«Казахи между революцией и голодом»: Акимбеков о голоде 30-х годов

На официальном уровне память о голоде отмечается 31 мая как День памяти жертв политических репрессий и голода. После нашумевшей книги Сары Кэмерон “Голодная степь: голод, насилие и создание советского Казахстана” книга казахстанского историка Султана Акимбекова «Казахи между революцией и голодом» стала еще одним заметным трудом, посвященном этому тяжелому периоду в истории Казахстана. Акимбеков рассказал о том, как события в России повлияли на историю Казахстана, как малочисленность казахской интеллигенции привела к поражению национальных идей и как строилась идентичность советской Центральной Азии.

— Чем был обусловлен ваш выбор изучения этого сложного периода истории Казахстана?

— По сути, эта книга является продолжением книги «Казахстан в Российской империи», которая вышла в 2018 году, которая в свою очередь была продолжением книги «История степей», вышедшей в 2011 году. В целом это была попытка ответить на сложные вопросы казахской истории. В этом смысле период с 1917 до середины 1930-ых годов, наверное, самый непростой. Традиционно здесь очень много идеологии.

Сложность также в том, что это время самым тесным образом связано с грандиозными переменами в России, которые в свою очередь оказали большое влияние на мировые процессы.

В определенном смысле весь XX век был обусловлен последствиями революции в России в 1917 году. Но так как это до сих пор является предметом весьма серьезных дискуссий, то это имеет прямое отношение и к истории начального периода русской революции и особенно становления СССР. Понятно, что для казахской истории все это имеет особенно большое значение, потому что казахи оказалось под колоссальным влиянием тех тектонических процессов, которые происходили в то время в России. В этом смысле современное казахское общество и, что немаловажно, современное государство, в значительной степени связаны с этим периодом времени. Поэтому мне показалось важным рассмотреть этот период казахской истории и попытаться ответить на многие трудные вопросы.

— Почему политическое движение “Алаш” сделало ставку на либерализацию в России и на последующую федерализацию?

— Для казахского общества в 1917 году самой большой проблемой был земельный вопрос. После начала в России столыпинской аграрной реформы процесс крестьянского переселения из центральной России на Восток заметно усилился. В связи с этим увеличились и темпы изъятия земли у местного азиатского населения. В наибольшей степени это имело отношение к казахам и кыргызам. До февральской революции 1917 года никаких вариантов решения этой проблемы не было. В частности, не прошло даже предложение предоставлять казахским хозяйствам землю по тем же нормам, что и для переселенцев. Это означало бы потерю земли, но какие-то гарантии сохранения оставшейся. Однако Переселенческое управление в Санкт-Петербурге было против этого решения, потому что стремилось сохранить свободу рук при изъятии земли. После подавления восстания 1916 года ситуация стала еще сложнее. В Семиреченской области дополнительно 2,5 млн. гектар земли было занято крестьянами-переселенцами и казаками. При этом казахов и кыргызов оттесняли, с одной стороны, в Нарынский уезд, с другой стороны, в прибалхашские пески.

В этой ситуации февральская революция в России создала новые возможности. Либерализация предоставила национальным меньшинствам шанс решить их наиболее острые проблемы. Для казахов это был вопрос земли. В этом смысле был шанс, что новые либеральные власти в России изменят подходы прежних имперских властей к земельному вопросу. Однако вследствие либерализации в России разрушилась прежняя административная система власти. Вместо нее возникли разные формы самоуправления. В Казахской степи реальная власть перешла в руки местных крестьян-переселенцев и казаков. Естественно, что они не хотели возвращать землю, например, ту, которая была занята после подавления восстания 1916 года. Поэтому при всех либеральных настроениях властей в Петрограде в 1917 году, у них не было средств для их реализации.

Либеральные взгляды городского населения в России фактически столкнулись с архаичной социальной структурой традиционного русского аграрного общества.

В этой ситуации все в России ждали Учредительного собрания, которое должно было сформировать новую систему организации власти.

В повестке дня Учредительного собрания находился и вопрос возможного федерального устройства России. Эту идею поддерживали многие, например, наиболее влиятельная партия социалистов-революционеров (эсеры), казачьи войска и, естественно, национальные меньшинства. Хотя против федерализации выступали многие классические либералы, например, из состава главной либеральной партии конституционных демократов (кадетов).

Для казахского политического движения это означало возникновение федерального образования, где казахи составили бы большинство населения.

Соответственно, с помощью выборов они рассчитывали не только получить власть в этом образовании, но и самое главное использовать это для того, чтобы остановить дальнейшее крестьянское переселение и изъятие земли. Хотя в условиях 1917 года это была все-таки больше утопия, что и впоследствии доказали большевики. Тем не менее, тогда это было единственно возможной политической стратегией.

