А китайские устои принесли монголы. Об этом — книга историка из Казахстана, выпущенная в России.
«Из ряда вон выходящим событием» назвали московские историки появление на книжном рынке России книги казахстанского историка Султана Акимбекова «История степей: феномен государства Чингисхана в истории Евразии».
В своем новом труде директор Института мировой экономики и политики РК Султан Акимбеков (кстати, постоянный эксперт 365info.kz) дает ответы на важные вопросы взаимоотношений России с ее соседями, начиная с древнейших времен.
Интересно, что прочтение книги казахстанцами не вызывает такой бури восторга и недоумения, как это происходит с российскими читателями. И дело вот в чем: уже лет двадцать, а то и больше, в России не утихают споры. «Все хотят выяснить, кто мы такие есть? Европа или Азия? Или Евразия? И откуда есть пошел русский мир? От Византии?».
Может быть, вся государственность Руси и пошла от монголов? А может, монголы и не навязывали ничего,
— размышляет рецензент. — Ведь по утверждению многих уважаемых историков, монголы только дань с русских земель брали да ярлыки на княжение выдавали. А князья уж правили, как умели. И систему управления выстраивали так, как им было удобно. В общем, споры продолжаются, и конца им не видно», — пишет российский обозреватель из газеты «Аргументы недели» Сергей Виноградов.
Разумеется, Султан Акимбеков в своей книге уделил основное внимание истории Монголии, Китая, Казахстана и Средней Азии. Но много там написано и о России. Особенно важно, что
так называемый «русский вопрос» рассматривается в книге как часть глобального исторического процесса
Вот пример, который приводит Сергей Виноградов. Акимбеков (не претендуя на истину в последней инстанции) размышляет, каким образом изначально аморфные русские княжества постепенно превратились в сильные и даже деспотичные?
Согласно идее Акимбекова, «на этот процесс повлияла монгольская имперская традиция и связанная с ней откупная система, установленная в период монгольского владычества над Русью.
Князья брали у монгольского государства откуп на сбор налогов с населения, а в случае неповиновения обращались за помощью к тем же монголам
И эту помощь получали. Таким образом, податная система была выгодна как монголам, так и князьям. И она же легла в основу традиций государственного управления».
Действительно, русские князья до монгольского нашествия обладали принципиально иным статусом. Поскольку
русский князь домонгольского периода не имел всей полноты полномочий — были ограничители его власти, например, вече
С этим трудно не согласиться. Потому что так и было.
«У нас принято считать, что из-за политической зависимости русских земель от Золотой Орды объединительный процесс и становление государственности протекали в экстремальных условиях, — продолжает анализ московский публицист. — Процесс присоединения других государств, «княжеств-земель» к Московскому княжеству чаще всего опирался на насилие. Феодалы присоединенных территорий становились слугами московского правителя. То есть элементы восточной цивилизации проявились на Руси вследствие целого ряда совершенно определенных исторических причин.
Этот процесс фактически был завершен в 1488 году во времена правления Ивана III — все сословия были уравнены перед лицом государственной власти, а Великого князя стали величать помазанником Божьим.
С этого периода Великий князь (а чуть погодя и царь) считали себя подотчетными не народу, а Богу
В свою очередь, по утверждению автора, сама монгольская государственность во многом является следствием китайской традиции. Следовательно, как он полагает, русская государственность при посредстве монголов стала чуть ли не прямой наследницей государственности китайской. Этим он объясняет возникновение централизованного управления, появление почтовой службы, таможни, системы сбора налогов и так далее».
Именно в период монгольского господства Русь стала оформляться в государство централизованное, — полагает Султан Акимбеков. Монгольская империя вообще находится в центре книги «История степей». Автор объясняет, чем она отличается от прочих кочевых империй, которых было много в степной Евразии.
«Акимбеков приходит к выводу, «что именно Китай повлиял на государственное строительство в степях Монголии. Объясняется это тем, что на протяжении тысячелетий,
со времени централизованных государств Цинь и Хунну, из китайского приграничья на территорию Евразии выплескивались волны кочевых народов,
— продолжает анализ Сергей Виноградов. — Кочевники не уживались с централизованной государственной системой, а потому искали источники доходов на западе.
Таким образом, автор «Истории степей» показывает, что борьба в приграничных районах Китая и монгольских степей шла не только между народами. Это была конкуренция способов государственной организации. Но не довольствуясь только этими открытиями, Султан Акимбеков идет дальше и приходит к выводу, что Монгольская империя, в отличие от всех остальных кочевых государств, была в первую очередь политическим проектом Чингисхана.
В основе этого политического проекта-империи была только семья Чингисхана
Остальные же использовались для формирования монгольской армии, в которую могли войти самые разные люди безотносительно их племенной принадлежности. В основном, конечно, это были природные кочевники, среди которых было много тюркоязычных. Именно этим объясняет автор множество названий, оставленных в наследство монгольской государственностью в Иране, Казахстане, Средней Азии, Причерноморье и Поволжье. И это при том, что не было масштабной миграции из Монголии на Запад».