Молниеносная в действиях, решительная в принятии решении» (подлинная запись из Фейсбука).

Последний раз она читала книгу лет десять-пятнадцать тому назад. Ну, как читала. Купила и держит на прикроватной тумбе. Это или Харуки Мураками, или Коэльо. Их она почитает столпами литературы. Она водит машину и обязательно цепляет на заднее стекло треугольную картинку с туфелькой. У каждой седьмой Распили Екиматовны второй диплом. При этом она не отличает Борхеса от Босха и обожает сериал «Сулейман Великолепный».

Тема многожёнства ей близка — супруг Распили Екиматовны так и норовит назначить её старшей женой

Каждая двадцатая организовала о себе очерк в нишевом распилинском журнале «Женщины Восток Запад». В заказном очерке Распиля не женщина, а мечта. И хозяйка великолепная, и нежная супруга, и заботливая мать. А уж какой профессионал, какой профессионал… И всё сама, сама, сама. Текст очерка обрамляется фоточками – в кабинете, у камина в шёлковом пеньюаре и в ложе театра. В подзаголовке что-нибудь глубокомысленное: «Смысл жизни заключается в том, чтобы найти себя…». Иногда Распиля Екиматовна собственница такого журнала. 

Карьера Распили Екиматовны зависит не от профессионализма, а от умения выстраивать отношения с товарками по службе, начальством и “ресурсным кругом”. Чего не отнимешь у Распили Екиматовны, так это умения ориентироваться и лавировать по безумно сложной иерархической пирамиде.

Она дока в вопросах посадки гостей по ранжиру, виртуоз дружбы с полезными с её точки зрения людьми и их супругами

Когда надо, она умеет понимающе и угодливо хохотнуть. Распиля — природный тоталитарист, любит крепкую руку, кнут и пряник, всегда держит нос по ветру. Ни за какие коврижки она не признается, что вышла из простой крестьянской семьи. В советское время, студенткой, она рассказывала, что её дедушка был председателем колхоза как минимум и замминистра максимум. Благо никто не помнит фамилий замминистров и зампредов. Нынче задули другие политические ветра. И ничего не подозревающий о своих метаморфозах дедушка трансформировался волею брехливой внучки из строителя коммунизма в раскулаченного алашординца. И с Солженицыным практически на одной шконке сидел. А бабушка непременно была самой первой казахской лётчицей (парашютисткой, фигуристкой, баскетболисткой, врачом-офтальмологом, балериной, оперной певицей). Распиля Екиматовна оценивает картины по их стоимости, автомобили по габаритам, подруг по профиту, родню по достатку, одежку по лейблам, людей по одёжке. Можно было бы не обращать внимания на эту персону, не будь она такой вездесущей. Эта твердолобая, самодовольная барынька царит нынче везде. Она «работает» в государственных учреждениях, нацкомпаниях, частных фирмах, в кинематографе, дизайне, театре, шоубизнесе. Особенно высока и опасна её концентрация в системе образования и здравоохранения.

Распиля Екиматовна бессмертна.

Автор текста: Салима Дуйсекова

Автор карикатур:  Мурат Дильманов