Три рецепта против казахского трайбализма — Айдос Сарым

В Казахстане принадлежность к роду не несет никаких привилегий, бонусов, не гарантирует доступ к национальному богатству. А тот, кто говорит обратное — это человек, измученный последствиями распития свежего кумыса, уверен политолог Айдос Сарым. И предлагает свое видение «борьбы» с этим явлением.

Дословно:

«Для начала необходимо четко определиться с терминами. Что мы подразумеваем под термином «трайбализм»? Важно также определиться с контекстом и коннотациями, которыми это слово обросло в Казахстане.

Как правило, это негативный смысл, которым мы разбрасываемся, запугиваем себя и дружно ужасаемся. От этого мы не делаем свой мир более понятным и ясным, напротив, загромождаем его словесным мусором.

Справедливости ради надо признать, что и наука мало что делает, чтобы разгрести эти свалки бессмыслицы и политического ангажемента. Наши ученые попросту не имеют интеллектуальной смелости, чтобы взять эту тему и последовательно изучать как явление прошлого, настоящего и возможного будущего.

Айдос Сарым, политолог

Разобраться со смыслом

С трайбализмом в Казахстане бороться бесполезно — политологи

На мой взгляд, само понятие «трайбализм» в современной социальной науке рассматривается в нескольких контекстах:

• правовое понятие и явление, свойственное для ряда стран Азии и Африки, где родоплеменные статусы предполагают институциональное и даже конституционное закрепление;
• свойственное для очень большого круга стран и обществ родоплеменное деление, которое является фактом этнографии, но не обрело институциональных форм и очертаний;
• политико-публицистическое понимание клановой кадровой политики и непотизма, в основном неформального, незакрепленного институционально;
• культурно-антропологическое явление, синоним архаичности и культурно-политической неразвитости.

Что из этого мы имеем в виду, когда говорим о трайбализме? Понятно, что первый вариант попросту отпадает, даже

на словах и на деле мы все-таки строим политическую гражданскую нацию

За редкими, довольно экзотическими исключениями, на этот счет в стране достигнут консенсус.

В Казахстане принадлежность к роду не несет никаких привилегий, бонусов, не гарантирует доступ к богатству

Если же кто-то говорит обратное, он попросту человек, измученный свежим кумысом, вернее, последствиями такого распития. Поэтому скорее всего, нам надо вести разговор вокруг трех оставшихся определений, или точнее, их комбинации.

Не бросать камни в прошлое

Казахи как этнос не делятся на роды, они состоят из родов. Будучи в истории кочевым народом, мы некогда выбрали в качестве оптимальной и наиболее отвечающей экономическому устою и среде родоплеменную структуру общества. Она опиралась на крепкую семью как единицу и точку отсчета.

В течение долгих веков именно

эта структура позволила казахам выживать, обеспечила рост популяции, сохранила нас в потоке истории

И заметим, сложной, непростой истории, изобиловавшей многочисленными катастрофами и вызовами.

Тем не менее, мы не только выжили, но и сумели пережить конкурентов, расширили свою территорию, которую в XX веке оформили в виде современного государства.

В том, что казахи оказались наиболее приспособленными к существующей среде и ойкумене, смогли выжить в жесточайшей этнической и иной конкурентной среде, немаловажную роль сыграла и наша родоплеменная структура, традиции и культура.

Надо сразу оговориться, что

людям как биологическому виду свойственно делиться. Это природа человека, он привык выбирать, с кем ему комфортно,

с кем он намерен конкурировать и кому противодействовать. Это не есть хорошо или плохо, это данность.

Как и

то, что казахи состоят и делятся на роды. Это не есть хорошо или плохо,

это историческая, культурная, антропологическая и социологическая данность. Ее надо хорошо системно изучать, понимать и уметь с этим работать. Это имманентное свойство казахов в течение столетий помогало выживать, это вросло в плоть и кровь любого укорененного в почву казаха. Это присутствует, даже если мы это не принимаем или пытаемся бороться. В какие-то периоды истории, полагаю, наша родоплеменная структура была конкурентным преимуществом, помогала быть эффективными, создавала новые возможности, укрепляла солидарность и социальную мобильность казахов, в особенности по сравнению с европейскими этносами.

Солидарность и ответственность

Например, вспомним недавнее прошлое. В советский период казахи были менее урбанизированным этносом, а

города, где концентрировались возможности, блага и комфорт, были для них средой чужой и даже враждебной

Были периоды, когда в больших городах численность казахов не превышала в общей структуре 3-5%. Города в традиционном понимании и культуре казахов были средой чужой, враждебной, русифицирующей.

И в этих условиях именно родовые связи выступали институтом социализации, аккультурации

Любой казах, который ехал в город, чтобы поступить в институт, найти работу, включал свои имманентные горизонтальные социальные связи. Попросту говоря, находил родню, родственников, не обязательно очень близких. Сколько себя помню, в период моего советского детства и юности у нас в небольшом доме постоянно были гости и месяцами жили родственники.

