Дискриминация по половому признаку для Асель Баяндаровой

Юрий Романович Ким. Его любили и любят все, я не исключение. Отличный врач, всегда готовый прийти на выручку. И при этом – обладатель безукоризненного чувства юмора, что вообще бесценно…

Он терпеливо сносил мое навязчиво-восторженное внимание, мои неуклюжие «дразнилки»: «Ким? Юрий Романович Ким — рыбка или рыцарь?»

Через неделю он обреченно принял мой стиль общения, а позже, на фоне общих взглядов и любви к музыке и фантастике, мы стали дружить реально.

Однажды на дежурстве он принял экстренный вызов в приемный покой. Возле процедурного кабинета дорогу ему преградила крупная, заметно нетрезвая фигура. Это был вожак пьяной компашки, сопровождавшей пострадавшего.

-Алё, док! Я не понял ващще! Когда займутся нашим братаном? Мы тут уже часа три торчим!

Юрий Романович вежливо и внятно пояснил:

— Я реаниматолог. Спешу на вызов. А к вам должны подойти позже, сейчас все хирурги на операции. Приемный покой перегружен больными, обслуживают сначала самых тяжелых.

— Э, лепила, кароче, меня это не трёт, понял? Иду курить, возвращаюсь, а ты моего братана уже мастыришь, усёк? Время пошло, док!

— Дорогу дал, щенок, — негромко и бесстрастно сказал Юрий Романович и уверенно отстранив детину зашел в процедурную.

Прошло четверть часа. В реанимации из врачей только мы с Юрой, разбираем тяжелых больных. Вдруг шум, грохот, стук в дверь отделения, кто-то явно пытается её выломать. Открываем. Там как нарисованная стоит вся гоп-команда, которая переварив диалог с доктором, решила, что это обижуха. За которую лепила должен ответить.

— Э-э! Урод, мля! Сюда иди! Поговорить надо…

— Не о чём говорить. Идите отсюда. Не мешайте работать.

— Чо, док, ссышь?

Я бегом в ординаторскую. На ходу вызываю полицию и лихорадочно ищу что-нибудь увесистое и тяжелое. Ларингоскоп! Нет, разобью, потом мне же голову снесут. Физраствором что ли покидаться, как бомбочками? Много не унесу. О, штатив! Вырываю из ножек стальную палку — стержень, бегу к входу. Юра стоит в проеме, не вынимая рук из халата, а зачинщик, подбадриваемый остальной толпой, скачет, шумит, матюкается, накручивает себя. Вдруг Юра наносит резкий (тынс!) почти незаметный глазу удар локтем, держа по-прежнему ладони в карманах халата. Детина ёкает и отлетает назад, прямо в объятия своих друганов, за спинами которых уже маячит наряд полиции.

Когда всё кончилось, великолепный Юрий Романович насмешливо обратился ко мне:

— Ну, Баяндарова? Что это за гладиаторская картина была? Драться, что ли, решила?

— Ну, я же хотела вас защитить! Вон их сколько было!

— Шли бы вы, Асель Тогжановна, на кухню. Приготовьте пожрать всей дежурной бригаде. Не женское это дело драться на штативах. Иду курить, возвращаюсь и вижу тебя склонённой у плиты.

Начинаю закипать и обиженно булькать:

— Что значит «женское не женское»? На работе нет мужчин и женщин, так что и в готовке участвуют все! Юрий Романович, взяли бы и помогли мне!

Невозмутимый Ким внушительно отвечает:

— Асель, дискриминация есть диалектическое явление. Когда экстренный наркоз — вы мой бесполый коллега, друг, товарищ и брат. А на кухне вы женщина. Штатив вернуть на место и марш на кухню.

Время пошло!

https://365info.kz/2016/05/vrachebnye-zapiski-reanimatologa-trahenzibitte/

«Ты сделана из огня…» Как Асель Баяндарова обидчика с ложки кормила

Как врач-реаниматолог больного в ад отправил, а потом из рук сатаны спас

Обязательно подружитесь с анестезиологом! Совет Асель Баяндаровой

Зубов. Асель Баяндарова: «Я никогда не пишу то, что может поставить меня под удар»