В Литве проблема со взятками — за последние 26 лет еще ни одного полицейского не осудили за коррупцию. Не дают взятки или не могут поймать взяточников?
Полицейские Казахстана перенимают у своих европейских коллег антикоррупционный опыт. Подробно об этом нам рассказал майор службы общественной безопасности при МВД Литовской республики Йонас Грейцюнас.
— Сегодня на семинаре-тренинге вы сорвали аплодисменты. Потому как доходчиво рассказали о своей работе. Сколько лет вы работаете в службе безопасности?
— Я служу почти 26 лет.
— И все время в полиции?
— Дело в том, что в Литве полиция работает отдельно от службы безопасности. Служба общественной безопасности является резервом министерства. Мы выезжаем туда, где есть конфликт.
— То есть строгое разделение обязанностей. Вы, в частности, чем занимаетесь?
— Я служу в учебном центре. Являюсь начальником учебного отдела, составляю программы и учу тактическим действиям по применению силы и средств, использованию огнестрельного оружия.
— Мы только что с семинара. Вы казахским полицейским объясняли суть того или иного деяния. Те, кого вы учили — сплошь полковники. А вы – майор. Вы несколько неловко себя чувствовали?
— Нет. Это не проблема. Настоящий полковник, подполковник, начальник подразделения должен знать, как живут его сотрудники.
— Йонас, в вашей стране есть звание подполковника?
— Есть.
— Уважаемые читатели, я это к тому, что в Литве всего 28 майоров на всю республику. Можете сравнить. В Алматы майоров, наверное, 2500. Можете сравнить, насколько высоко ценится звание майора? А у нас отделом руководит полковник. Я хочу, чтобы мой гость был правильно понят – почему майор приехал в Казахстан и учит полковников? Потому что он – мастер спорта по единоборствам. Он не только владеет приемами рукопашного боя, но и еще двумя видами японской борьбы. Потому что он мастер спорта и наставник по пулевой стрельбе. И потому что он имеет высшую награду Литовской республики, которую может получить офицер министерства внутренних дел. Как она называется?
— Это награда за отличную службу. Я получил ее, будучи капитаном.
— Ну что же — наши поздравления с опозданием, но тем не менее. Когда профессионал удостоен такого ордена – это всегда приятно. Йонас, я хочу, чтобы вы сравнили нашу службу и то, что происходит у вас. Сегодня я с удовольствием слушал ваш доклад и понял, насколько мы разные, но в то же время одинаковые. Меня поразил такой момент. Мы говорим, что одинаковые, потому что и у вас – полиция, и у нас – полиция. У вас – спецназ, у нас – спецназ. У нас в республике тишина. И слава Богу! И у вас с 2009 года никаких майданов не происходит. Но вы сказали, что каждый полицейский у вас действует только по письменному приказу. И никто, кроме его непосредственного начальника, письменно не может отдать ему другое распоряжение.
— Это правда.
— Накопленный опыт и уровень профессионализма такой, что зарубежные партнеры приглашают вас не только в качестве партнера, но и мэтра, который может преподать урок.
— Мне больше нравится выражение – «делиться опытом». Я работал в республике Кыргызстан по программе ОБСЕ 9 лет. Делился опытом.
— Когда вы там были?
— С 2006 года.
— Вы попали в тюльпановую революцию?
— Я попал в 2010 году. Знаю многих офицеров и генералов.
— Почему там как положено не сработала полиция – окружить, подавить, рассечь толпу, выявить зачинщиков? Вы все видели собственными глазами.
— Здесь есть один нюанс — восстановление общественного порядка или революция. Это большая разница. Я вам скажу, что кыргызские полицейские защищали с честью и достоинством. Они трое суток сдерживали толпу. Но когда толпа применила против полицейских гранаты, тогда ситуация вышла из-под контроля. Мы с европейскими коллегами из ОБСЕ говорили, и я коротко и ясно объяснил, что нужно отличать восстановление общественной безопасности от вооруженного захвата власти. Это две границы, которые мы должны знать. Я учил милиционеров только восстанавливать общественный порядок без применения огнестрельного летального оружия. Потому что это наш народ, в него стрелять нельзя. Только диалог, диалог и диалог.
— Вот вы имеете такой опыт. А где вы его приобретали, если Литва спокойное, как Казахстан, государство? Думаю, что у наших полицейских тоже нет такого опыта, потому что некого подавлять, не приходится ни с кем воевать. Бывает, что 40 человек собрались. Полицейские приехали, окружили, вывезли в каталажку, дальше дело суда.
— В 1990-е годы мы так же думали, что все можем. Но есть динамика, ситуация меняется. Ко мне приехали французские коллеги и сказали: «Если вы будете открытой и демократической страной, к вам приедут все — и добрые люди, и те, кто любит похулиганить». Мы это поняли и начали приглашать экспертов. Мы тогда были готовы. Они нас приглашали во Францию. Мы работали с французами, знакомились с футбольными болельщиками. И когда мы стали открытой страной…
— Тогда тишина была и покой.
— Я бы не сказал…
— Ну, тогда бурлили все постсоветские республики.
— Если брать 1990-й год, то мятеж в Вильнюсе солдаты подавляли танками. При Советском Союзе. Можно сказать, это было восстановление общественного порядка. То есть танки ездили по людям. Погибло 7 человек. Нам этот метод не нужен. Мы решили взять пример со Старого света, с Европы и восстанавливать порядок в соответствии с нормами человеческих прав.
