Реконструкция в Москве: впечатления рабочих-мигрантов

Москву строят далеко не москвичи. Корреспондент Sputnik в Москве посетил место глобальной реконструкции Садового кольца и взял интервью у рабочих, среди которых было много армян и азербайджанцев.

Реконструкция Садового кольца была глобальной. По крайней мере, автор этих строк ни с чем подобным ранее не сталкивался. Ему доводилось видеть только масштабную разруху в глубокой провинции, но возрождение чего-то да еще с таким размахом он увидел впервые.

Ремонт в центре столицы в летний период времени был повсюду — на улицах, в парках и переулках. Некоторые полагают, что в работах по реконструкции Москвы принимали участие до 300 тысяч рабочих.

Размах ремонтных работ, проводимых в Москве, был сопоставим разве что со строительством пирамид в древнем Египте. Разумеется, размер каменных плит «белокаменной» поменьше и полегче, чем в гробницах фараонов, и тем не менее схожесть по масштабу присутствовала.

Выживали как могли

Реконструкция вынудила избалованных городской средой повышенной комфортности москвичей, и особенно жителей центра столицы, научиться типично провинциальным навыкам выживания. Они приловчились «лавировать» среди канав, ходить по деревянным мосткам, а чаще по песку, пыли, грязи и привыкли жить в шуме. Другого выхода у них не было:

скрежет режущих камень циркулярок был слышен внутри Садового кольца практически круглосуточно

Ремонт в российской столице был бесконечным, но тем не менее свои пределов ему удалось достичь.

Запомнилась московская реконструкция автору этих строк еще и многонациональностью рабочих кадров. Все это напомнило кадры старой советской кинохроники. Когда, к примеру, вся огромная страна сплотившись восстанавливала разрушенный землетрясением Спитак. Или двадцатью годами ранее Ташкент. Тогда бок о бок работали узбек и белорус, таджик и русский. Этим летом можно было увидеть схожую картину, но уже без торжественных лозунгов.

В последние дни ремонта автор вместе с фотографом решил пообщаться с рабочими. Работы на Садовом кольце по большей части завершились. Вносились, что называется, «последние штрихи». Кто-то пилил каменные плиты по заранее выбранным размерам, укладывал их, стучал резиновыми молотками, кто-то носил землю на носилках, возил на тачках и разравнивал граблями, а кто-то просто мирно обедал.

В данный процесс то и дело «врывались» случайные прохожие, шагающие прямо по строительной площадке

Они уже привыкли к тому, что московские улицы стали пространством сплошного ремонта.

Погода не помеха. Как и день ВДВ

Автор этих строк и раньше сталкивался с рабочими-гастарбайтерами. Они как правило предпочитали не отвечать на вопросы, либо отвечали односложно, так как боялись гнева начальства. Сейчас же, как только фотограф начал делать снимки,

желающие пообщаться тут же появились на горизонте. Никто не собирался отмалчиваться и не испытывал чувства страха

Познакомились с рабочим Михаилом. Он армянин из Грузии, но уже давно перебрался в Подмосковье:

— Работа у нас такая: сегодня здесь — завтра там. Сегодня есть работа — завтра нет… Очень много людей собралось. Не было бы работы, сидели бы все по домам, водку пили. А мэр Москвы молодец — всех собрал и работу дал.

Пообщались с прорабом Левоном Абаяном:

— Полгода где-то здесь работаем, — делится прораб. — Уже можно сказать, что сроднились с этой улицей.

Процесс с начала ремонта не прекращался ни на день.

— И в субботу-воскресенье люди работали, — рассказывает Абаян. — И в дождь. Дождевики накинем и работаем. Иначе в сроки не уложимся.

Была информация, что на некоторых участках, особенно рядом с ЦПКИО им. Горького 2 августа, в День ВДВ, прекращали делать ремонт, чтобы предотвратить столкновения. Но прораб сей факт отрицает.

— Работали мы как обычно, — говорит он. — Не было в этот день выходного.

Армяне мигрируют в Москву

По словам прораба, пересекаться с москвичами приходилось постоянно, реакция была разная.

— Каждый день с москвичами общались. Скажу так: всем мил не будешь. Кому-то нравится, кому-то нет, — отмечает он.

Рабочий Михаил вспомнил, как однажды вызывал такси для женщины, которая упала, переходя по строительным мосткам.

— На дорогу я ее под ручку вывел, — говорит он, — такси остановил. Надо же человеку помочь.

Михаил продемонстрировал автору новые строительные инструменты, которые использовались при ремонте.

— Вот! — с гордостью произнес он. — Уникальные моторы для пил, плитку пилить. Нигде больше таких не используют.

Вес одной плитки составляет порядка 45 килограммов.

— Да мы к ней привыкли, — говорят рабочие. — Размеры, даже если ночью разбудите, скажем. А вес… Ну, килограммов сорок, может чуть больше.

Рабочие отметили, что большую их часть на том участке Садового кольца составляли армяне. Михаил с гордостью уточнил: «Грузинских армян очень много». Многие из них в Москве уже давно, у них московская или подмосковная прописка.

А вот второе место по численности заняли азербайджанцы. Они тоже в большинстве по прописке москвичи.

Корень национальной идеи

И хотя отношения между Арменией и Азербайджаном совсем не дружеские, на отношения рабочих армян и азербайджанцев это никак не повлияло.

— Правительства из-за денег ссорятся. А нам на стройке что делить? Они работают. Мы работаем. Все хорошо у нас,

— говорит прораб.

Третье место среди рабочих заняли русские. Среди них нет москвичей, но многие приехали из Подмосковья и других регионов России. В основном это профессиональные строители. Есть также строители из Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана и Молдовы. Белорусов на стройке, по их словам, нет.

— Хотя кто их знает. Их ведь от русских не отличишь. Так что может быть и есть здесь белорусы, — предполагают рабочие.

Итог масштабной реконструкции Москвы очевиден: вряд ли кто-то из москвичей и приезжих станет спорить, что город стал другим. Кто-то посчитает, что город стал лучше, чем прежде, улицы стали просторней и чище, ну а кто-то будет убежден, что лучше был прежний ремонт, а новая плитка кажется кривой и некрасивой.

Но автору стройка позволила сделать собственные открытия. Главное из них:

когда люди строят — они не воюют. Им попросту не до того, да и делить нечего

Он предполагает, что где-то в сфере строительства кроется российская национальная идея, которую десятилетиями не могут найти даже самые светлые головы страны.