Эти три способа легальны. И скорей всего, они приведут вас в ужас.

Способ #1

Сунь Яотин родился в начале XX века в бедной крестьянской семье в деревне Сишуайтан, что на севере Китая. Его отец, разоренный судами с местными властями, решил раз и навсегда закрыть все долги… с помощью сына. Сунь Яотина кастрировали и отправили служить в императорский дворец.

Институт евнухов в Китае существовал более двух тысяч лет, вплоть до XX века. В азиатских монархиях были помешаны на чистоте династической крови, ведь монарха называли Сын Неба. Стало быть происходивший от богов монарх имел полное право на верховную власть.

Дабы полностью исключить возможность неверности жен правителя и его гарема, мужчин в их покои не допускали. Отсюда собственно и возникла потребность в евнухах, которые не только прислуживали многочисленным наложницам и женам императора, но со временем даже стали занимать ответственные должности и влиять на самого императора.

В период существования трех династий — Хань, Тан и Мин — евнухи были особенно могущественны. К концу правления Минской династии их насчитывалось около ста тысяч… Впечатляющее число, не правда ли?

Традиционно евнухами становились сыновья казненных преступников и дети завоеванных народов. Если их не хватало, мальчиков банально покупали у бедных родителей

Нередко те и сами отправляли сыновей к мастерам кастрации в надежде, что их отпрыск поступит на службу и обеспечит достойное существование всей семье. В этом случае имя мальчика сообщалось в уездное правительство, чтобы его занесли в список кандидатов в императорскую челядь.

А упомянутый выше Сунь Яотин (да-да, на фото именно он — а вот слева или справа, попробуйте угадать самостоятельно) прожил аж до 1996 года, став последним в истории евнухом императорского двора…

Способ #2

Примерно со второй половины XIV века султаны Османской империи как-то взяли и перестали доверять собственной аристократии, в связи с чем войско и личную охрану набирали из завоеванных немусульманских народов.

Из семей неверных забирали примерно каждого пятого мальчика и, понятное дело, обращали в ислам. Замысел тут был прост — обращенные христиане служат вернее, ведь у них нет ни дома, ни друзей, ни родителей. С младых лет они были преданы султану и своему долгу. Их лучшим другом был меч, братьями — товарищи по казарме, а отцом соответственно султан.

Для большинства семей обязанность отдать сына в османское войско была настоящей трагедией, но разумеется, находились и такие родители, которые были только рады избавиться от лишнего рта.

Скажу больше —

многие бедные мусульмане предлагали соседям-христианам во время очередного набора в войско продать их ребенка под видом собственного

поскольку служба у султана сулила крестьянскому мальчику огромные возможности и высокое положение в обществе…

Способ #3

Вернемся к нашим кастратам.

Золотой эпохой певцов-кастратов в итальянских соборах и капеллах можно смело считать XVII и XVIII века. Голоса бедняжек, завораживающие публику, были беспрецедентным музыкальным и культурным феноменом. Горячие итальянцы предпочитали называть их «musico» или «virtuoso», подчеркивая свой восторг перед красотой их голоса.

Первыми кастратами, певшими для Климента VIII, были Розини и Фолиньяти. После них чуткие музыкальные уши Папы больше не могли слушать слишком резкие фальцеты, потому в хоре Сикстинской капеллы их полностью заменили кастратами-сопранистами.

В папской капелле возник новый тренд, постепенно захвативший все итальянские соборы и церкви — ну, кто ж не хочет равняться на Папу?

Ну и как-то так вышло, что Папа, увидев это дело, взял да и разрешил кастрацию… «ради славы Господней», разумеется

Каждому селянину, имевшему более четырех сыновей, дозволялось кастрировать одного из них ради Церкви… А если вы не знакомы с физиологией, поясню — после столь гнусной операции голос мальчика не трансформировался, то есть не становился октавой ниже, как у остальных нормальных подростков, а оставался высоким, полудетским-полуженским — то самое «сопрано», ага.

А вот публике, в гробу видавшей, что поют для них, по сути, инвалиды, все предельно нравилось — восторженные толпы ломились в двери соборов, где пели знаменитые virtuoso. Музыка и карьера оказывались важнее моральных соображений.

И такое всеобщее восхищение певцами было для отцов весомым поводом пожертвовать сынишкой ради Церкви, музыки и кошелька, разумеется. Справедливости ради стоит отметить, что это, до кучи, был способ избавить сына от плебейского будущего, а всю семью — от нищеты или попросту от лишнего рта, что в бедных деревнях на юге Италии было важнее, чем надежды на блистательное будущее сыновей. Со временем сложились правила, гарантировавшие семье кастрата проценты от его будущих доходов.

По-настоящему великими певцами, конечно, становились лишь единицы, а сотни или даже тысячи менее талантливых мальчиков были искалечены на всю жизнь. Видимо, такая же мысль пришла в голову более благоразумному Клименту XIV, который запретил наделять мальчиков «искусственным голосом». Уже певших в капелле кастратов тоже выгонять не стали — а куда им было деваться? Кроме того, Папа позволил женщинам петь партии сопрано в церквах.

А вот указом Папы Льва XIII в 1902 году уже было окончательно запрещено принимать кастратов в Сикстинскую капеллу.