Почему западные политологи не верят в «Большую Евразию»

В апреле президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев дал интервью «Российской газете». Среди прочего он сделал однозначный посыл о приоритетах в политике и экономике. В частности, он сказал:

«Идея «Большой Евразии» открывает горизонты для активизации экономических связей Азии и Европы, может стать фундаментом формирования новой системы международных отношений на евразийском пространстве.

Эффективные ответы на вызовы могут быть найдены через сопряжение потенциалов ОБСЕ, Совещания по мерам взаимодействия и доверия в Азии, а также Регионального форума Ассоциации государств Юго-Восточной Азии по безопасности.

В целом несущим элементом

будущей архитектуры сотрудничества должно стать раскрытие интеграционного потенциала наших стран и объединений в рамках формирования «Большой Евразии»,

которую мы хотели бы видеть как единое евразийское пространство безопасности и процветания».

Интеграция хорошо, но без России и Китая

На Западе четкий посыл Токаева на интеграцию стран Евразии прошел практически незамеченным. Естественно, что в связи с пандемией, обрушением мировой экономики и предстоящими выборами в США у американских и европейских политиков в приоритете другие темы.

Создавая ЕАЭС, мы не учли, что российская бюрократия сильнее казахстанской – Султан Акимбеков

Однако ранее сама идея «Большой Евразии» довольно негативно воспринималась западным политическим бомондом. Поэтому следует ожидать, что когда напряжение, вызванное всеми событиями 2020 года, спадет, к этому интервью президента Казахстана западные политологи обязательно вернутся.

И особенно интересно будет услышать мнение Фредерика Старра – основателя Института Центральной Азии, Кавказа и крупного американского специалиста по России и Евразии.

Он известен как ярый противник проекта «Большая Евразия». В конце прошлого года в эксклюзивном интервью каналу Хабар 24 он сказал:

«Я очень рад, что

Казахстан имеет видение сотрудничества в Центральной Азии без вмешательства всех больших стран, включая Россию, Китай, Америку и Европу

Чтобы вы сами собирались вместе со своими соседями в регионе. Это новый регионализм.

Я знаю, что первый президент Н. Назарбаев с первого дня предлагал это, президент К.Токаев тоже имеет такую цель. Я считаю, что для Казахстана и всего региона в будущем это будет очень плодотворный путь».

А чуть ранее, в своей статье «Большая Евразия: азиатско-российское фэнтези» Старр объяснил, почему, по его мнению, участие России в интеграционных процессах сведет на нет все усилия стран Центральной Азии.

Лицом к Востоку

Вот выдержки из его статьи с критикой проекта «Большая Евразия».

«…Есть ли генеральная стратегия, освещающая вопросы российской внешней политики миру, и если так, какова она? Годами казалось, что президент Путин в целом строит свою внешнюю политику на главном посыле в своем обращении к нации в 2005. Мол, падение советской империи стало великой геополитической катастрофой 20-го века.

Задача российской политики заключалась в том, чтобы всеми возможными средствами вернуть максимальный контроль над бывшими советскими территориями.

Страны ЕАЭС составили прогноз развития АПК на 2020-2021 годы

Современная Россия в конце концов наследница полутора тысячелетий мессианских идеологий, которые оправдывали и поощряли расширение территорий под властью Москвы. Будь то строительство Третьего Рима, водружение креста Святого Владимира на верхушку Собора святой Софии, построение Священного союза против Наполеона, защита Европы от революций 1848 г., завоевание мусульманской Центральной Азии в 1860-е годы или попытки советизации Восточной Европы при Сталине. Внешней политикой Москвы всегда двигали идеи, а не оппортунизм.

И даже

когда Путин повторно высказывал свои позиции про коллапс СССР, в московских внешнеполитических кругах зрел кризис дефицита теории

Сложный, вызывающий и гиперактивный российский стратег Александр Дугин был в числе первых, кто решил заполнить эту идеологическую брешь. Выходец из семьи староверов, Дугин приветствует децентрализацию и самоуправление внутри самой России. При этом весьма жестко обосновывает необходимость агрессивной внешней политики, связующей православную Россию, правоверных мусульман и истинных индуистов в их войне против секуляризма как такового.

