Как Эрдоган поссорился с Путиным: хроника пикирующей дружбы (2 часть)

Личное противостояние Путина и Эрдогана придало особый драматизм гибели пилота российского бомбардировщика СУ-24, сбитого турецкими ВВС 24 ноября. Что именно заставило двух политиков такого уровня принять инцидент как личный вызов?

1 часть читайте здесь.

Ближневосточные узоры

Сейчас

на кону стоит престиж Путина и Эрдогана, а также возглавляемых ими стран

Естественно, никто из них не хочет уступать и тем самым терять лицо. Особенно в нынешних условиях, когда Россия пытается позиционировать себя в качестве глобальной державы, способной бросить вызов кому угодно, в том числе и объединенному Западу, а Турция стремится обрести статус ключевого и очень влиятельного регионального игрока.

В этом смысле происшествие на границе Сирии и Турции – это лакмусовая бумага. Для властей обеих стран пойти сейчас на уступки означает расписаться в собственной слабости. Отсюда, собственно, и их готовность постоянно повышать ставки в игре. Тем более, что каждый из участников конфликта уверен в своей правоте.

Позиция России понятна. Ее военно-космические силы в Сирии по приглашению президента страны Башара Асада сражаются с террористическими организациями. Прежде всего речь идет о группировке «Исламское государство». В борьбе с ней российские военные используют широкий арсенал. Это не только бомбардировки авиации, это еще запуски ракет Каспийской флотилии и удары с подводных лодок, дислоцированных в Средиземном море. Обстановка на фронте настолько сложная, что заход военных самолетов на непродолжительное время в турецкое небо с точки зрения российских военных должен быть простителен.

В тех же Ираке и Иране, например, понимают издержки войны с ИГ, хотя над их территориями пролетают тактические крылатые ракеты «Калибр», которыми россияне из акватории Каспия обстреливают террористов в Сирии

Между тем в Анкаре так не считают. Турецкие военные изначально настаивали на том, что россияне были сбиты после систематических нарушений границы, хотя их неоднократно предупреждали. Здесь речь наверняка идет конкретно не только о сбитом бомбардировщике. По некоторым данным, он находился в воздушном пространстве Турции недолго, считанные секунды. Этого времени явно недостаточно для того, чтобы несколько раз предупредить самолет-нарушитель и принять решение об атаке.

Совсем по-другому данная ситуация выглядит, если учесть, что до 24 ноября Анкара несколько раз протестовала против нарушения ее границ российскими военными самолетами и даже сбивала в октябре 2015 года беспилотник. Тогда

Москва признавала ошибки пилотов и по словам пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова, которые процитировал ряд российских СМИ, президент России «лично созванивался с Эрдоганом и извинялся за пролеты над турецкой территорией»

Надо отметить, что в настоящее время большинство стран не считает серьезным преступлением кратковременное нарушение границ военными самолетами соседей. Скандинавские страны нередко упрекают российских военных в небрежности при создании маршрута полета. Сегодня российская авиация, действующая в Сирии, залетает на территорию Израиля, и Тель-Авив не видит в этом ничего предосудительного. Израильская авиация тоже летает над Сирией и атакует различные объекты тех или иных группировок, например, отряды ливанской шиитской организации «Хезболлах». Больше того, Греция часто критикует саму Турцию за регулярные нарушения границ. В последние годы редкий саммит НАТО проходил без того, чтобы греки не предъявляли претензий представителям турецких военно-воздушных сил.

Кто отдал приказ?

Однако 24 ноября этого года ситуация в корне изменилась. И здесь важно понять, почему это произошло, кто и зачем отдал приказ сбить российский Су-24.

В интервью местным газетам командующий турецкими военно-воздушными силами генерал Абидин Унал объяснял, что

принятие решения об уничтожении нарушителя принадлежит только трем лицам в Турции – президенту страны, премьер-министру и начальнику генерального штаба

Однако более любопытным выглядело следующее пояснение. Унал подчеркнул, что «несмотря на правильные действия летчика по пресечению вторжения чужого военного самолета на турецкую территорию, наши вооруженные силы в лице начальника генштаба нашли бы способ выйти из столь затруднительного положения, если бы не президентское вмешательство». По его словам, выходило, что окончательное решение было за Эрдоганом.

Фактически

главком турецких ВВС переложил всю ответственность за ликвидацию российского бомбардировщика непосредственно на президента страны Реджепа Тайипа Эрдогана

Интересно, что ранее газета «Хюрриет» писала, будто турецкие пилоты, патрулировавшие 24 ноября границу с Сирией, информировали высшее военное командование о возможности сбить нарушителя и ждали дальнейших инструкций. Поскольку никакой реакции от Унала и начальника генштаба Хулуси Аскара не последовало, летчики решили атаковать Су-24.

Маловероятно, что турецкие пилоты действовали самостоятельно или президент Эрдоган с премьер-министром Ахметом Давутоглу отдали им приказ вместо Аскара и Унала. Скорее всего,

генералы устами последнего дают понять властям страны и общественности, что в нынешней непростой ситуации армия хотела бы сохранить нейтралитет

Сегодня им действительно выгодно не втягиваться в конфликт, передать инициативу в руки гражданских политиков, а самим остаться в стороне.

