Где показывают казахстанский «Ералаш»?

Оказывается, в Казахстане уже есть сценарий для большого детского кино, которое должно выйти в международный прокат. Однако функция детского кино – одна из самых значимых. Это — воспитательная функция. Одно дело — посмеяться, другое – направить. Об особенностях детского кино рассказал в интервью художественный руководитель студии детского кино «Пинокио» Марат Сарсенбаев.

— Марат, короткометражки, которые вы выпускаете, навеяны бывшим «Ералашем»?

— Да. Не скажу, что «Ералаш» бывший. Он есть и сейчас. Лет 15 назад я встретился с Борисом Грачевским и задал ему вопрос: «Как вы смотрите на то, что мы создадим здесь нечто подобное?» Спросил я из приличия. Если бы мы молча запустили этот проект, он бы, наверное, отнесся с претензией. А так он отнесся с радостью: «Мне приятно, если такого рода проекты, стилистически похожие на наш, будут открываться везде». Подобный проект есть в Екатеринбурге. Он сказал, что будет даже способствовать: «У меня есть интервью с ним, где он дает советы. Некоторые сценарии я буду у вас покупать, если приглянутся. Но выходите на бюджет». И мы, окрыленные и одухотворенные, начали работать над проектом. Уже шестой год.

— Сколько фильмов было снято за 6 лет?

— Если брать по 4-5 минут и исходить из ритма, в котором мы тогда работали, сейчас немного поубавили, то больше 400 фильмов. Все они вышли в эфир. Если говорить, что тогда мы снимали это кино для эфира, снимали и набирали детей, то появился большой спрос. Приходили дети с 1 по 11 класс. У нас был не отбор уже, а набор. Соответственно, мы ввели мастер-класс, чтобы их как-то готовить, репетировать, вводить в тему. И появилась такая схема работы. В мастер-классе мы создаем экстремальные ситуации, которые могут быть на съемочной площадке. Таким образом мы их готовим. Тогда съемка уже как практика к тем навыкам, которые они получили.

— То есть, дети участвуют от начала до конца. Здорово!

— У нас такая специфика. Конечно же, взрослые мастера из театра и кино приходят, отслеживают эту работу. У нас получается мастер-класс с навыками, потом съемки на практике и выход в эфир. Такие три этапа. Когда ребенок вышел в эфир и стал достоянием местного кино, мы его рекомендуем в другие проекты – кино, ток-шоу и в рекламу, где он уже зарабатывает.

— За 6 лет, наверное, среди ваших постоянных актеров уже есть те, кто определился с профессией?

— Есть. Есть те, кто поступают в Академию им. Т. Жургенова, в Университет искусств в Астане, многие идут на специфичные курсы, многие идут в большие проекты – на сериалы, кино. Обычно кастинг-директора звонят и спрашивают, есть ли дети – мы им предоставляем возможность. Когда их снимают, пишут: благодарим такую-то студию. Когда родители детей приводят, они говорят: «Он не будет актером. Раскройте его. Чтобы он оторвался от компьютера, не спал на уроках, чтобы понял, что мир не только виртуальный, чтобы обрел друзей. И когда проходит определенное время, просыпается, начинает писать сценарии, снимается в кино, начинает тянуться к технике – как это работает, и потом его родители забирают. Говорят: «Спасибо. Нам этого достаточно». Обидно, конечно,

— Актером он не будет.

— Они забирают его и отдают в специализированную школу. Такие случаи характерны.

— А есть в планах снять большое кино для маленьких зрителей?

— Конечно. Мы имеем уже опыт. Есть сценарий, чтобы снимать большое кино. Но не только для внутреннего рынка. А с выходом на фестиваль, на большое кино. Два года подряд мы выезжали в Турцию. Сняли кино с детской тематикой. Герои попадают в курьезную ситуацию и выживают, потому что у них есть навыки. Это отснято, но пока не собрано.

— А какая ситуация в Казахстане с детским кино? В моем детстве были прекрасные фильмы «Алпамыс идет в школу».

— «Меня зовут Кожа».

— Я эти фильмы пересматривала несколько раз. Сейчас есть у детей кино, которое бы они вспоминали?

— Я не могу взять на себя ответственность говорить, есть ли в Казахстане детское кино или нет. Кино, конечно, есть. Другое дело – доходит ли оно до широкого зрителя и имеет ли такую популярность, как те фильмы. Скажу, что есть, но не в большом количестве и не доходит до широкого зрителя. Почему? Не знаю.

— Режиссеры, снимающие взрослое кино, говорят, что нет возможностей снять большое кино. Что нет возможностей снять детское кино?