— Какие изменения пережила система иерархии родовых, этнорегиональных и социальных подсистем к началу советского периода истории на территории Казахстана?

— Кочевые общества обычно организованы по родоплеменному принципу. При этом они обладают гибкой системой организации. В случае необходимости происходит объединение мелких родов в более крупные родовые объединения. Например, в случае угрозы или, наоборот, для создания таковой.

Крупные племена и объединения племен играют большую роль в конкурентной политической обстановке.

Если же такой необходимости нет, тогда скотоводством в степи проще всего заниматься сравнительно небольшими семейными группами.

В период присоединения казахов к Российской империи, который продолжался больше ста лет, на политической сцене присутствовало много крупных племен во главе с влиятельными старшинами. Традиционная чингизидская аристократия постепенно теряла свое значение. Характерно, что

в это же самое время среди туркмен активную роль играли племена теке, йомудов, эрсари.

Например, знаменитая осада крепости Геок-тепе в 1881 году генералом Скобелевым была частью масштабной войны против племени текинцев, которая продолжалась несколько лет и потребовала от России весьма значительных усилий. В соседнем Афганистане британцам в ходе двух англо-афганских войн приходилось иметь дело с племенами дуррани, гильзай и многими другими. На Аравийском полуострове действовали племена шаммар, аназа и многие другие. Характерно, что в Саудовской Аравии и Афганистане племена до сих пор являются субъектами местной политики, хотя многие из них уже не кочуют. Тем не менее, они сохранили политическую субъективность.

Особенностью развития ситуации в Казахстане было то, что включение в состав Российской империи резко сократило роль прежних племен и их элиты. В хозяйственном плане казахи проживали небольшими аулами, состоявшими из представителей одной большой семьи. В организационном плане казахи были разделены на волости и на этом уровне происходила вся местная политика. Сравнительно небольшие родовые группы в ходе периодически проводившихся выборов конкурировали за место волостного, который был главным представителем казахского общества в его связях с российской администрацией. Выборы были очень затратным делом, потому что волости состояли из конкурирующих родовых групп. При этом необходимо было не только победить на выборах, но и выстроить отношения с российской администрацией, потому что она должна была утвердить выбранного волостного. Кроме того, волостной отвечал перед российской властью за выполнение всех обязательств населения своей волости перед государством. Естественно, что

победа на выборах представителя одной родовой группы означала, что он стремился возместить свои затраты за счет проигравших.

В частности, на них могла быть возложена большая часть обязательств перед российским государством.

Такая система была выгодна российской власти в первую очередь, потому что ей не нужно было оплачивать местную администрацию. Кроме того, это усиливало зависимость местных родовых общин, которые постоянно участвовали в конкуренции за более выгодное положение. Классическая система divide et impera. В результате

в казахском обществе главную роль стали выполнять лидеры сравнительно небольших родовых групп, находившиеся в высокой степени зависимости от российской власти.

Между прочим, это сказалось во время восстания 1916 года. Потому что лидерами восстания стали условные полевые командиры своего времени, тот же Амангельды Иманов. Собственно, в традиционном казахском обществе ослабление прежней родоплеменной структуры организации стало главной особенностью периода до революции 1917 года. В данном случае это просто констатация факта, относиться к этому можно по разному.

— Каковы особенности интеграции казахской элиты в общесоюзный состав бюрократии и как проходила коренизация национальных кадров в Казахстане?

— Национальная политика большевиков была наиболее радикальной из всех политических сил России. В самом общем смысле они объявили о праве всех народов на образование своих государств. Хотя в итоге это оказалось весьма формальным заявлением. Потому что де-факто управление государством сохранило унитарный характер. Оно осуществлялось через партию и ее высшее руководство, которые находились над любыми автономными образованиями. Тем не менее, на раннем этапе своей деятельности большевики предоставили независимость Финляндии и создали автономные образования для многих народов бывшей Российской империи. В том числе в 1920 году была образована и Казахская республика. Естественно, что для управления ею были необходимы местные кадры. Но в это время большая часть образованных казахов входила в состав движения «Алаш», которое с 1918 года находилось на стороне белых сил.

Здесь надо отметить, что

в казахском обществе было очень мало людей с российским высшим образованием. Всего чуть больше ста человек получили образование в российских вузах.