Не далее, как десять лет назад, когда Дугин посещал США, он все свое ядовитое ехидство обрушил на Европу. Слепо и упрямо хотел, чтобы Москва отвернулась от развалившейся Европы и обратилась лицом на Восток.

Планы о глобальной доминации

Сейчас воображение многих лиц, вхожих в московские геостратегические круги, захватила новая большая стратегия.

У Дугина (а до него у царя Александра III и, например, метрополита Московского в 1492 г. Зосима)

главным принципом новоявленной концепции является открытое отрицание Европы

Но в отличие от предшествующих выкладок, новая концепция «Большой Евразии» определяет Россию как равноправного партнера Китая и выражает мечты о будущем, в котором Россия и Китай объединят силы с Индией, чтобы стать доминантной глобальной силой.

Чтобы Россия стала одной из движущих сил реализации этой стратегии, ей надо отвернуться от Европы и стать азиатской политической и финансовой державой. Ключом к чему является развитие Сибири как транспортного коридора на Восток, а также мощного экономического региона со своими правами.

Концепция «Большой Евразии» стала постепенно раскрываться, начиная с 2008 года. Термин этот, как теперь представляется, возник в качестве возражения на появление другого нового термина – «Большая Центральная Азия».

Начиная с 2015 года, стороны наращивают темп продвижения своих концепций – стали распространяться статьи и книги, были организованы симпозиумы и конференции. И на самом деле, «Большая Евразия» стала отдельной индустрией в нескольких проявлениях, являясь теперь центром внимания геостратегического мышления Москвы. К изучению этой стратегии активно подключились некоторые западные эксперты.

Ни слова об экономике

Идеологи «Большой Евразии» считают, что самым большим вызовом при реализации концепции станет огромная евразийская территория. Поэтому неудивителен тот факт, что знаменитое Русское географическое общество посвятило 375 страниц специального издания «Вопросы географии» конкретно этой тематике.

Этому предшествовала конференция, организованная Высшей школой экономики «Место России в Большой Евразии формируется сегодня». Все 375 страниц, авторами которых (всего 25) являются граждане России, по сути, составляют сущность обсуждаемой концепции.

Согласно утверждениям двух авторов — Д. В. Суслова и А. С.Пятачковой, концепция «Большой Евразии», без всякого сомнения, является одной из самых важных проблематик международных отношений первой половины 21-го века.

Сделав такое громкое декларативное заявление,

авторы признали, что в научно-экспертном сообществе нет согласованного определения термина

Далее они пишут, что

«продуктом концепции станет региональное или макрорегиональное международное сообщество, построенное через интеграцию. Оно основано не на истории или цивилизационной близости, не на экономических проектах или взаимозависимости, а на особых качестве и интенсивности политических отношений между государствами, это сообщество создающими. И в первую очередь – между Китаем и Россией».

Обратите внимание, что упор делается на политические отношения. Нет ни следа марксизма, ни капли экономики, равно как нет ни одного упоминания про какие-либо продуктивные силы, движущие страны навстречу друг другу. Нет никаких ссылок и на культурные связи.

По удивительному контрасту с Дугиным другой автор издания – Т. В. Бордачев смело декларирует, что нет никаких исторических или культурных традиционно укорененных в обоих народах связей между Россией и Китаем, которые могли бы составить основание для будущего партнерства.

Но не были ли именно исторически-культурные разделения между Россией и Западной Европой, которые побудили Россию совершить большой поход на Восток? К сожалению,

московские эксперты не дают ответа, считают ли они культуру и историю вещами, релевантными для новой большой стратегии

Все авторы издания согласны, что «Большая Евразия» появится после слияния Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) и Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Тем не менее проблемы для Москвы создает наличие большого дисбаланса по демографии и экономической продуктивности этих двух организаций.