Не исключено также и то, что генералы действовали в одиночку и просто поставили Эрдогана перед фактом. В первое время складывалось впечатление, что для него военный инцидент на границе с Сирией мог быть неприятным сюрпризом. Таким образом, турецкая армия, которая давно проявляет недовольство энергичной политикой Эрдогана внутри страны и за ее пределами, могла поставить его в неудобное положение перед иностранными партнерами.

Эрдоган и генералы: между уважением и недоверием

Следует отметить, что турецкие генералы, весьма высоко ценящие светское наследие Кемаля Ататюрка – основателя и первого президента современного турецкого государства, скептически относятся к деятельности правящей религиозной Партии справедливости и развития (ПСР), лидером которой неформально остается Эрдоган. Им не нравится то давление, которое последовательно оказывает Эрдоган на армию, лишая ее традиционно высокой политической роли в стране и ограничивая активность в социальной и экономической сферах. Генералитет явно был недоволен тем, что на внеочередных парламентских выборах 1 ноября этого года ПСР вновь получила большинство голосов, хотя полгода назад в июне за нее проголосовало всего 40% избирателей.

В этом отношении

военным, безусловно, выгодно было подмочить репутацию Эрдогана как внутри страны, так и на международной арене

Сейчас, например, президентом Турции недовольны местные бизнесмены, которым придется переориентироваться с российского рынка на другие. И это на фоне того, что экономическая ситуация в стране не такая радужная. А ведь именно экономика всегда была своеобразным коньком ПСР. Ее лидеры неизменно настаивали на том, что только Партии справедливости и развития удалось решить системные проблемы турецкой экономики и провести необходимые реформы.

Действительно, за годы правления ПСР экономика Турции росла в среднем по 5–8% ежегодно. В стране появились зарубежные инвестиции, отступила гиперинфляция, а с проведением деноминации и появлением новой «турецкой лиры» заметно окреп малый и средний бизнес. Все это привело к тому, что в условиях предыдущего глобального финансового кризиса 2008–2010 годов Турецкая Республика смогла преодолеть многие трудности быстрее Греции, Испании или Португалии. Именно

при Эрдогане Анкара практически полностью выплатила долги МВФ и стала претендовать на вхождение в десятку крупнейших мировых экономик

В результате умеренно-религиозная Партия справедливости и развития триумфально побеждала на парламентских и муниципальных выборах, а правительство, сформированное Эрдоганом, считалось самым эффективным за всю современную историю Турции. Социально-экономические и политические преобразования ПСР, использующей религиозные лозунги, в мире стали рассматривать как альтернативный путь общественно-государственного развития для многих государств с традиционно восточной организацией общества. Вашингтон вообще называл Турцию и ее правящую религиозную партию образцом для подражания всего Ближнего Востока.

Обратной стороной медали правления ПСР стало перемещение центра политического доминирования в стране от армии к гражданским институтам. Эрдоган и его партия не просто одержали верх в борьбе за власть над генералитетом, они разрушили его господствующее положение в стране, что, естественно, вызвало серьезное противостояние с армией, которую в свою очередь поддержала часть населения Турции.

Однако сегодня турецкая экономика испытывает спад. По прогнозам экономистов Capital Economics, рост ВВП Турции в годовом исчислении составит менее 3%. В стране растет безработица, лира теряет в своей стоимости, тогда как цены на товары и продукты увеличиваются.

Все могло быть иначе?

Так что для политических оппонентов Эрдогана сегодня очень удобный момент бросить тень на президента и его правительство. Неожиданное нападение на военный самолет одного из важнейших партнеров Анкары должен был застать турецкие власти врасплох. Видимо, поэтому Эрдоган 24 ноября тщетно пытался дозвониться до Путина, а 26 ноября неожиданно признался журналистам французского телеканала, что «турецкие пилоты, возможно, действовали бы иначе, если бы знали, что самолет российский».

Возможно, делая подобные заявления, турецкий лидер преследовал сразу несколько целей. С одной стороны, он хотел показать, что инициатива уничтожить Су-24 исходила отнюдь не только от него, с другой – он явно намеревался резко понизить градус напряженности в отношениях с Россией, но одновременно показать Москве, что она не может действовать исключительно по своему усмотрению в зоне интересов Турции на Ближнем Востоке. Именно поэтому турецкий президент изначально поддержал своих военных, которые «выполняли свою работу по защите границ и суверенитета».

Безусловно, Эрдогану было принципиально важно показать собственному населению, что он держит руку на пульсе и все важные для страны политические и военные решения не обходятся без его участия. Тем более, что к этому моменту он уже успел пообщаться с президентом США Бараком Обамой, в ходе которой они договорились о «важности деэскалации напряжения и предотвращения подобных инцидентов в дальнейшем».

 Статья любезно предоставлена журналом «Центр Азии».