Еще одна группа казахов, примерно, в несколько тысяч человек, имела среднее образование, в основном это были учителя. В то время как для создания управленческой администрации для большой территории, какую занимала новая Казахская автономная республика, требовалось довольно много людей. Хотя движение «Алаш» в итоге перешло на сторону большевиков, им по понятным причинам не доверяли. Поэтому первоначально ставку сделали на тех казахов, которые с самого начала гражданской войны выступали на стороне советской власти. В основном, это как раз были люди со средним образованием, мало связанные с традиционным казахским обществом, которое поддерживало «Алаш». Например, сельский учитель Сейткали Мендешев из Западного Казахстана или Турар Рыскулов и Ураз Джандосов из Южного Казахстана. Характерно, что в основном это были очень молодые люди. На момент революции 1917 года Рыскулову было 23 года, Джандосову 18 лет. Мендешев был старше, ему было 35 лет.

При этом Рыскулов и Джандосов, как и Санжар Асфендиаров и Султанбек Ходжанов делали карьеру в Туркестанской республике, куда входили территории Южного Казахстана.

В собственно Казахской республике преобладали выходцы из Западного Казахстана. Потому что именно в этих районах советская власть удержалась в годы гражданской войны.

Впоследствии кадры набирали главным образом из молодежи, которая не была связана со образованными казахами из «Алаш». Большевики все время опасались их влияния на молодых управленцев. В секретных записках на это постоянно делался акцент. В итоге, например, 14 октября 1922 года Алихана Букейханова, Миржакыпа Дулатова и Жакыпа Акпаева арестовали в Каркаралинске, среди обвинений было «разложение киргизской молодежи». Но времена еще были не слишком жесткие. Букейханова выслали в Москву. Характерно, что один из самых видных казахских коммунистов в эти годы 22-летний Смагул Садвакасов был зятем Букейханова.

Но все же главным было сохранение управляемости местными кадрами. С этой точки зрения молодые казахские коммунисты для Москвы были слишком самостоятельными. В частности, они следовали букве политических заявлений коммунистической партии, а это не отвечало ее интересам. Потому что

все заявления о самостоятельности в рамках национальной политики все-таки носили формальный характер.

Поэтому в конце концов первую волну казахских коммунистов сравнительно быстро убрали с политической сцены. На ее место пришли уже классические бюрократы, в большей степени соответствовавшие требованиям центральной вертикали власти.

Бюрократизация управленческого аппарата была тесно связана с политикой коренизации. Советская власть вплоть до 1936 года активно настаивала на усилении национальной составляющей в национальных республиках, в том числе выдвигала требование знания местных языков руководящими работниками. Однако эти требования все-таки были формальными. В той же Казахской автономии в 1923 году в местной партийной организации было 7878 русских и 951 казах. Причем, на закрытом совещании в Москве казахский представитель указал, что из 951 казаха-коммуниста вполне реальны только половина. Хотя в это же самое время в Туркестанской республике казахов в партии было 4597. В 1925 году из 1100 работников республиканского уровня было 10% казахов. Понятно, что

если в КАССР реально проводили бы коренизацию, то тогда это означало бы усиление позиций довольно самостоятельных на тот момент казахских коммунистов.

Между прочим, в 1925 году они попытались провести решение о введении так называемого процентного принципа при проведении коренизации. Но инициатор этой идеи Султанбек Ходжанов в 1925 году был отозван в Москву. Вместо пропорционального был введен функциональный принцип. То есть, коренизацию управленческого состава в КАССР должны были проводить только, когда в этом была необходимость.

Центральное руководство коммунистической партии в любом случае собиралось сохранить управляемость бюрократией. В 1920-ые годы система находилась в процессе своего становления. Когда она сформировалась все остальные моменты с самостоятельностью национальных республик, включая коренизацию, перестали быть актуальными. Но, тем не менее, в СССР все-таки были созданы национальные республик и была сформирована бюрократия. Это сыграло свою роль в 1991 году.

— Какие были отличия в плане политической жизни в Казахской АССР и Туркестане?

— В Туркестанской республике была весьма активная политическая жизнь. Кроме того, для большевиков Туркестан имел значение в связи с теми масштабными целями, которые они преследовали на колониальном Востоке. То есть, они хотели продемонстрировать народам в Азии пример решения колониального вопроса. Здесь произошло совпадение и идеалистических целей, и задач практической политики. Таким образом, большевики хотели нанести удар своим противникам из империалистических стран, подняв на борьбу зависимые народы Востока.

Поэтому в Туркестанской республике положение представители местных национальностей играло большую роль. Москва поддерживала их, в частности, против местных русских коммунистов, которые все годы гражданской войны были отрезаны от центральной России и не разбирались в тонкостях политики центрального руководства партии. Но при этом

Москва не собиралась отдавать им реальную власть, хотя такие иллюзии у них были, в частности, у самого яркого политика Туркестана Турара Рыскулова.