ЕАЭС — искусственный организм

Чтобы укрепить ЕАЭС, Россия должна убедить, подтолкнуть или даже надавить на Центральную Азию и Кавказ, чем она, в принципе, и занимается. Подобные проявления политики «ежовых рукавиц» вызывают на другом – принимающем конце, действия, обусловленные более опасением, нежели убеждением.

https://365info.kz/2020/06/raspadetsya-li-eaes-predposylki-i-prichiny-mnenie-eksperta

Президент Кыргызстана в 2015 г. заявил, что его страна «выбрала меньшее из двух зол», и потом сообщал, как Москва в буквальном смыcле «выкручивала ему руки».

Армения, зависимая от военно-технической помощи России в борьбе с Азербайджаном за Карабах, не имела выбора.

Узбекистан согласился войти в ЕАЭС в качестве наблюдателя на пять лет. Если Узбекистан войдет в ЕАЭС в качестве полноценного члена, Таджикистану не останется иного выбора, кроме как следовать примеру, что оставит Афганистан под таким же давлением, что и его северных соседей.

В дополнение к слабости ЕАЭС в сравнении с ШОС Москву беспокоит отсутствие паритета военной мощи между Россией и КНР.

Признавая, что Китай имеет военные соглашения со всеми континентальными союзниками России, в то время как военные связи России со странами Восточной и Юго-Восточной Азии слабы, другие авторы – В. Б. Кашин и А. И. Дружинина призывают к массированному расширению российского военного присутствия в Азии.

Конкретно они предлагают расширять связи российских ВМФ со странами АСЕАН, налаживая двустороннее сотрудничество и строя в этих странах базы. Это может и не перераспределить баланс сил между двумя странами, но Россия могла бы таким образом решить одну из застарелых проблем.

Индия в помощь?

В любых отношениях с Китаем Россия определена в качестве младшего партнера. Россияне, которые продвигают концепцию «Большой Евразии», понимают это и потому пристегнули к будущей структуре нового партнера – Индию.

Надеясь нарастить старые, еще советско-индийские отношения, они рассчитывают на создание глобальной триады. Но есть одна маленькая проблема, а точнее пропасть между политическими системами Индии и Китая.

Российский политолог Андрей Кортунов легко решает этот вопрос, предлагая, чтобы Китай поддерживал отношения с авторитарными странами, а Индия могла бы налаживать партнерство с демократиями. Ответил бы кто, какую роль станет играть Россия.

Зацикленные на этой великой, но странной фантазии, российские эксперты сообщают, что альянс трех стран станет мощной силой для установления мира на Земле. Два ведущих редактора издания – Д. В. Суслов и А. С.Пятачкова заявили, что триада станет огромным ресурсом для решения проблем региона, включая терроризм, экстремизм, проблему Афганистана и даже конфликт между Индией и Пакистаном.

Мешают «розовые очки»

Неудивителен тот факт, что масштабы и грандиозность поисков Россией своей новой идентичности привлекли внимание исследователей Запада.

Некоторые американские и европейские эксперты опубликовали книги и статьи, в ответ на которые россияне выдают свои. На самом деле остается только улыбаться тому, как стратегия, имеющая целью отворот России от Европы, подвергается разрушительной критике на Западе.

А. В. Савченко и В. А. Воробьева из Академии государственной службы при Президенте РФ выдали именно то обоснование концепции, что требовалось: они разделили историю человечества на три эпохи – домашинную, машинную и цифровую.

В домашинную эпоху Россия стала европейской державой, а потом расширилась на восток и стала державой тихоокеанской. В машинную эпоху Россия ушла из Аляски и переключила внимание на морскую зону Сибири и Центральную Азию. В цифровую эпоху Россия видит свое предназначение в построении Большой Евразии.