— Но все во всеуслышание говорят, что у вас славяне уезжают. Значит, не все так гладко. Я вернусь к тому тезису, что вас научили, если будет в стране тишина и порядок, то обязательно приедут инвесторы — те, кто заинтересован в подъеме экономики. Наш президент Нурсултан Назарбаев все время говорит: «Ребята, мы живем в мире, цените это». Мы должны это сохранить, и тогда к нам приедут те, кто поможет. И мы справимся.
— Правильно.
— Но время от времени говорят, что в Прибалтике русских угнетают, русские уезжают. Я не хотел этой темы касаться. Но Казахстан — такое же многонациональное государство. Здесь славяне уезжают крайне редко.
— Благодарю за вопрос. Одно время работала программа российского посольства. Было посчитано 1500 семей, которые по программе должны были уехать на историческую родину. Они – не литовцы, но родились в Литве. У них был шанс покинуть страну. Поверьте мне, использовали эту программу только 150 семей. Программа потерпела крах. Наверное, нужно сказать, что эскалации национальных конфликтов в Литве, в Прибалтике нет.
— Человек, говорящий по-русски, может быть полицейским, в частности, в вашей службе?
— В вильнюсском подразделении около 60% русских и поляков. Я являюсь поляком по национальности.
— Судя по вашей статности, здесь нет сомнений, что поляки – самые лучшие люди. Как вообще берут в полицию и вашу службу общественной безопасности? Кстати, по-нашему, это спецназ МВД.
— К нам попасть несложно. Заполняешь анкету. Обязательно нужно знать литовский язык. Потому что будешь работать и с литовцами, и с другими.
— Вот-вот. Государственный язык обязательно надо знать, чтобы попасть на государственную службу.
— Нужно быть гражданином Литвы. Потом хорошее здоровье. И один экзамен на физическую подготовку.
— То есть гражданство, язык и физиология. А сколько за последние год-два ваших полицейских и спецназовцев осуждены за уголовные и должностные преступления?
— Таких нет.
— Как нет? У вас не берут взятки?
— У нас не выписывают штрафы. Мы далеки от этого. Мы приезжаем, когда нужно помочь. И там деньги не ходят. Если есть подозрение, что человек нечестен, то его вызовут и скажут – есть информация, подозрения, и заводится уголовное дело. Но сколько я служу, еще никого не осудили за взятки.
— К сожалению, мы не можем этим похвастаться. У нас такая ментальность. Буквально недавно наш сайт опубликовал материал, как начальник РУВД, по-вашему комиссариат полиции, с помощью своих подчиненных буквально разорили человека. Отобрали очень крупную сумму денег, якобы из благих побуждений. Но попались. У нас сейчас жестоко карается коррупция. Его уволили. Лишили звания полковника. Всех остальных приговорили к различным тюремным срокам. И этому будем учиться у вас. Что вы взяли у нас на вооружение?
— Мне очень нравится у вас теплота взаимоотношений с азиатским вкусом. У нас все строже.
— Может быть такая ситуация? Ваш наряд полиции несет службу. Нельзя кого-то пропускать. Начальник полиции говорит – давай пропусти, ничего страшного. Или я беру это на себя.
— Нет.
— На чем зиждется ответственность ваших полицейских?
— Каждый сотрудник отвечает за свои действия. Он выполняет поставленную задачу. Рекомендационная форма может быть. Но есть один нюанс. Если приказ незаконный, то я имею право его не выполнять. Например, если мой начальник говорит «давай схитрим». Но я сомневаюсь, что мой начальник так скажет. Потому что, если мы схитрим, то организаторы денег не получат. Это нам тоже не нужно. Лучше быть честным.
— Там на семинаре было нечто, что привело ваших казахстанских коллег в замешательство. Вы сказали — прежде чем доверить полицейскому спецсредство, он должен испытать его на себе. Что это значит?
— У нас есть программы подготовки боевых искусств и электрошока. В конце подготовки каждый сотрудник испытывает на себе.
— Что, электрошокер испытывает?
— Да. И в 80% сотрудник думает, применять ему это или нет.
— Хорошо. А резиновая пуля?
— Резиновую пулю — нет. Это другой вид.
— Дубинка, заламывание рук?
— Да. Это он проходит на себе.
— И к какому результату это приводит?
— Результат только один. Перед применением силы против своего гражданина или гостя 4 раза подумай – делать или все-таки диалогом обойдемся.
— Вот на этой очень позитивной ноте как обращение к нашим спецслужбам, к нашим силовикам рекомендуем – прежде чем кому-то заламывать руки, испытайте эту боль на себе. А может просто поговорить? Хотя думаю, и у вас, и у нас государство предполагает границы. Предполагает хотя бы две ветви власти – законодательную и исполнительную. Государство предполагает основной закон, и он должен быть исполнительным для всех. А для этого должен быть силовой аппарат – полиция. Никуда мы от нее не денемся. Другое дело – какими методами и как работают полицейские? Опыт Литвы со слов Йонаса мне понравился. Мы туда обязательно приедем. Но будем вести себя в рамках закона. Спасибо!
Видеоверсию смотрите здесь.