«Никого из бывших жен боевиков ИГ не отпускают просто так» — детский омбудсмен

О россиянах в тюрьме Багдада и о том, почему именно с иракской территории вывозить соотечественников сложнее всего.

На минувшей неделе из Ирака в Россию должны вылететь около 70 человек — бывшие жены и дети боевиков ИГ (запрещенная в РФ организация). В конце ноября глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров заявил, что в тюрьме Багдада нашли больше сотни россиян. Это будет уже девятый рейс. Сотрудники спецмиссии отмечают, что именно с иракской территории вывозить соотечественников сложнее всего, сообщает sputniknews-uz.com со ссылкой на РИА Новости.

Такие разные соседи

По приблизительным подсчетам правозащитников, на территории Сирии и Ирака остаются тысячи россиян. За полгода удалось четко наладить механизм взаимодействия структур — от силовиков до омбудсменов, тем не менее гладким этот процесс назвать нельзя. По словам участников спасательной операции, вывезти наших граждан с территории Сирии гораздо проще, чем из Ирака. Дамаск относится к российским представителям, как к партнерам-освободителям, и предоставляет, насколько это возможно, свободу действия на своей территории. В том числе не препятствует вывозу в Россию вдов боевиков и детей.

Совершенно другая ситуация складывается в соседнем Ираке. Как говорят правозащитники, в этом ближневосточном государстве находится несколько тысяч граждан России. Кто-то продолжает скрываться, кто-то сдается и попадает в фильтрационный лагерь, где их находят наши представители.

«Никого из бывших жен боевиков ИГ* иракцы не отпускают без расследования и суда», — рассказывает детский омбудсмен в Дагестане Марина Ежова.

Никакие аргументы, что это женщины и дети, ставшие жертвами фанатиков-мужей, на них не действуют — закон есть закон, и переговорщики с этим должны считаться.

«После того, что боевики сделали с их страной, другого обращения ждать не приходится», — комментирует источник РИА Новости в силовых структурах Северного Кавказа.

По каждому россиянину, найденному на территории, ранее подконтрольной ИГ* либо сдавшемуся правосудию, проводят расследование. Для начала восстанавливают документы «дохалифатского» периода.

Нет документов — нет родни

Убегая в призрачный «халифат», они без сожаления расставались со своими светскими («кяфирскими», как они называли) паспортами, свидетельствами о рождении детей — всем тем, что было документальным доказательством их прошлой жизни. В интернете много роликов, на которых запечатлено, как террористы с энтузиазмом сжигают удостоверения личности. Теперь же родня и российские правоохранительные органы пытаются восстановить личности жен и детей боевиков, чтобы вернуть их домой.

«Без документов иракские власти не отпускают даже сирот», — поясняет Марина Ежова. Например, в багдадском приюте живут несколько малышей, чьи родители, скорее всего, из России. Однако их не отдают нашим представителям, потому что бумаг нет. Предполагаемые родственники пока не могут доказать, что с этими детьми их связывают кровные узы.

С вывозом детей, рожденных россиянками уже в Сирии или Ираке, тоже есть бюрократические проблемы

Опять же потому, что документов на младенца роженица не получает. Согласно законодательству, если хотя бы у одного из родителей гражданство России, то и ребенок имеет право на него. При этом неважно место рождения и гражданство второго родителя.

Следовательно, все снова упирается в документы матери. Зачастую родная это мать или приемная, становится понятно только в России. Был случай, когда жительница Тверской области вывезла из Мосула усыновленного сирийского малыша. Однако этот факт открылся только по прилете, когда встал вопрос о его «легализации».

Лагерь и суд

Женщин и детей, найденных после освобождения иракских земель от террористов, отправляют в фильтрационный лагерь, а потом в изоляторы, где они все вместе ждут решения суда. Когда представителю главы Чечни на Ближнем Востоке и в Северной Африке Зияду Сабсаби удается отыскать граждан России, начинаются переговоры. Прежде всего со списками работают силовики, смотрят, есть ли кто-то из этих людей в федеральном розыске. Ведь вместе с россиянками вывозят также иностранок.

К примеру, при подготовке девятого спецрейса выяснилось, что у одной из женщин, гражданки Таджикистана, стоит запрет на въезд в Россию — из-за нарушения миграционного законодательства. Вылететь на этой неделе она точно не сможет.

После проверки силовиков подключаются правозащитники, которые связываются с родными и просят привезти все имеющиеся документы.

«Иногда оказывается, что родители вообще ни сном ни духом о том, что дочь была в Сирии»,

— говорит правозащитница Хеда Саратова.

Одновременно Багдад проводит свое расследование. Результаты проверки обеих сторон рассматривает суд и принимает решение — отпустить на родину или судить. Женщин, которые во время активных боевых действий в основном сидели с детьми по домам или женским общежитиям, как правило, отпускают.

А вот к боевикам иракские власти беспощадны. По законам страны, за нелегальное пересечение границы и участие в незаконных вооруженных формированиях им грозит до 15 лет лишения свободы. Вердикт «смертная казнь» выносят крайне редко.

Сколько граждан России уже отбывает наказание в тюрьмах Ирака, сказать сложно,

наша сторона на сегодняшний день не располагает точными цифрами.

Работая в Ираке, поисковикам буквально по крупицам приходится собирать информацию о соотечественниках. Списки задержанных местные власти предоставляют неохотно. Однако, по словам Зияда Сабсаби, то, что Багдад удалось убедить и он позволил вести розыск на своей территории, уже большая удача.

*Террористическая организация, запрещенная в Казахстане, России и ряде других стран