Но в любом случае в Туркестанской республике в начале 1920-ых годов местные работники были более самостоятельны и весьма активны, особенно на фоне Казахской республики.

Стоит заметить, что в Туркестане с революции 1917 года особенно большую роль в политике играли именно казахи. Это было связано с тем, что они имели российское образование, были индивидуально весьма активны, что во многом являлось наследием кочевого образа жизни. Поэтому

для представителей оседлого населения Средней Азии образованные казахи, по сути, были их представителями в политических процессах, где надо было учитывать конъюнктуру момента и взаимодействовать с российскими властями и обществом.

Поэтому руководителями Туркестанской (Кокандской) автономии были сначала Мухамеджан Тынышпаев, затем Мустафа Чокаев. В то же время, политическое движение «Шура-и улема», которое объединяло консервативных улемов Туркестана, возглавлял адвокат Серали Лапин. При коммунистах в руководстве Туркестана были Турар Рыскулов, Назир Тюрякулов, Смагул Ходжанов, Санжар Асфендиаров.

Между прочим, именно благодаря этому почти все видные представители движения «Алаш» до 1924 года проживали в Ташкенте. Здесь были созданы издательства, издавались книги, журналы. Например, Казахская научная комиссия, которую возглавлял Халел Досмухамедов, выпустила десятки учебников и пособий. Между прочим, в обвинении Букейханову и Дулатову при аресте в 1922 году указывалось на их желание бежать в Ташкент. По сути, Ташкент был в это время центром казахской интеллектуальной мысли. Понятно, что это было бы невозможно без финансовой и административной поддержки со стороны органов управления Туркестанской республикой, в которых большую роль играли казахские коммунисты.

В то время как в КАССР центр находился в Оренбурге. Здесь реальная власть находилась в руках местной партийной организации во главе с Георгием Коростелевым. Оренбургские коммунисты фактически осуществляли внешнее управление казахским обществом, у них не было особой заинтересованности прилагать особые усилия к его развитию и более того, иногда они мешали представителям Москвы, которых периодически посылали с целью изменить ситуацию.

В целом Москве были нужны казахские кадры, а для этого необходимо широкое распространение образования в казахском обществе и более активное привлечение его представителей в систему администрации.

Оренбуржцы этим не хотели заниматься. Собственно, поэтому Оренбург в итоге и выделили из состава КАССР. Центральному руководству коммунистической партии нужно было создавать казахскую бюрократию, оренбуржцы для этой задачи не подходили.

— В разделе о Национально-территориальном размежевании вы пишите, что Казахская АССР стала самой большой автономией в составе РСФСР и это привело к большим изменениям внутри республики. К каким именно изменениям?

— В первую очередь объединились две административные единицы, где казахи составляли существенную часть населения. В итоге впервые с момента существования единого Казахского ханства возникла административная единица с казахским большинством и под соответствующим названием. Кроме того, традиционно весьма активные казахские политики из Туркестана влились в состав республиканской бюрократии. На некоторое время это обеспечило импульс для развития. Одновременно, из Ташкента в новую столицу Алма-Ату в 1928 году переехали многие образованные казахи. Теперь новый интеллектуальный центр создавался в уже объединенной республике. В том же году создали первый университет, ректором стал Санжар Асфендиаров, первым проректором Халел Досмухамедов. То есть, с одной стороны, коммунист из туркестанской политической элиты, с другой стороны, видный деятель «Алаш».

Еще одним последствием было то, что в рамках СССР новая объединенная республика оказалась весьма большой, занимающей стратегически важное значение. С одной стороны, это привлекало внимание центрального руководства, что потом негативно сказалось на ситуации. С другой стороны,

Казахская республика для центрального руководства выглядела естественным противовесом влиянию новой Узбекской республики в регионе.

Другие республики здесь не могли выполнить эту роль. И если в СССР создали в 1924 году Узбекскую союзную социалистическую республику, то она автоматически становилась здесь наиболее мощной силой. Тем более, что в узбекском руководстве тогда доминировали бывшие джадиды, представители модернистского течения в исламе. Они рассматривали Узбекскую республику в качестве своего рода реализации идеи Туркестана, ее преемника. Туркменская союзная социалистическая республика не могла ее уравновесить в Средней Азии. Поэтому в 1936 году в Москве решили повысить статус Казахской автономной республики до союзного уровня. Это решение сыграло огромную роль в последующих событиях, потому что, к примеру, Татарстан и Башкирия остались автономными республиками в составе РСФСР.

