Теряет ли Кыргызстан свое государство?

В Кыргызстане утерян оригинал Конституции — досадная оплошность сочетается с реальными проблемами в стране. 

Президент Атамбаев отправил Кабинет министров в отставку. В октябре 2016 года международная организация «Кризисная группа» опубликовала отчет о текущем состоянии Кыргызстана. Ниже приведен конспект этого документа.

Отметим, что отчет был составлен до того, как  случилась отставка кыргызского правительства. А ведь именно отставка сподвигла российские СМИ констатировать потенциальную утерю государственности Кыргызстаном. Между тем авторы отчета писали об этом раньше, только оперировали иным термином — «слабое государство».

Кыргызстан: образец демократии или источник проблем?

Кыргызстан позиционирует себя как образец единственной парламентской демократии в Центральной Азии, однако существует ряд угроз его стабильности. Разделенное на кыргызов и узбеков по национальному признаку и на север и юг — по географическому, это государство погрязло в коррупции и не справляется с выполнением своих базовых функций, особенно с отправлением правосудия и охраной правопорядка. Его политические институты находятся в тяжелом положении: парламентские выборы в октябре 2015 года хотя и сохраняли видимость приличий, но были отмечены систематическим применением административного ресурса и нечестным партийным поведением, а грядущие президентские выборы 2017 года станут проверкой государства на сплоченность. Подрыв смертником автомобиля со взрывчаткой на территории китайского посольства в Бишкеке 30 августа высветил уязвимость Кыргызстана в области безопасности. Необходимо проводить профилактику радикализации и противодействовать этой растущей угрозе, для чего следует укреплять авторитет государственных институтов и более терпимо относиться к ненасильственным исламистам.

В отсутствие политического плюрализма, надежных государственных и экономических перспектив все больше граждан находят прибежище в религии

Специфика ислама в Кыргызстане

За постсоветский период ислам превратился в центральный фактор общественной жизни. Если в 1990 году в стране насчитывалось 39 мечетей, то сегодня их более 2300. Исламские организации гражданского общества, количество которых удвоилось с 2000 года, все чаще подменяют собой государство в оказании услуг. Они продвигают разные варианты ислама: одни из них толерантны, другие совсем нет. Частично заполняя собой вакуум, созданный слабостью и коррумпированностью государства, они занимаются в основном религиозными и социальными вопросами, и мало кто из них проявляет политическую активность. Тем не менее, по мере углубления дестабилизации и религиозной радикализации, возникает все больше пересечений между исламом и политикой. Дело не в том, что какая-то отдельная форма политического ислама оказалась на подъеме, а в том, что разные слои населения ассоциируют веру с идентичностью таким образом, что это способствует политической поляризации, либо же ищут в религии ответы на те вопросы, при решении которых государственные институты повернулись к ним спиной. Это может привести к возникновению более радикальных форм ислама, а в некоторых случаях и к насильственному экстремизму.

Многим этническим кыргызам импонирует националистическая идея, они воспринимают религию как часть своей национальной идентичности. Государство признает умеренную ханафитскую богословско-правовую школу ислама, распространенную в Центральной Азии, а в салафизме усматривает угрозу. Между тем среди некоторых экономически и социально незащищенных кыргызов, разочаровавшихся в государстве и ищущих моральной поддержки, по-видимому, популярнее более радикальные версии ислама, которые зачастую импортируются в страну или спонсируются извне. Низкий уровень образования усугубляет восприимчивость к учениям так называемого нетрадиционного ислама, а безработица способствует духу неповиновения. Это также справедливо для многих этнических узбеков — граждан Кыргызстана, многие из которых плохо интегрированы в общество. Они недостаточно представлены в политике, государственном аппарате и силовых органах, где часто к ним относятся с предубеждением.

Кто идет в радикальный ислам?

И кыргызов, и этнических узбеков часто притягивает к себе строгая трактовка ислама, в силу личных и общественных причин они даже рассматривают для себя переезд в Сирию, отстраняясь от национальной повестки дня.

Рост сильных религиозных настроений наблюдается и среди женщин обеих национальностей. Они находятся в еще более тяжелом социально-экономическом положении и подвергаются насилию в семье. И число тех из них, кто стремится в Сирию, увеличилось.

Кыргызские националисты утверждают, что к экстремистскому исламу обращаются этнические узбеки по политическим причинам. Прежде всего из желания отомстить за события 2010 года, когда более 400 человек, преимущественно узбеков, было убито во время резни на национальной почве. Тем не менее, все больше подтверждений находит тот факт, что к радикальным формам ислама тяготеют и узбеки, и кыргызы. Тысячи представителей обеих национальностей входят в ненасильственные исламистские организации, такие как объявленная вне закона «Хизб ут-Тахрир», однако некоторые тянутся к более насильственным идеологиям и объединениям.

Кыргызы в ИГИЛ

По официальным данным, на стороне Исламского государства (ИГ) и других джихадистов в Сирии воюют сотни граждан страны. Социальные работники и общественные активисты рассказывают о многочисленных случаях, когда узбекские женщины и молодежь уезжают или собираются уехать (некоторые были задержаны). Как видно из обильной интернет-пропаганды,

ИГИЛ и его союзник «Исламское движение Узбекистана» (ИДУ) рассматривают Кыргызстан в качестве вербовочной базы

ИГ не взяло на себя ответственность за инцидент в Кыргызстане, атаку на китайское посольство связали с узбекской группировкой в Сирии в составе «ан-Нусры» и с уйгурскими сепаратистами. Силовые структуры регулярно заявляют о срыве планов заговорщиков из ИГ; источники в силовых структурах сообщают, что «Хизб ут-Тахрир» связана с планами этнических узбекских сепаратистов. Однако такие утверждения порой ничем не подкреплены и выглядят попыткой оправдать притеснение и без того маргинализированных слоев населения. Поскольку

силовики Кыргызстана в ходе многих своих операций используют тактику стрельбы на поражение,

реальной оперативной информации мало. Наряду с этим подробно описаны пытки и вымогательство в милиции, особенно в южных областях.

Выход через диалог

Существующие тенденции, как минимум, внушают беспокойство. Подъем исламских организаций, берущих на себя оказание услуг, отражает неспособность государства выполнять базовые функции. Склонность многих кыргызов и узбеков и даже властей связывать вопросы веры с политической лояльностью и идентичностью усугубляет риск того, что религиозные споры и разногласия переплетутся с межэтническими трениями. Например, будут использоваться для оправдания суровых мер, особенно в отношении узбеков. Слабость государства вкупе с межэтническими трениями может привести маргинализированных граждан Кыргызстана в запрещенные организации.

Вместо того чтобы заметать под ковер региональные и межэтнические противоречия, правительство должно поощрять более открытое обсуждение сложных вопросов. Свертывание диалога с религиозными организациями и уголовное преследование тех, кто исповедует ислам вне узких одобренных государством рамок, — близорукая политика. Наоборот, нужно выстраивать отношения с религиозными лидерами, мужчинами и женщинами, этническими узбеками и кыргызами, чтобы сгладить различия, ведущие к радикализации, и перестать педалировать большую склонность узбеков к радикализации, по сравнению с кыргызами. Кроме того, государство должно отсекать требования, ведущие к нарушению прав женщин, меньшинств и детей.