Россия: приезжие и мигранты попадают в сексуальное рабство. Вырваться удается немногим

В конце 2017 года аналитики мобильного приложения NumBuster! насчитали в РФ 4,5 млн телефонных номеров, связанных с предложением секс-услуг, и около 1,5 млн человек, занимающихся проституцией, писало издание «Лайф». Однако это далеко не полные данные, поскольку приложение на тот момент было установлено примерно всего на 2% активных сотовых телефонов в России.

По данным МВД за 2012 год (более актуальные данные отсутствуют, указывая на недостаток внимания властей к этой проблеме), в индустрию секс-услуг на тот момент были вовлечены около миллиона граждан, сообщает Eurasianet.org.

Согласно информации фонда «Безопасный дом»,

возраст вовлечения в проституцию в России — 12-13,5 лет, а свыше 2/3 женщин в этой сфере были жертвами насилия или инцеста

Власти закрывают глаза?

Занимающимся проституцией грозит до 2 тыс. рублей штрафа, сутенерам — до пяти, а при отягчающих обстоятельствах — до 10 лет тюрьмы. Однако количество осужденных по этим статьям сравнительно невелико. В первой половине 2018 года за организацию проституции осудили 166 человек, а за оказание секс-услуг — 3,1 тыс. человек. Для потребителей подобных услуг наказания не предусмотрено.

Проституция в России — сфера рабства, коррупции, насилия, венерических заболеваний и наркомании, утверждают эксперты

Однако власти не заботятся о реабилитации вовлеченных в эту область, предпочитая малоэффективные репрессии. В крупных городах проституция существует почти открыто.

Так, в Петербурге интим-услуги массово рекламируются на столбах и асфальте. По сообщению интернет-газеты «Фонтанка», в 2018 году петербуржец в одиночку выявил адреса 60 борделей и сдал их в Госдуму. Вслед за этим городская полиция за 9 месяцев оштрафовала за занятие проституцией 948 человек, 168 из них были привлечены по наводке одного человека.

Существуют и вполне легальные компании, предоставляющие услуги, граничащие с проституцией. Например, одно кадровое агентство предлагает VIP-клиентам подобрать секретаря, домработницу или горничную «с интимом», заявляя, что «это престижно, комфортно, а главное, выгодно подчеркивает статус владельца бизнеса или руководителя высшего звена».

Уличная проституция составляет сравнительно небольшой сегмент секс-индустрии. В больших городах большинство сделок происходит через интернет. Согласно исследованию Высшей школы экономики, цены на московском интим-рынке зависят в основном от отдаленности места встречи от центра, ассортимента услуг и качества фото в анкете девушки.

Расценки на секс в Москве варьируются в диапазоне от 500 до 10 тыс. рублей в час. При этом, по словам эксперта фонда «Безопасный дом», психолога Вероники Антимоник, сутенеры могут забирать от 30% до 100% выручки.

Достоверно оценить обороты секс-индустрии в РФ проблематично. По данным сайта Havoscope, в Германии оборот легального рынка интим-услуг составляет $18 млрд в год, в Голландии (где проституция также узаконена) — $800 млн. На Украине, где подобная деятельность незаконна, годовой оборот оценивается в $1,5 млрд.

В зоне риска — приезжие и мигранты

Больше всего риску вовлечения в проституцию подвержены девушки и юноши из бедных и неблагополучных семей, а также трудовые мигранты.

«По рассказам наших подопечных, бывало, что матери сами предлагали дочерей мужчинам в обмен на алкоголь, либо же обвиняли их, если изнасилование было совершено отчимом.

Подобный опыт насилия существенно меняет отношение к себе. Свое тело начинает восприниматься как не принадлежащий тебе объект, что вместе с мотивом самонаказания может приводить к саморазрушающим формам поведения», — утверждает Вероника Антимоник.

По ее словам, уход в проституцию может мыслиться у человека как «свой выбор», а получаемый доход восприниматься как возможность хотя бы получать деньги за насилие, к которому человек и так привык. По данным исследований, продолжает Антимоник, до 68% вовлеченных в проституцию испытывают посттравматическое стрессовое расстройство, по тяжести сравнимое с аналогичным у ветеранов боевых действий. До 75% предпринимают попытки суицида.

«Считается, что средняя продолжительность жизни проституированной женщины — 34 года», — говорит она.

В проституцию часто вовлекают через сайты знакомств, объявления о «покупке девственности», кастинги модельных агентств,

тренинги соблазнения и пикапа, приглашения на работу в другом регионе, стране или сфере услуг — в качестве консуматорш (которые под видом знакомства «разводят» клиента на выпивку в интересах заведения), хостес или стриптизерш.

По словам Юлии Алимовой, активистки волонтерской организации «Дети Петербурга», помогающей семьям мигрантов, большинство женщин, занятых проституцией в Петербурге и Москве, приезжие из регионов или республик бывшего СССР.

Шантаж, угрозы и долговая кабала

Система контроля за мигрантами выталкивает последних в нелегальное поле. Поскольку редкий арендодатель согласится прописать мигранта в своей квартире, большинство из них вынуждены покупать липовую регистрацию в сомнительных фирмах, чем пользуются полицейские-взяточники.

