Бежавший через Астану офицер ФСО рассказал о своей работе на Путина

Глеб Каракулов — капитан Федеральной службы охраны (ФСО). До середины октября 2022 года он был инженером в управлении президентской связи и работал с Владимиром Путиным. В его обязанности входило обеспечение президента секретной связью.

В начале октября он отправился в Астану, где глава государства должен был принять участие в саммите. 14 октября, в последний день командировки, Каракулов оставил своих коллег и вместе с женой и дочерью улетел в Стамбул.

Центр «Досье» узнал, почему он решил уйти из ФСО и покинуть Россию. Каракулов — самый высокопоставленный сотрудник спецслужб, который сбежал из страны и осудил войну. В России он объявлен в розыск, заведено уголовное дело о дезертирстве (часть 3 статьи 338 УК РФ).

Побег

— Как вы решили, что пора завязывать с этой работой?

— Было очень много звоночков, которые мне давали понять, что я не готов идти на сделки с совестью, находясь на службе. У меня меньше чем через два года должна была быть пенсия. И я планировал, что дослужу, закрою ипотеку и точно все — не буду продлевать контракт. Но в феврале началась преступная война, и я не мог идти на сделку с совестью. Я просто не мог находиться на службе у этого президента. Я считаю этого человека военным преступником. Хоть я и не участвовал именно в военных действиях, но исполнять его преступные приказы или просто находиться у него на службе я не считаю для себя возможным.

— Как вы покинули России? Как вы уволились из ФСО?

— Уволился заочно. На самом деле все началось 24 февраля. Я, как и многие другие граждане нашей страны, надеялся, что никакой эскалации не произойдет, тем более открытой агрессии. 24-го числа, наверное, полчаса я просто сидел в ступоре прямо с утра. Потом, видимо, из-за всех переживаний у меня со здоровьем начались проблемы. И три месяца я был на больничном. Несколько успокоился, стал себя уговаривать, что меня это не касается. Но, естественно, я уже понял, что надо как-то потихонечку уходить — быстрее, чем на пенсию.

Дальше — 21 сентября, мобилизация. Я понимаю, что даже если я уволюсь, то становлюсь офицером запаса. И прямым рейсом сразу после увольнения на фронт. Я категорически не мог согласиться на участие в этой преступной войне. Я приезжаю из командировки 22 сентября и спустя несколько дней узнаю, что меня записали в следующую командировку. На этот раз это была Астана, Казахстан. У меня появилась мысль, что это хороший вариант, который нельзя упускать: либо продолжать мучиться и служить, либо увольняться — и тогда прямая дорога на фронт, либо уехать. И с помощью журналистов выступить и сказать, что это преступно: нельзя вот так вот спокойно воспринимать и тем более поддерживать войну.

— Что произошло в Астане? Как вы спланировали этот побег?

— Вылетели мы туда для подготовительных мероприятий 6 октября. Моя супруга оставалась в Москве еще несколько дней, она прилетела в Астану 8 октября вместе с дочкой. Мы ничего глобального не успели сделать к отъезду: ни вещи, ни машину продать. Машину оформили на брата супруги договором дарения. Вещи, которые может быть пригодятся или их можно будет продать, тоже ему отправили. Сами всю свою жизнь попытались уместить в три чемодана.

— Ваша командировка продолжается, и наконец вы решаете, что пора бежать. Как это происходит?

— Не было четкого ощущения, что это будет такой-то день во столько-то часов. Все было очень динамично, и я все думал: «Так, ну сегодня опять не получается». И вот где-то 2–3 дня все это переносилось, а потом совпало много факторов. Самый главный — 14 октября был последний день командировки. С утра 15 октября наша группа сотрудников ФСО вылетала бы обратно в Москву. Оттягивать невозможно уже было.

— Как уезжали?

— Мы поехали с женой и ребенком в аэропорт примерно часа в три. Ребята, которые не были задействованы на дежурстве, вскоре захотели поехать по магазинам. Пишут мне, спрашивают, где я. Я пишу, что я хотел пойти по магазинам, но после обеда живот закрутило, давайте без меня. Как-то получилось отвлечь внимание.

— Вы в этот момент едете в аэропорт.

— Да. Там центр был перекрыт, саммиты же. Тоже были переживания, насколько сильные будут пробки. Но вроде в сторону аэропорта не было заторов. Дальше обычная регистрация на рейс в Стамбул, сдача багажа. Я думал, что в аэропорту могут быть какие-то вопросы по поводу моего загранпаспорта — он несколько отличается от обычного общегражданского: он другого цвета. Нет, никаких вопросов ни у кого не было. Дальше уже были только внутренние переживания.

