Как отличить убийство по неосторожности от самообороны? — обвиняемый Александр Кузнецов

Время от времени нам приходится защищать себя и близких, иногда — физически. Как правило, такие разборки быстро  забываются, увы, случается и по-другому. Эта драка в ночном клубе закончилась смертью  одного из ее участников. И теперь Александра Кузнецова, который, как он утверждает защищался от ножа, обвиняют в убийстве, совершенном при самообороне. Нам он рассказал свою версию происшедшего в тот вечер у ночного клуба «Чукотка».

— Александр, расскажи — что же произошло в тот день.

— Я пришел в клуб «Чукотка». Ко мне пристали двое парней по непонятно причине. Конфликт был в баре. Охрана попросила выйти нас на улицу. Я не хотел выходить, но нас вывели. На улице конфликт продолжился. Тот, что погиб, достал нож. Подошли мои друзья. Я стал кричать: «Не подходите! Нож! Вызовите полицию!» Мой друг Кирилл из России пытался вызвать полицию с телефона, но у него не набирался номер. Мы были на дальней аллее. Кричали охране. Фролов нанес мне несколько ударов. А потом начал нападать тот, что был с ножом. Я убегал от него. За месяц до драки я бросил костыли. У меня была сложная операция на позвоночник. Я убежал на 20-30 метров от места конфликта, он пытался нанести мне удар в солнечное сплетение. Я поймал его руку, схватил за нож, порезал руку. Потом я нанес ему три удара. Он упал. Подбежал второй нападающий. Его я быстро положил. И стал помогать первому упавшему. Потому что он плохо упал: прямо из стоячего положения рухнул на землю, ударившись затылком. Я проверил дыхание. Он дышал. Я стал бегать и кричать, чтобы вызвали скорую помощь, потому что мой телефон выпал. Подошел парень. Позвонил в скорую. Его звонок зафиксировали как самый первый звонок по делу. Этот человек проходит как свидетель в этом деле. Потом я увидел, что второй нападающий тянется за ножом, пока я пытаюсь оказать помощь первому. Я отобрал у него нож, положил себе в карман. Эти мои слова полностью подтверждаются вторым свидетелем и даже вторым нападавшим. У следствия не возникает сомнений, что у нападавшего был нож. Потом я дождался приезда скорой помощи и полиции. Больше суток провел в РУВД на допросе. Планировали закрыть меня в изолятор временного содержания. Потом усмотрели самооборону единогласными показаниями свидетелей. И отпустили меня под подписку о невыезде.

— Были ли сделаны записи с камеры видеонаблюдения?

— Записи были, но только с первого этажа. В клубе был скачок напряжения, и записи со второго этажа у них не сохранились. Во всяком случае, их нет в деле. Это мне не выгодно. Потому что нет записи, как они ко мне подходят и дергают меня за руку, чтобы вывести. По приезде врачи констатировали смерть. Зачитаю заключение о смерти из обвинительного акта:

«Повреждения от ударов образовались от действия твердого тупого предмета или от удара о таковые в срок, указанный в постановлении. Они оцениваются как легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства сроком не более 21 дня».

Это вред от моих ударов.

Вред от средней степени алкогольного опьянения. Среднее алкогольное опьянение, ссылаясь на медицинский справочник, характеризуется потерей координации и возрастающими агрессивными намерениями. Зачитаю заключение:

«Умер от закрытой черепно-мозговой травмы. Повреждения могли образоваться при падении с высоты, не превышающей собственный рост, при соударении головой о твердую поверхность затылочной областью. Что привело к ушибу головного мозга в затылочной доле и мозжечке с кровоизлиянием в твердые мозговые и мягкие мозговые оболочки в затылочных областях. Квалифицируется как тяжкий вред здоровью. Являясь прямой причиной смерти потерпевшего».

Другими словами — мои удары никак не связаны с тем, что он неудачно упал и погиб.

— По виду ты — сильный человек. Можешь ли ты контролировать свои удары? Бывают ли моменты, когда ты теряешь контроль?

— Сила удара у меня отсутствует. Я занимался легкой атлетикой. Я не умею бить. Удары здесь оцениваются как легкий вред здоровью. Я сломал ему нос. Фотография с гематомой, которая тиражировалась родственниками – страшная. После удара человек 15 минут еще был жив. У него образовался отек. А сама фотография была сделана на третий день после его смерти. Вы же прекрасно понимаете, что происходит с тканями в процессе трупного разложения. Даже у парня, избитого в Астане, лицо ужасное, хотя он  живой. Как родственники, не обладая судебно-медицинскими навыками, могли диагностировать у него открытую черепно-мозговую травму? И почему ее не видно на фото? Это тоже вопрос.