«Женщины, вовлеченные в проституцию, уязвимы вдвойне. Помимо наказания за полулегальные документы, им грозит штраф за занятие проституцией, причем два штрафа означают высылку из страны и запрет на въезд. Однако больше всего женщины боятся, что о роде их деятельности станет известно родным.

Хотя в Центральной Азии не практикуются «убийства чести», семья применит жесткие санкции против такой женщины

В итоге, если она становится объектом насилия, не может никуда пойти», — отмечает Алимова.

Сотрудники «Безопасного дома» все чаще сталкиваются со случаями, когда способом принуждения к оказанию сексуальных услуг становится изнасилование, снимаемое на видео, которое используется для шантажа.

«Наиболее действенными способами удержания в проституции являются угрозы и долговая кабала. Новых девушек ограничивают в свободе передвижения, забирают у них деньги и документы. Большое влияние оказывают угрозы близким (девушки, у которых есть дети, реже предпринимают попытки к освобождению).

Приезжих контролируют за счет долга, под которым подразумеваются деньги, потраченные на их билеты. Например, у нигериек он составляет $40-50 тыс. Выплатить его практически невозможно. К первоначальной сумме прибавляются долги на проживание, питание, одежду, фото и размещение их в платных каталогах, штрафы за опоздание и т. д.», — рассказывает Антимоник.

По данным международной организации Walk Free Foundation, в России 794 тыс. рабов, в том числе эксплуатируемых сексуально

Несмотря на то что в стране есть уголовные статьи, карающие за торговлю людьми и использование рабского труда, доказать эти составы преступления крайне трудно. В первом случае необходимо зафиксировать факт сделки о купле-продаже человека, во втором — ограничение свободы передвижения. Сексуальное рабство выявить особенно тяжело, так как обычно в этих случаях людей контролируют не столько физически, сколько психологически.

Безразличие усугубляет проблему

Уголовная ответственность для сутенеров не облегчает участь тех, кто оказывает секс-услуги.

«Многие девушки рассказывают, что их сутенеры неоднократно привлекались по этим статьям, а после вынесения приговора (который нередко сводится к штрафу или условному сроку) нередко становились еще более жестокими и требовательными, чтобы компенсировать убытки.

Они могли применять к ним насилие, подозревая в возбуждении дела, вовлекать больше новых девушек, принуждать к оказанию специфических и более высокооплачиваемых сексуальных услуг. По этой причине большинство вовлеченных в проституцию отказываются давать показания против своих сутенеров», — объясняет Вероника Антимоник.

«Самозанятые» в сфере секс-услуг также подвергаются прессингу со стороны клиентов и полицейских, считающих «падших женщин» изгоями.

Безразличие государства к их судьбе приводит к опасным последствиям

Согласно докладу, представленному российскими общественными организациями Комитету ООН по экономическим, социальным и культурным правам, дискриминация занимающихся проституцией является одной из главных причин распространения ВИЧ-инфекции.

По данным РАН, в России от 1 до 1,3 млн ВИЧ-инфицированных.

«Правительство не оказывает никакой поддержки исследователям и программам профилактики ВИЧ среди секс-работников», — констатируют авторы доклада.

Они тоже люди!

В международной практике преобладают два подхода к проблеме проституции: «шведская» модель, рассматривающая ее как форму эксплуатации, и подход легализации «секс-работы», добровольно выполняемой взрослыми людьми, отмечается в докладе правозащитной организации Amnesty International.

По мнению Натальи Звягиной, директора российского представительства Amnesty International, выступающей за легализацию секс-работы, декриминализации проституции должно сопутствовать преодоление предрассудков в отношении секс-работников.

«Большинство, и не только в России, считают, что «плохие люди» заслуживают плохого отношения.

Необходимо начать с того, что «они тоже люди, а любой человек заслуживает человеческого отношения»

Легализация — такой же важный шаг, как отход от слова «проституция» в пользу понятия «секс-работа». Смягчение законодательства — лучшая поддержка этого нового нарратива», — полагает правозащитница.

Антимоник, наоборот, считает, что легализация проституции выгодна для кого угодно, но не для лиц, в нее вовлеченных.

«Из существующих в мире моделей, уже показавших результаты, наиболее оптимальной является так называемая «шведская модель», предполагающая криминализацию спроса на секс-услуги», — считает эксперт.

Российские власти придерживаются других воззрений, рассматривая проституцию скорее как неизбежное зло, коренящееся в природе человека.

«Два аспекта в общественной человеческой деятельности, которые нельзя искоренить — это коррупция и проституция. Их нельзя победить. Нельзя ни в коем случае ставить вопрос об их искоренении, устранении из жизни. Потому что оба этих явления основаны на врожденных инстинктах человека… Они есть, были и будут», — заявил сенатор Алексей Кондратьев, выступая в программе «Вечер с Владимиром Соловьевым».

Вакуум, образовавшийся из-за невнимания государства к проблемам вовлеченных в секс-индустрию, стремятся заполнить благотворительные организации самого разного толка. Однако, отмечает Антимоник, их цели не всегда совпадают. Кроме того, они не в состоянии фундаментально изменить ситуацию.