Кто-то привозил детей на учебу, кто-то решал вопрос с общежитиями и трудоустройством. Понятно, что эта «традиция» иногда привносила дискомфорт, но в целом очень сближала родственников, создавала солидарную среду, повышала нашу ответственность и значимость в качестве единицы родоплеменной структуры.

Мои родители тоже прошли через систему ответственности, обязательств и смогли обустроиться в Алматы. Став на ноги и обретя недвижимость, они считали, что обязаны помогать всем остальным. Это было нормой!

Следующие когорты родственников, социализируясь и обустраиваясь в городе, поступали таким же образом. В качестве жизненной стратегии это сработало. Посмотрите сегодня на структуру наших городов: казахи в большинстве из них большинство или даже абсолютное большинство. Заметьте, без серьезных социальных потрясений и конфликтов!

Институт социального страхования

Наверное, не открою большого секрета, если скажу, что

у казахов в городе гораздо больше социальной ответственности и больше связей по сравнению с европейскими и славянскими этносами

У нас больше тоев и свадеб, казахские похороны более многолюдны, они включают не только кровно близких родственников, коллег и друзей, но и всю родоплеменную клиентеллу. Мы гораздо чаще ходим в гости, приглашая не просто друзей и коллег, с которыми приятно провести время, но и имеем обязанности приглашать некоторые категории гостей,

чтобы не прослыть жадными и оторванными от родни, манкуртами и «орыс болып кетті» («стали русскими»)

Все это финансово и эмоционально затратно, иногда превращает тои в гонки, а обязательства — в сумасшедшие кредиты в банках, но в целом это себя окупает. Окупает эмоционально, окупает социально, а

потенциально может продвинуть карьеру, бизнес, решить какие-то жизненные неурядицы и конфликты

Понятно, что современный город атомизирует людей, ломает традиции, но базово институт гостеприимства, родовой и семейной ответственности остается. С возрастом потребность в этом растет. Чувствую даже по себе.

Ведь эти все связи не только обременение, но и некий институт социального страхования, социальной ответственности, взаимной, подкрепленной нечто большим, чем простые гражданско-процессуальные контракты.

И то, что казахи относительно спокойно прожили лихие 90-е, то, что в Казахстане не было гражданской войны, этнических чисток и тому подобных эксцессов, заслуга традиционного общества, культурных и социальных нарраций, которые были свойственны казахам.

Поэтому лучше всего лишний раз

не бросать камни в прошлое и не проклинать без нужды родовую структуру казахского общества

Не хайповать

Существует, как говорилось выше, социокультурное измерение этого явления.
По сути, именно оно актуализирует разговоры о трайбализме, клановом Казахстане, об ужасах деления на жузы. Особенно

смешно, когда читаешь российские сайты и авторов, которые видят за всем этим только сплошной и махровый «ужас-ужас»,

мумба-юмбизм. Даже удивительно, как они до сих пор не договорились до того, что казахи каннибалы и пьют кровь христианских младенцев!

Но еще более удивительно, что все эти нарративы очень живо оседают и на нашей почве, питают умы наших смыслопроизводителей. И что примечательно, они особенно хорошо греют уши и тешат умы тех, кто сами в этих системах координат не существуют и даже не понимают казахского контекста.

Для них

трайбализм стал хайповой темой, заранее обреченной на успех

и вызывающий какой-то неподдельный, почти визионерско-сексуальный интерес, вроде «сисек и попок байзаковых-алагузовых».

У казахов есть смешная ироничная пословица: «Тышқан артын көріп жаралы болады», в переводе означающая примерно «Мышь, увидев свою тыльную часть, глубоко ранит себя до крови». Вот нечто подобное происходит с рядом наших казахстанских авторов и сайтов.

Надо поднять тиражи, повысить читаемость, писать либо о языковой политике, либо о казахском трайбализме. Своего рода ильфо-петровская «легенда озера Иссык-Куль».

Понятно, что такая востребованность превращает тему в «горячий пирожок с ливером из розового единорога»! Отсюда следуют и многочисленные разговоры о том, как с этим жить и как с этим бороться.

Некоторые умельцы-хайпократы, мастера словесной эквилибристики и стрижки купонов

уже договорились до того, что Западный Казахстан отвалится от страны, найманы объявят о своей независимости

и так далее. Ну, ей-богу, это же бред собачий!

Это же вообще какое-то трагическое непонимание того, что такое казахи и что такое казахский народ! В малых дозах это иногда даже смешно, но когда эта кислая политура тиражируется и обсуждается в каких-то индустриальных промышленных  масштабах, эта бредятина начинает утомлять и раздражать. А иногда даже заставляет усомниться в собственных умственных способностях: мы об одних и тех же казахах говорим?