Вылет задержался примерно на час. По-моему, в 17:30 мы вылетели. А там уже меня вовсю ищут. То есть часов в 17, наверное, я уже написал, что не поеду за сувенирами. Я пойду на работу, сейчас вот свои дела доделаю только. Где-то в 17.15, то есть минут за 10–15 до вылета, я уже просто выключил телефон.

Владимир Путин и ФСО

— Чем вы занимались в ФСО? Ваш обычный рабочий день — из чего он состоял?

— Я инженер в управлении президентской связи, мы занимаемся обеспечением шифрованной связи первых лиц государства — президента и премьер-министра. Я непосредственно нахожусь в подразделении, которое у нас называется выездным и обеспечивает связью президента и премьер-министра в их рабочих командировках по России и за рубежом. Астана для меня — 183-я или 184-я командировка.

— Владимир Путин — вы его видели? Насколько сильно его телевизионный образ отличается от того, какой он в жизни?

— Первый раз я увидел его в командировке — октябрь 2009 года, Казань. Возможности поговорить в принципе у меня и не было, и нет. То есть я могу находиться, видеть, наблюдать все, что происходит, но так, чтобы подойти и пообщаться, такой возможности у меня нет. Потому что рабочий график президента расписан по минутам, вокруг него всегда очень много охраны.

Все, что в телевизоре показывают, манера поведения, манера держаться, я думаю, все ровно то же самое. Путин действительно много работает, это видно по командировкам.

— Откуда Владимир Путин получает информацию? Насколько он в вакууме? Пользуется ли он интернетом?

— Он не пользуется мобильным. В командировках если мы летим с премьер-министром, с нами ездит еще один человек, который занимается вопросами интернета — электронный офис, ноутбук, доступ в сеть. С Путиным этот сотрудник не нужен. Зачем интернет? Вся информация, которую он получает, только от людей, которые непосредственно близки. Он живет в своего рода информационном вакууме.

Война

— Вы Владимира Путина наблюдаете довольно продолжительный период времени. Для вас человек, которого вы увидели в 2009 году, и человек, который объявлял о начале войны, это один и тот же человек? Или он как-то менялся?

— По своему поведению это два разных человека. То есть мы помним, когда бывший директор ФСБ стал премьер-министром, потом президентом, был энергичный, активный. Он, конечно, до 2020 года таким же был активным, если судить по командировкам, их было действительно очень много. А сейчас он очень замкнулся. Он оградил себя от всего мира всевозможными барьерами, тем же самым карантином, отсутствием информации. Исказилось у него восприятие действительности. В моем понимании в XXI веке здравомыслящий человек, который объективно смотрит на все происходящее в мире, а тем более способен как-то прогнозировать хотя бы в среднесрочной перспективе, не допустил бы эту войну.

— Вы прослужили в ФСО с 2009 по 2022 годы. Большой достаточно период жизни, очевидно, значимый период. Вы о чем-то сожалеете? Вы сожалеете, что вы пошли на эту работу?

— Благодаря службе в ФСО я увидел искажение информации. Мне даже супруга говорит, что если бы не я… А я ей прихожу и рассказываю, что блин, что за бред, все вообще не так [как по телевидению]. Я не хочу об этом думать, но если бы я не был сотрудником ФСО, я с ужасом предполагаю, что мог бы быть Z-патриотом или как они там называются. Потому что я бы смотрел телевизор. А где-то с 2014 года я все увидел, и это начало менять в корне мое восприятие. А жалею я о том, что не интересовался политикой. Потому что многие моменты нашей жизни напрямую связаны именно с взаимодействием с политикой. Да даже детская площадка — это нужно выбивать через депутатов.

— Как вы объясняете, почему эти звоночки в ФСО прозвонили только для вас?

— В службе в ФСО есть определенные плюсы. Не бог весть какая большая зарплата, но она все же стабильная. Я, например, получаю около 80 тыс. рублей. Потом появляются определенные надбавки. Получается где-то 100–110 тыс. Я думаю, это, конечно, мало для Москвы, но в целом нормально. Может ли это компенсировать постоянное отсутствие для своего ребенка, это вопрос другой. Но ты можешь побывать с командировкой в любой точке мира, куда ты бы никогда не смог поехать на свои 80–100 тыс. А уж тем более если у тебя зарплата меньше.

Меня, наверное, обвинят, что я не патриот. Патриотизм — это когда ты любишь родину. И в данном случае нашу родину нужно спасать. Происходит безумная и страшная война. И эту войну нужно завершить как можно скорее.