— А ты пытался встретиться с семьей погибшего?

— Я и мой адвокат неоднократно звонили. В день похорон мы приходили к месту, где был траурный обед, звонили просили их выйти. Но нам было отказано. В силу профессии я сохраняю все звонки и СМС. Они у меня есть – СМС с отказами и звонки без ответа. Мы 2-3 недели пытались поговорить с ними. Теперь я жду окончание экспертизы и следствия, чтобы не голыми словами, а фактами подтвердить свою невиновность. Показать, что мне жаль, что их сын умер. Я на деле пытался оказать ему медицинскую помощь.

— Ты предлагал им материальную помощь?

— Предлагал помощь с похоронами. Не миллионы. Но то, что собрал. Они отказались. Я могу выложить СМС. Их интересует две двухкомнатные квартиры, одна трехкомнатная квартира, два джипа, 18 млн тенге в качестве компенсации дочерям и 1,5 млн тенге компенсация за похороны. Дело изначально начиналось как дело чести и поиска правды за родственника, а теперь приобрело сугубо коммерческий оттенок.

— Ты – богатый человек? Откуда взялась эта цифра?

— Не могу сказать, богатый я или не богатый. Я – руководитель IT-проектов. Когда я работал – не был бедным. Сейчас я нахожусь под следствием. Изначально на меня возбудили уголовное дело по статье убийство. Сейчас меня не берут на работу. Сумма, заявленная родственниками, меня первоначально удивила. Я думал, если они шутят, значит – договоримся. Оказалось, не шутят. Я не считаю, что обязан им. Хотел от чистого сердца помочь родственникам похоронить человека. Хотел объясниться с ними, что ничего не имею против Сырыма. Я хотел, чтобы он жил. Понимаю, что под действием алкоголя человек ведет себя неадекватно. Хотел, чтобы они меня поняли. Но не получилось до них это донести. Сейчас понимаю – почему. Им это просто неинтересно. Им нужна материальная компенсация.

— Что ты посоветуешь нашим зрителям? Как вести себя в такой ситуации?

— Я не могу дать ответ. Потому что можно поступить по совести, а можно поступить правильно. Правильно – это наименьший вред для себя. Если бы я знал, что все так закончится, я бы в тот день зубами бы держался за перила, но не дал бы вывести себя из помещения. Я бы на смартфон записал, что меня хотят избить. Я не пошел бы с ними. Избегал конфликта, как мог, хотя я и так его избегал. И всем советую избегать конфликта. Я пытался спасти жизнь человека, но наша Фемида заставляет меня жалеть об этом. Если бы я тогда просто убежал, никто бы не доказал, что я там был. А сейчас меня обвиняют чуть ли не в убийстве.

Дело находится в ожидании первого судебного слушания. Родственники не отказываются от своих требований. Они подтвердили, что хотят квартиры и машины, деньги. Родственники, как оказалось, не ознакомились с материалами дела. Факты из дела, которые я приводил, для брата были в новинку. Он говорил, что я вру. Он не видел заключение судебно-медицинской экспертизы о том, что потерпевший умер не от ударов. Что касается юридической стороны моего дела. У меня много знакомых по всему Казахстану, и мне сказали, что потерпевшая сторона подключает своих знакомых к этому делу. Я не отнесся к этому серьезно. А через неделю узнал, что мне переквалифицировали дело из превышения мер самообороны, где я мог бы оправдаться, на лишение жизни по неосторожности. А это совсем другая статья. Например, халатность или смерть, допущенная с каким-то умыслом.

Знаете, что у известного правозащитника Жовтиса, который сбил девочку, была статья причинение смерти по неосторожности? А теперь говорить, что у меня такая же статья – на меня нападали, я защищался,  значит, быть крайне неквалифицированным человеком. Я не знаю – это вынужденная неквалифицированность или наивность. Но я вижу, что свою ошибку они исправлять не хотят. Хотя на предварительном заседании судья указала на эту ошибку. Можно я зачитаю момент из обвинительного акта, который у меня вызвал возмущение:

«Указанные повреждения Кузнецова указывают на обстоятельства дела и подтверждают факт совершения в отношении него хулиганских действий. Вследствие чего Кузнецовым А. в результате самообороны… привело к смерти по неосторожности».

В результате, вместо одной статьи повесили другую. Обвинительный акт я выложил на страничке в Facebook. Это разрешено. Так как суд у нас открытый. На протяжении всего акта доказывается, что все свидетельства говорят о том, что на меня действительно совершено нападение, и я уходил от этой драки. Судья с прокурором спорили – давайте под обвинительное заключение подгоним весь акт. Но это нонсенс. Потому что на основе деяний пишется заключение.

Полную видеоверсию смотрите здесь.