— Удалось ли среднеазиатским республикам создать государственность по национально-территориальному признаку?

— В целом, в СССР государственность для национальных меньшинств была создана именно по национально-территориальному признаку. Но в тот момент это носило очень формальный характер. Но когда партийная вертикаль власти в позднем СССР столкнулась с острым кризисом в конце 1980-ых годов, эта государственность в случае с республиками на союзном уровне стала вполне реальной. Поэтому, несомненно, что именно политика большевиков и ее последующий кризис стали важной причиной возникновения независимых государств в 1991 году. Собственно, поэтому в современной России многие политики высказывают свои претензии к действиям коммунистической власти.

В Средней Азии ситуация была достаточно сложной. Потому что в начале 1920-ых годов здесь не было национальной идентичности в европейском понимании. В регионе было много групп с нечеткой идентичностью. Например, были сарты тюркоязычные и сарты ираноязычные. Отдельно от сартов существовала узбекская идентичность, хотя в некоторых случаях они смешивались друг с другом. Вокруг Ташкента жили представители очень интересной группы курама. Считается, что это были перешедшие к оседлому образу жизни выходцы из разных казахских родов, которые поменяли образ жизни. Кроме того, были карлуки, кипчаки и много других групп с отдельной идентичностью. Например, отдельную группу составляли таранчи, выходцы из Восточного Туркестана.

В этом смысле

идентичность казахов, туркмен, кыргызов и каркалпаков была более определенной, потому что была связана с родоплеменной структурой организации.

Между прочим, одним из признаков отличия узбеков от сартов также была племенная принадлежность, хотя в XX веке это уже не имело прежнего значения, многие бывшие кочевые узбеки смешались с оседлыми сартами. Сарты идентифицировались по месту проживания. Отсюда ташкентцы, самаркандцы, ферганцы. Некоторые узбеки еще имели племенную идентификацию, например, локайцы в Бухаре.

Поэтому

некоторые новые республики в Средней Азии были созданы на основе племенных сообществ туркмен и кыргызов.

В то же время центральное место заняла Узбекская республика, из которой выделили территории преимущественного проживания ираноязычных сартов, а также ираноязычных горцев Восточной Бухары. В итоге была создана Таджикская республика, сначала автономная, потом союзная.

Соответственно, население должно было определиться с новой идентичностью. Понятно, что возникло много конфликтов по принадлежности тех или иных территорий, это сказывается до сих пор. Но в Средней Азии больше не было таких идентичностей, как курама, они вошли в состав узбекского народа, или ферганских кипчаков, которые стали частью кыргызов. Характерно, что потомки изначально тюркоязычных карлуков вошли в состав и узбекского, и таджикского народов.

Отдельным последствием национально-государственного строительства в Средней Азии стало то, что выходцы из Восточного Туркестана вместо названия таранчи, а также кашгарцы, хотанцы, яркендцы, приняли решение называться уйгурами.

Но если сто лет назад идентичность создавалась фактически на новой основе, которая была больше заимствована из европейской практики национального строительства, то сегодня это вполне состоявшиеся нации с государственной территорией.

— Какие инструменты использовала советская власть в процессе проведения своей модернизации и достижении целей прогресса?

— Большевики были сторонниками ускоренной модернизации традиционного общества. Они были представителями самого радикального крыла социалистического движения. Поэтому стремились к реализации идеалистической модели социального устройства общества. От других социалистов они отличались не только решительностью, но и умением ставить промежуточные цели и весьма жестко добиваться их исполнения. Условно говоря, они действовали в рамках общей теории, но были готовы проявлять большую гибкость на практике – от максимальной жестокости до относительно мягкой политики. В конечном итоге они пришли к абсолютизации роли партии, как некоего «ордена меченосцев», но которая де-факто оказалась в основании бюрократической вертикали управления отдельным государством. После выхода на этот уровень система стала стагнировать, что в итоге привело к падению СССР. На начальном этапе стремление партии к модернизации экономики общества в кратчайшие сроки имело свою цену для общества.

Коммунисты изъяли из общества все ресурсы ради скорейшей модернизации и заставили людей тяжело работать с минимальной оплатой под страхом репрессий.

Поэтому крестьяне в России называли это «новым крепостным правом». Тут возникает очень сложная дилемма, можно ли в принципе считать, что прогресс оправдывает все действия по его достижению? Если вы стремитесь к лучшему, к образованию, заводам и фабрикам, то оправдывает ли это связанные с этим миллионы жертв, в том числе от страшного голода? Большевики проводили насильственную модернизацию. Для них, в целом, не имела значение цена вопроса. Главное было достигнуть цели, какой бы невероятной она ни казалась.