Правительство недоговаривает обо всех рисках падения цен на нефть

Сегодня нефть торгуется на уровне 85 долларов, что ниже заложенного в бюджет 2014 года прогноза в 95 долларов. И не факт, что это предел падения нефтяных котировок. Но заявления наших чиновников продолжают излучать оптимизм. Так, министр финансов Бахыт Султанов утверждает, что нефтяные цены ниже 80 долларов за баррель не окажут прямого действия на бюджет, а отразятся только на доходах Национального фонда. Звучат слова, что Казахстану и 60 долларов за баррель в среднесрочной перспективе для страны не страшны. Вместе с тем, по данным МФВ, минимальная цена нефти, при которой бюджет Казахстана все еще можно будет сбалансировать, составляет 65,5 долларов, но при цене ниже 90,6 долларов платежный баланс будет дефицитным.

Бахыт Султанов

Следует отметить, что и до этого чиновники не раз успокаивали население подобными заявлениями. Вспомним, к примеру, прошедшую девальвацию. Уже тогда было ясно, что она приведет к усилению инфляции. Тем не менее, только к концу года, по факту, властям пришлось публично признать, что инфляция выйдет за первоначально закладываемые 6-8%.

Нельзя забывать, что многое зависит от такого фактора, как себестоимость нефти. По словам первого вице-министра энергетики Узакбая Карабалина, средняя себестоимость добычи барреля нефти в Казахстане составляет 50 долларов, что является основанием для сомнений в показном оптимизме чиновников. Тем более, что к этой цене необходимо добавить еще, как минимум, стоимость транспортировки этой нефти на мировой рынок, не говоря уже о марже продавцов.

Однако главное – крайне высокий и ежегодно растущий показатель доли сырья в общей структуре экспорта. Если в 2012 году доля топливно-энергетических товаров составляла 74%, то в 2013 году – 76,3%, в текущем – 79,4%.  Доходы от добычи и экспорта нефти составляют 25% ВВП и 60% платежного баланса Казахстана. Вот, о чем нужно задуматься финансовому руководству.

Корректировка планов

Правительство Казахстана пересмотрело основные прогнозные параметры экономического развития страны на ближайшие годы. По словам министра национальной экономики Ерболата Досаева, изменения вносятся с учетом внешних и внутренних факторов. В условиях возможного продолжения падения цен на нефть и стабилизации объемов ее добычи ожидается сокращение стоимостных объемов экспорта с 81 млрд долларов в 2014 году до 79,2 млрд долларов в следующем (годом ранее они оценивались в 91,6 млрд долларов).

Соответственно, это ведет к росту импорта – с 48,6 млрд до 50,1 млрд долларов, сокращению профицита торгового баланса – до 29,2 млрд вместо спрогнозированных на текущий год 32,4 млрд долларов. В итоге ожидается, что дефицит текущего счета платежного баланса в 2015 году составит 2,1 млрд против 0,3 млрд долларов в этом году. Снижены на этот год и темпы прироста ВВП. Министр национальной экономики опустил прогноз роста ВВП на этот год на 1,7% – до 4,3%. На 2015 год прогнозный уровень цен на нефть снижен с 90 до 80 долларов за баррель.

Безусловно, основное влияние на корректировку планов оказали не только и не столько цены на нефть, сколько объемы ее добычи. И это понятно. Падение цен можно было бы нивелировать увеличением объемов добычи, но их физический прирост в стране (связанный в том числе и с проблемами на Кашагане) закончился примерно два года назад. Он еще не упал, но практически перестал расти. И если в августе прошлого года предполагался рост производства нефти до 90 млн тонн, то теперь эти объемы в следующем году запланированы на уровне текущего т.е. в 81,8 млн тонн.

Дела идут и жизнь легка?

Причиной для сохранения спокойствия, как полагают некоторые госслужащие, является высокий уровень золотовалютных резервов страны, большой объем резервов в Нацфонде, невысокий уровень дефицита бюджета. Действительно, дефицит бюджета, определенный на уровне 2,2% к ВВП (997,1 млрд тенге), сохранен на приемлемом уровне. Но за счет чего? За счет бюджетных изъятий и увеличения – до 1,7 трлн тенге (это 24% бюджета) против 1,48 трлн тенге в текущем году –  гарантированного трансферта из Национального фонда. Если бы бюджет был действительно не нефтяным, то республиканская казна только в этом году недополучила бы эти триллионы тенге трансферта из Нацфонда.

Таким образом, нефтяные доходы идут в бюджет, только не напрямую, а обходным путем – через Нацфонд. И нам предлагается пережить падение стоимости барреля на резервах, накопленных за время, когда он стоил выше 100 долларов. Однако активов Национального фонда (на данный момент их скопилось на 76 млрд долларов) хватит, чтобы продержаться при низких (порядка 60 долларов) ценах на нефть два-три года. А если уровень низких цен сохранится более длительный срок?

Доля промышленности в ВВП составляет около 32%, причем в ее структуре основной объем – свыше 60% – приходится на добывающий сектор. Прогноз роста обрабатывающей промышленности в этом году снижен до 0,9%  (и это индустриализация?). Таким образом, что бы ни говорили чиновники, влияние нефтяного фактора на ВВП велико. Это значит, что падение цен на нефть ведет к потере роста ВВП. Сокращение показателей роста ВВП и промышленного производства означает уменьшение доходной части бюджета, экспортной валютной выручки. Все это ухудшает ситуацию с платежным балансом и оказывает давление на курс тенге. Если стоимость нефти в следующем году будет держаться у отметки 80 долларов за баррель, то станет неизбежной новая «корректировка» бюджета.

Тающие золотовалютные резервы (показатель которых пока еще в небольших плюсах) приведут не к ползучей, а скорее всего, столь полюбившейся властям очередной одномоментной девальвации тенге. Это уже вызывает рост цен на заполняющие наш потребительский рынок импортные товары и снижение их доступности. Таким образом, падение цен на нефть — это не только уменьшение доходов (в том числе и отчислений в Национальный фонд) и недопоступление налогов, это и сокращение занятости, рынка труда, «замораживание» многих социальных и инфраструктурных проектов и в итоге — снижение жизненного уровня населения.