— Начну со знаменитой фразы: «Для детей нужно делать так же, как и для взрослых, только лучше». Вероятно, тех режиссеров это и настораживает. Сделать кино для взрослых проще, потому что они не рискуют быть непонятыми. И в то же время взрослые много осторожничают, когда речь идет об искренности или непосредственном мышлении. Они выверяют каждое слово. А с детьми надо быть более искренними. Дети отличаются скоропалительностью. Они отвечают как на духу, как на сердце.

— Не думая, как на это смотрит другая сторона.

— Они сразу отвечают – не удобно, давай по-другому. Откуда это идет – загадка. Непосредственность и искренность достойны того, чтобы у них учиться. Мне кажется, это трудная задача. Сначала нужно с ними поработать, научиться так мыслить. И, наверное, привлекать готовых режиссеров, которые могут работать на их языке. Я многому у них учусь. Потому что на репетициях бывают интересные моменты. В сценарии написано, что это надо делать так и не иначе. Мы подходим не стереотипно. Что если у него такой типаж, то он будет играть только такого. Мы меняем стереотипы, меняем роли. Один мальчик на съемках пытался добиться внимания девочки. Ходил с билетами к ней. Она все время его отвергала. Говорила, что у нее есть дела поважнее – кружки, самодеятельность. А другая маленькая девочка за этим наблюдала и говорит: «Давай я с тобой пойду». А он должен на нее так же отреагировать, сказать: «Ты что ли? Мне некогда – у меня масса других дел». А этот мальчик остановил на этом и на репетиции сказал: «Вот тебе билет. Сходи с кем хочешь. Я не могу». Такой благородный поступок.

— Сам принял решение.

— Да. И пришлось переписать это в сценарии. Так и сняли. То есть, он не продолжил эту надменность, карьеризм. Он должен был девочке отдать, девочка еще кому-то. А он остановил и все. Не задумываясь, решил предложить это на репетиции. Не всякий взрослый актер так делает. Я это к тому, что у детей многому надо учиться.

— В том числе, и творчеству.

— Естественно. Творческому выражению. Ребенок не столько восторгается, сколько умеет выразить это.

— А на съемочной площадке вы на каких языках общаетесь? Я понимаю, что у вас интернациональный состав.

— Да. Больше на русском. Если дети, которые не владеют русским языком, то на казахском. В мастер-классах занятия ведутся на двух языках. И группы делятся по возрастам. Младшая, средняя и старшая. Еще охватываем студенческую массу. Я всегда избегаю строгого разграничения. Есть слова, которые не переводятся. Например, — импровизация, репетиция, дубль два. И они привыкают к этому специфичному языку. Русскоязычные, не знающие казахского, и наоборот. И снимаются на том, языке, на каком им удобно. Сценарий пишется под них. Если ребенок приходит со спортивными навыками или музыкальными, то это тоже учитывается.

— И снимается в кино. Замечательно! Среди юных актеров…

— Хорошо сказали – юный актер.

— Кто-то из них выбирает профессию, не связанную с актерством, но связанную с кино? Например, я буду оператором.

— Да. Многие говорят: «Посмотрите. Я тут написал». Я говорю: «Пиши, как есть. Не думай над орфографией или правильно ли поставлено управление. Идею отрази. А потом мы ее начнем развивать».

— Идея – главное?

— Он пишет на бумаге и все пошло. К сценарию тяготеет. Недавно мы дали рекомендации — девушка поступила в КазНУ на журналистику. Мальчики тяготеют к технике. Как снимать, как происходит конвертация сигнала, как монтировать на компьютере, как сводится звук. Девочки больше к музыке тяготеют. Она говорит – давайте здесь не скрипку дадим, а гобой. Они чувствуют и начинают аргументированно объяснять — почему гобой, а не скрипка. Навыки начинают обретать на практике.

— Это же полноценные соавторы кино!

— Верно. И потом начинают находить себя в этом направлении или в другом. Когда они будут поступать в вузы, думаю, будут точно знать, чего они хотят.

— А самый маленький ребенок на съемочной площадке?

— Это моя внучка. Ей было 3 года. Она не нервничала, когда оператор говорил: «Еще раз. Дубль два». Оператор не успевал включить камеру – она терпеливо повторяла одну и ту же реплику. Я всегда говорю, что ценность оператора не в том, что он вовремя включает камеру, а в том, что он ее вовремя не выключает.

— У нее, наверное, наследственная тяга к кино. Я желаю вам успехов. Вы делаете благородное дело.

— Мы еще в Астане открыли студию.

— То есть, стали более доступны для юных талантов.

— Ой, как приятно это слышать! Получается, что так. Хорошо вы определяете нашу работу.

— Желаем вашей команде огромных успехов! А мы с удовольствием будем смотреть ваше кино.

Видеоверсию смотрите здесь