Некоторые детали осложняют видение через «розовые очки». Люди из Сибири бегут, а не едут туда. Русские покидают обширные территории этого региона, и некоторые из них активно осваиваются китайцами. Если начнется переселение больших масс русских из европейской части России, это еще больше обескровит эту историческую часть, которую сегодня активно заселяют мигранты из Центральной Азии.

Более проблематичным будет воздействие от реализации новой концепции на Восточную Европу, Украину, страны Прибалтики, Кавказа и Центральной Азии. По мере перенаправления денег и внимания в Сибирь и АТР, эти бывшие республики СССР выпадут из приоритетов геостратегии России.

Рост расходов в Сибири и Азии, плюс обязательства на Ближнем Востоке ограничат возможности правительства России инвестировать в данные регионы, в то время как частный бизнес это не потянет.

Не партнеры, но конкуренты

Центральная Азия и Южный Кавказ заслуживают отдельного внимания, так как бросают особый вызов московскому проекту «Большой Евразии». Страны Центральной Азии и Азербайджан имеют потенциал добавить размера и веса будущей объединенной торговой зоне, что только усилит позиции Москвы в раскладе сил с Пекином и ШОС. Поэтому Москва усилит работу с Азербайджаном, Таджикистаном и Узбекистаном с целью их вхождения в ЕАЭС.

В это же время Россия очевидно не готова принять Центральную Азию как равного геостратегического партнера. Она до сих пор воспринимает теорию МакКиндера, где ключом к глобальному влиянию является контроль над морями. Стратегии России упускают тот момент, что Центральная Азия и есть тот самый центровой маккиндеровский «Хартленд», сами считая его маргинальной «окраиной», которая обречена зависеть от воли стран со способностью контролировать мировое водное пространство.

Эти соображения лежат в основе убеждения – слепого и неудобного в своей правдивости – Россия требует, чтобы главный континентальный транспортный коридор шел через Сибирь, а не через Центральную Азию и Кавказ. Про это открытым текстом пишет Л. Б. Вардомский из Института экономики РАН в своем материале из специального издания «Вопросов истории». То есть Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан, Азербайджан и Грузия являются не партнерами, а конкурентами России.

Проект противоречит стратегии ЦА

Сказанное выше не является чем-то новым для московского режима. Задолго до того, как в 2005 начались разговоры о новом Шелковом пути, российские чиновники во время конференций в Санкт-Петербурге и Урумчи четко заявляли, что возражают против маршрутов через Казахстан и Центральную Азию. В качестве главного транспортного коридора они требовали использования Транссибирской магистрали. Но Китай упрямо игнорировал слова представителей России и в качестве предпочтительных избрал маршруты через Казахстан, Среднюю Азию и Кавказ.

Какую же судьбу уготовили теоретики «Большой Евразии» Центральной Азии и Кавказу? Следуя логике того же МакКиндера, они полагают, что эти регионы будут поставщиками сырья и энергоресурсов. Но не от этой ли участи сегодня Центральная Азия и Кавказ весьма активно отходят? Все без исключения, они хотят отойти от зависимости от ресурсов и развивать новые технологии и современное сельское хозяйство. В этом смысле «Большая Евразия» идет на столкновения с Центральной Азией.

Один из авторов сборника – А. В. Лихачева подразумевает, что Сибирь станет поставщиком воды в Центральную Азию. Эта идея поколение назад уже двигала умы некоторых деятелей в СССР, но была прикрыта природоохранными соображениями. Она подразумевает поворот сибирских рек на Центральную Азию и Синьцзян. Возрождая к жизни этот проект, автор называет его «фактором власти и силы»…»

P. S.:

По результатам прошлых наших наблюдений Фредерик Старр отличался позитивным и непредвзятым отношением к Казахстану. В частности, он один из немногих выступил с открытой критикой американских государственных институтов, включивших Казахстан в список стран, притесняющих свободу религии за меры против радикализма и экстремизма.

Поэтому будет интересно, как Старр и его НИИ по политологии отреагируют на апрельский посыл президента РК.

Автор будет продолжать следить за активностью западных аналитических центров.