Рычагов против России в вопросах тарифов на транспортировку газа нет — эксперт

Во время встречи лидеров стран ЕАЭС в формате видеоконференции снова зашел в тупик давний проблемный вопрос — ценообразование на энергоносители.

Президент Беларуси и премьер-министр Армении призвали главу России зафиксировать принцип применения единых подходов к цено- и тарифообразованию на общем рынке газа ЕАЭС. Однако Владимир Путин ответил партнерам, что это невозможно из-за недостаточно глубокой интеграции. Почему в ЕАЭС в таких стратегических вопросах правила диктуют политики, прокомментировал экономист Асет Наурызбаев.

Схема есть, но не у нас

— Что вы думаете о требованиях Александра Лукашенко и Никола Пашиняна по единому тарифу? Как это соотносится с договором о ЕАЭС? Кто и почему должен за это платить? Какова позиция Казахстана?

— Приведу в пример Евросоюз. В Европе давно работает схема, когда страны с разными налоговыми системами и тем более бюджетами имеют единый тариф на транспортировку газа. Газотранспортные компании объединены в сообществе ENTSO-G, где договариваются о схеме взимания платежей.

Сейчас там во многих местах квоты на транспортировку распределяются на коммерческой основе. Кто больше платит, тот и транспортирует газ

А регулирует их сообщество регуляторов, то есть наднациональный орган ACER (Agency for the Cooperation of Energy Regulators). Так что Владимир Путин лукавит. Он не дает возможности Беларуси купить газ в Туркмении, Узбекистане и Казахстане. То есть тезис о недостаточной интеграции просто прикрывает нежелание разрешить перекачивать газ по внутренним российским тарифам.

— То есть в Европе такая схема есть, а в ЕАЭС нет?

— Да, у нас ее нет. И как раз эти вопросы все время и поднимают президенты. Потому что внутренние российские тарифы дают одностороннее преимущество российским компаниям. У Беларуси и Армении главный интерес в том, чтобы покупать газ в Туркменистане дешевле, чем его продает Россия, и таким образом избавиться от зависимости.

В Казахстане ведь тоже есть газ, который можно продавать в каких-то объемах. И если бы мы имели доступ к внутренним российским тарифам, была бы конкуренция

А сейчас монополист «Газпром», и он не хочет никого допускать к нынешним российским тарифам.

Аналогичные вещи происходят и в электроэнергетике. Казахстан, к сожалению, по этому направлению двигается не очень активно. Любой нормальный и заинтересованный министр энергетики уже давно бы боролся за предоставление российских тарифов казахстанским компаниям. Но наши министры один за другим занимают последовательно ленивую позицию.
Поэтому сейчас мы имеем такую несимметричную ситуацию, когда российский тариф для российских компаний выгоднее, а транспортировка газа или электроэнергии через территорию России обойдется дороже.

Дело не в интеграции

— Получается, если бы Беларусь закупала дешевый туркменский газ, он все равно был бы дороже российского из-за тарифов на транспортировку?

— Да.

— Владимир Путин в качестве аргумента говорит о недостаточной интеграции. Это значит, что по самым стратегическим вопросам в нашем Союзе каждое государство остается за себя?

— Это чистая манипуляция. В Европейском союзе нет каких-то единых бюджетных правил. Тем не менее европейские газовые компании вполне способны договариваться по тарифам. И там нет специальных для голландских компаний в Голландии или французских во Франции.

Правила рынка согласуют антимонопольные комитеты. И правила рынка настроены на то, что пропускная способность по газопроводу просто коммерчески продается. К слову, это снимает все проблемы с любой интеграцией — недостаточной или достаточной.

Вообще, речь идет не об интеграции, а о том, чтобы игроки рынка согласовали механику взимания тарифов и двигались дальше по этой механике

И при этом не нужно было бы никаких согласований и политик.

— Получается, в ЕАЭС правила устанавливает политика, а не бизнес?

— Да. Но в принципе бизнес мог договориться, каким образом организовать торги за пропускную способность. Механизмы есть, их придумала Европа достаточно давно. Почему бы не взять готовые решения и не применить их в нашем Союзе? Ответ прост — этому вопросу придается некий сакральный смысл о более глубокой интеграции.

— Что теперь делать дальше, решая этот тупиковый вопрос с транспортировкой энергоносителей?

— Уверен, что все будет происходить по-прежнему. До тех пор, пока Россия будет делать вид, что кроме более глубокой интеграции, делать ничего не нужно.

Ну или до тех пор, пока другие участники Союза не найдут рычаги, которые позволят поменять ситуацию

На самом деле, если бы переговорщики от Казахстана имели более активную позицию, мы бы смогли использовать наши рычаги. И они есть. Но поскольку мы страна многовекторная, поэтому в сторону этого вектора и не шевелимся.