Приглашение в гости: из Сирии с любовью?

22 июня представитель президента Турции Ибрагим Калын озвучил весьма неожиданную российскую инициативу: чтобы военные Казахстана и Кыргызстана приняли участие в обеспечении порядка в одной из так называемых зон безопасности в Сирии. В частности, речь шла о провинции Идлиб. Об этом также заявил председатель комитета по обороне российской Государственной Думы Владимир Шаманов. Он отметил, что идут переговоры, но решение еще не принято.

23 июня министр иностранных дел Казахстана Кайрат Абдрахманов выступил с заявлением, что

Астана не ведет переговоров об отправке казахстанских военных в Сирию,

а вклад в урегулирование конфликта в этой стране связан с предоставлением посреднических услуг в рамках Астанинского процесса.

Новые вопросы

Вся эта история оставляет очень много вопросов.

• Зачем Турции вдруг говорить об возможном участии военных из Казахстана и Кыргызстана в контексте инициативы России? Причем турецкий представитель также говорит о том, что в провинции Идлиб будут находиться турецкие и российские военные наблюдатели, в районе Дамаска российские и иранские, а в районе Дераа американские и иорданские.
• Почему Шаманов заявляет о переговорах, которые, по словам казахстанского министра, не ведутся вовсе?
• Зачем в принципе нужны военные наблюдатели из Казахстана и Кыргызстана в Сирии?
• Почему именно сейчас возник вопрос о таких наблюдателях?

Вообще, оглашение информации о ведении переговоров, когда окончательное решение еще не принято, можно расценивать как способ оказания давления на ту сторону, которая не хочет принимать этого решения. Если, конечно, речь не идет о том, что заявивший выдает желаемое за действительное. Но тогда это тоже вариант оказания давления.

Несомненно, что

ни для Астаны, ни для Бишкека нет особых причин посылать своих военных в такой опасный регион, как Сирия

Причем опасный и в военном, и в политическом плане. С военной точки зрения в Сирии продолжается гражданская война с активным участием иностранных военных. Помимо обычных угроз со стороны многочисленных враждующих группировок, ведущих партизанскую войну, здесь еще летают самолеты России, Турции, стран международной коалиции под руководством США, Израиля, а также «Томагавки», «Калибры» и теперь уже иранские ракеты. В такой ситуации небольшая группа военных из малых стран может оказаться в трудном положении.

Рост напряженности

С политической точки зрения Сирия становится все более сложным регионом после того, как обострились отношения между Россией и США. Американцы сбили сирийский военный самолет, атаковали с воздуха военные конвои армии Сирии и милиции, лояльной правительству в Дамаске. Россияне восприняли эти акции крайне негативно и прекратили связи с военными из США в рамках соглашения о предотвращении столкновений в Сирии. Теперь самолеты и ракеты двух стран летают в опасной близости друг от друга. Самое главное, что теперь оперативные решения о реагировании на вероятные угрозы в Сирии оказываются в руках военных. Соответственно, повышается риск столкновения со всеми вытекающими последствиями.

Еще более сложная ситуация складывается с ухудшающимися отношениями между США и Ираном, а также между Ираном и арабскими странами Персидского залива. Уровень напряженности в регионе растет. С учетом того, что интересы всех этих стран сконцентрированы в Сирии, страна становится настоящей пороховой бочкой для всего Ближнего Востока.

В связи с этим Казахстану и Кыргызстану нет никакого смысла оказаться фактически в эпицентре, возможно, очень острого конфликта интересов.

Кому это выгодно?

Но для Турции и России определенный смысл в этом есть. Например, Анкаре может быть очень важно, чтобы в Сирии оказались бы военные из еще двух суннитских мусульманских государств. Тогда Турция не выглядела бы единственным суннитским государством, которое вступило по Сирии в альянс с шиитским Ираном и Россией. Для Анкары это имело бы значение на фоне глобального шиито-суннитского противостояния, которое все заметнее проявляется и в Сирии, и на Ближнем Востоке.

Кроме того, это были бы два тюркоязычных государства, что подчеркнуло бы лидерство Турции в тюркском мире, хотя в нынешних условиях это не так принципиально. Более важно, что у Турции ее национальные интересы, связанные с противостоянием с курдами, вступают в противоречие с интересами США, суннитских стран Персидского залива. Анкара не хочет курдского государства в Сирии и стремится максимально его ослабить. Для нее это более важно, чем ИГИЛ, Иран и Башар Асад в Сирии. В то время как США в основном опираются на курдов и для них Иран — это большая проблема.

При чем здесь Россия?

Почему же тогда турки сослались на российскую инициативу по привлечению военных из Казахстана и Кыргызстана? Потому что в Анкаре понимают, что такое предложение вряд ли можно реализовать, слишком оно невыгодное. Поэтому на всякий случай снимают с себя ответственность.

Для России также было бы важно присутствие Казахстана и Кыргызстана в Сирии. Здесь имеет значение и принадлежность к суннитскому миру, и общая поддержка России в сирийском вопросе, и одновременно демонстрация возможностей Москвы влиять на своих соседей и партнеров по различным организациями, например, ОДКБ.

Можно предположить, что такое предложение могло поступить из Москвы в Астану и Бишкек. Вполне

возможно, что в ответ Казахстан и Кыргызстан обещали подумать и рассмотреть возможности. Это такая дипломатическая форма отказа

Поэтому в России решили немного ускорить процесс. Но сделали это усилиями турок и генерала Шаманова. В принципе, выглядит, как беспроигрышная комбинация. Потому что официальных заявлений не было, а депутат Шаманов мог ошибиться, он же не участвует в переговорах.

Но Казахстан в итоге оказался в ситуации, когда ему пришлось опровергать заявление о переговорах. Собственно, в этом нет ничего особенного, но в то же время вся эта история показывает, как по-разному могут проявляться противоречия вокруг Сирии и как важно оказаться в стороне от самых заманчивых предложений.