Чем новый кризис Казахстана похож на дефолт 1999 года?

Внезапный скоротечный переход правительства и Нацбанка к инфляционному таргетированию и свободному плаванию казахстанской валюты уже в первые дни дал основание экспертам утверждать о том, что на самом деле «коридорный» подход продолжает здравствовать.

Упасть не дают и «соломку» стелют

Начнем с того, что с максимальной средневзвешенной отметки в 255,26 тенге, достигнутой по итогам утренней сессии на Казахстанской фондовой бирже (KASE) 20 августа, когда было объявлено о переходе к свободному курсообразованию, американская валюта подешевела до 252,47 тенге утром в минувшую пятницу, завершив торговую неделю снижением до 237,66 тенге вечером того же дня. Наблюдалось это явление на весьма неблагоприятном внешнем фоне – мировые цены на нефть и другое сырье, экспортируемое из Казахстана, продолжали значительно снижаться, по-прежнему быстро дешевел российский рубль, да и на Уолл-стрит в пятницу произошел обвал котировок. Да и наши чиновники в Астане хором твердили про системный кризис в отечественной экономике.

Поэтому

укрепление тенге в таких условиях выглядело довольно странным – ведь по идее, должен был быстро расти доллар до отметок, на которые не раз указывали эксперты, в 300-340 тенге с тем, чтобы наша валюта могла вернуться к прежнему паритету с российской в соотношении примерно 5 тенге за рубль

Да и диапазон колебаний котировок на биржевом валютном рынке был довольно узким. В итоге даже зазвучали публичные обвинения в адрес Нацбанка, что регулятор по-прежнему вмешивается в ситуацию на бирже, не давая тенге свободно падать. Так, внештатный советник председателя правления НПП РК «Атамекен» Денис Кривошеев заявил, что уже утром 20 августа на торгах KASE доллар приблизился к уровню в 300 тенге, но затем в их ход вмешался некий игрок, выбросивший инвалюту на рынок.

Впрочем, как утверждал премьер-министр Карим Масимов,

потребуется примерно неделя, чтобы свободный курс тенге нашел равновесную точку на рынке

поэтому лучше дождаться истечения этого срока, чтобы убедиться окончательно в том, насколько Нацбанк привержен политике неявного валютного коридора.

Контролируемый курс тенге был компромиссом ради экспортеров

Но в любом случае можно утверждать, что без этой политики правительству и Нацбанку никак не обойтись в случае значительного роста цен на нефть и другие сырьевые товары. Такой парадокс уже наблюдался в начале этого века после обвальной девальвации тенге в начале апреля 1999 года, когда был объявлен переход к СПОК – свободному плавающему обменному курсу.

Поначалу, когда цены на нефть были низки, — на уровне $17,7 – 25,0 за баррель марки «брент» в 1999-2002 годах, проблем с курсом не было и к началу 2003 года доллар постепенно вырос до отметки в 155,75 тенге с 88,8 тенге на момент той девальвации. Но затем нефть начала быстро дорожать, что повлекло в условиях СПОК на падение доллара до 117,25 тенге летом 2006 года, когда среднегодовая цена на «брент» поднялась до $65,4 за баррель.

Для казахстанских экспортеров такое значительное укрепление казахстанской валюты означало колоссальные финансовые потери,

что вызвало самым естественным образом их противостояние с Нацбанком по поводу курсовой политики. В итоге в качестве компромисса был установлен неявный коридор небольших колебаний курса вокруг отметки в 120 тенге, который и продержался до февраля 2009 года, когда вернувшийся в Нацбанк Григорий Марченко поднял уровень до 150 тенге с диапазоном в плюс-минус 3% или 5 тенге.

И позже, уже под руководством Кайрата Келимбетова, Нацбанк, как известно, продолжал придерживаться политики валютного коридора, начав подготовку к переходу на инфляционное таргетирование примерно к 2020 году. Поэтому можно утверждать, что регулятор, с которого никто не снимал ответственность за финансовую стабильность, намерен и впредь негласно следовать этой проверенной временем политике до тех пор, пока не завершатся все подготовительные работы. Ведь другого инструмента пока просто нет.