Терапия — в демократизации общества

Да, надо признать, что в условиях, когда не работают социальные и кадровые лифты, механизмы кадровой ротации становятся непрозрачными, политически ангажированными.

Когда растут коррупция и непотизм, люди уходят в архаику, включают всевозможные имманенции

Зачастую таковой являются племя и род. Но явление это временное, и лечится оно большей степенью демократизации общества и реальной борьбой с коррупцией. Более того, можете закидать меня қазы-қарта, но скажу прямо и однозначно:

трайбализм в Казахстане связан с госаппаратом и проповедуется неконкурентоспособными чиновниками

А также аутсайдерами политических и кадровых битв.

Почему? Все очень просто. Государство, госслужба, доступ к бюджетным ресурсам стали самым прибыльным и важным бизнесом в стране. А поскольку это так, растет и всевозможная конкуренция за доступ к этому ресурсу. Ту же икру и белую рыбу в Западном Казахстане добывают не только государственные и частные компании, но и огромное количество браконьеров.

Вокруг того же нефтяного бизнеса крутятся не только самруковские структуры, иностранные инвесторы, но и вполне себе сильные криминальные структуры, зачастую крышуемые силовиками.

Коль госаппарат и госсредства — важный ресурс, появляются и теневые криминальные структуры. А что определяет криминал как бизнес? Круговая порука!

Давайте легализуем все, сделаем все процедуры открытыми и гласными, тогда тень и криминал значительно уменьшатся!

Не исчезнут совсем, не пропадут как явление, но значительно уменьшатся.

Больше открытости и свободы!

Вот в Алматы вводят систему «Оңай», платные парковки. И ведь мы реально видим, как много денег начало поступать в бюджет. Но видим и то, сколько денег до этого уплывало мимо!

Так что первый рецепт – больше демократии, больше открытости, больше свободы

При этом надо понимать, что существующие клановые группы в стране не структурированы по родовой схеме. Внутри казахов невозможно, даже в силу института «жеті ата» (априорного и категорического запрета жениться на близких родственниках), сохранять свою родовую «стерильность».

Так или иначе все люди и семьи обрастают связями, роднятся, становятся құдалар. Это значительно усложняет даже понятие современных «кланов».

У нас нет, как в некоторых странах, пожизненного закрепления некоторых должностей за конфессиями, этносами или родами. И никогда, уверен, не будет! Сегодня мы видим много случаев, когда даже родные братья делят свой общий бизнес, чтобы сохранить уважение друг к другу, ходить в гости к своим родителям и вместе сидеть за большим семейным дастарханом.

Хороший человек и близкий родственник – это не профессия. Подлинно рыночные капиталистические отношения заставляют искать не близких и родных, а конкурентоспособных, умных, деловых.

Поэтому

вторым рецептом против «трайбализма» можно назвать рыночные капиталистические отношения

Извлекать уроки из истории

Надо отметить, что тема деления, разделенности среди казахов стала общим местом, приравненной к «разговорам о погоде», small talks. Эта спекулятивная тема кормит огромный круг авторов и изданий внутри нашего казахского социума.

Как ни послушаешь, выясняется, что

казахи — чемпионы мира, причем с огромным отрывом по части разделенности и непризнания друг друга

Самая популярная байка — это казахи в аду, которых даже черти ленятся охранять, поскольку из адовых котлов никто не убежит, сами же горящие и варящиеся затянут убегающих обратно.

Если честно, мне все эти разговоры давно и порядком надоели. Надоели хотя бы потому, что такая байка есть абсолютно у всех народов. И если хорошо знать не только свою историю, но и историю других стран и народов, убеждаешься, что подобные разговоры характерны абсолютно для всех.

Самое время устраивать международные олимпиады и соревнования по плачу и рыданиям о нехватке единства

И если такие соревнования состоятся, казахи не войдут даже в 30-ку лучших. Вовсе не потому, что лохи, а потому что

есть народы и нации, которые делятся и разделены гораздо больше, чем мы. Это научный исторический факт

Казахи — договороспособный корпоративный народ, стремящийся и подтверждающий свое единство веками своей жизни в потоке истории.

В 9 случаях из 10 мы скорее договоримся, чем не договоримся

Не мытьем, так катаньем! Опять же, если и враждуем, завтра можем стать құдалар! И это само по себе здорово!

Как-то давно турки сказали о себе: постоянная тревожность и обеспокоенность о судьбе турецкого государства является фундаментом турецкого государства. Допускаю, что постоянные разговоры о делении казахов, обеспокоенность этим и является чуть ли не лучшим противоядием от трайбализма и разделенности как таковой.

Отсюда и третий рецепт: надо больше знать, надо не замыкаться в себе,

а изучать и себя, и мир, и историю других народов. Учиться у своей истории, истории мировой и извлекать правильные уроки. Нужна мощная культура, мощные культурные продукты, которые будут и дальше укреплять и сшивать нашу нацию. Это вполне в наших силах.