Как я выжил в передаче Андрея Малахова

Сумасшедшая, мнящая себя мамой певицы Земфиры, вдруг привела меня к Андрею Малахову. Это правда! 

Этой истории лет 10. Но Андрей Малахов по-прежнему в эфире. Примерно с такими же сюжетами и методами работы. И значит, эта история могла приключиться вчера. Или завтра. Так что…

Все началось с безумия. Я узнал о сумасшедшей из Талдыкоргана, которая считала себя мамой певицы Земфиры. Написал крохотную заметку, которую заметили в Москве. И вдруг эта безумная женщина оказалась моим пропуском в волшебный мир Андрея Малахова на Первом канале. На один вечер.

Пролог

Андрей Малахов, который “Пусть говорит”, решил, что “мама” непременно нужна ему в программе. Затем в моей телефонной трубке зазвучал голос из Москвы: “Добрый день! Программа “Пусть говорят”.

Девушку звали Наталья. Вежливая, улыбчивая и безумно, безумно настырная. Снежинки слов покатились, превращаясь в лавину действий.

– Везите ее к нам, мы все оплатим!

– Вы, кажется, не поняли. Она сумасшедшая! Она даже не в городе живет – в дачном поселке! С ней 4 кошки! 5 собак! Одноглазый сожитель!

– Везите!!!

Везти мне не хотелось. Бросать работу, которой всегда много, рушить планы на выходные, которых всегда мало… Но мой шеф поставил точку: “Вези. Это нам реклама”.

Акт 1. Ой, мама…

“Маме Земфиры” – Раисе Петровне М. из Талдыкоргана – я невольно принес счастье: простое человеческое внимание. Женщину, что живет на отшибе в тесном дачном домике, я слушал полтора часа, а она говорила без умолку. Очень громко. Очень быстро – словно боялась, что я уйду. Одновременно варила кофе, жарила яичницу, показывала фотографии, гоняла палкой и матами своих кошек и собак (в ответ они скалились, рычали и кидались на нее), напевала песни Земфиры и плакала.

Настоящая дочь Азалина ушла от нее лет 10 назад, а не так давно ушел и рассудок, подарив взамен сказку о Земфире. Когда я достал мобильник, чтобы дать послушать Наталье нашу беседу (наивно надеялся открыть ей глаза на безумие псевдомамы), Раиса Петровна повышала голос так, что в Москве ее могли услышать и без телефона:

– Не поеду! На кого я хозяйство брошу? Пусть она сама ко мне приезжает, расскажет, как это она там из Азалины в Земфиру Рамазанову превратилась! Спаивают там ее, точно говорю! Вон, неделю назад ее в автобусе видела – ездит по городу, со мной не здоровается!

– Где видели?

– Да тут же, в Талдыкоргане! С подружкой Лолкой! Ну, Лолита, поет она!

– Так вы и Лолите мама?

– Да нет. Лолка тут в соседнем дворе выросла. А вы разве не знали, что все московские звезды родом отсюда?..

От мысли о совместной с “мамой” поездке в Москву становилось дурно.

Она-то запросто матом и криком расскажет про “дочку” всем, начиная от стюардесс и заканчивая дежурным нарядом милиции.

А что буду рассказывать я? Смешную и глупую правду про “едем на телевидение, к Малахову”?

Но Раиса Петровна меня почти спасла – потеряла документы. Надо было слышать, как поблек голос Натальи, когда она поняла, что привезти “маму” можно только контрабандой.

Акт 2. Москва не верит

Уходя от Раисы Петровны, я был счастлив – безумная тема закрыта, жизнь идет по плану. Отличному плану, где есть выходные, свободное время, любимая женщина. Но очередной звонок Натальи дал понять – это не все!

– Николай, ну приезжайте вы к нам! – ворковала в телефоне Наталья. — Вы же общались с мамой Земфиры! Расскажете о ней!

– Что я расскажу, Наташа? – мягко пытался я увещевать железную леди с нестерпимо жизнеутверждающим и безапелляционным голосом. – Как она с собаками кофе варит?

– И это тоже. Как она по Земфире скучает. На всю страну расскажете!

Шеф снова кивнул: “Езжай. Малахов платит!”

Еду. За сутки до съемок покупаю тридорогущий билет. К трапу мне привозят видеокассету с интервью “мамы”, которое та дала тележурналистам из Талдыкоргана (Наталья и их достала).

Здравствуй, Москва! Домодедово, таксист, заранее оплаченный телеканалом (норовит сжульничать: “А может, ты сам за парковку заплатишь?”), Шаболовка, Останкино. Отдаю кассету и оглядываюсь: вот она, кухня центрального телевидения. Вот она, Наталья:

– Николай, милый, замечательный, красивый! Где же вы были, мы вас так ждем! – Метр шестьдесят от силы, худощавая блондинка, пиджак-юбка, волосы стянуты на затылке, под мышкой папка, в одной руке рация, в другой – мобила. Льстит профессионально и без перерыва. – Я вам покажу наше закулисье! Вам же интересно!

Акт 3. Телекухня

Мое “интересно” – ее работа. За оставшееся до записи программы время ей нужно настроить меня на нужный лад, убедить произнести нужные реплики и строго соответствовать сценарию.

“Пусть говорят” традиционно состоит из трех блоков. Каждый – отдельный сюжет, отдельные персонажи. Всех нужно собрать вместе, научить говорить нужные фразы, столкнуть лбом (иногда герои узнают об этом только в студии, под прицелом телекамер) и – вуаля! Перед вами одна из самых рейтинговых программ, сделанная целой командой хватких настырных журналистов. Большей частью девушек. Моя Наталья – одна из двух, кто отвечает за целый блок.

Акт 4. Ай-нанэ-нанэ!

Идем в гримерку, там – цыганки! Такие, что гитар не надо. Иссиня-черные волосы, длинные юбки, яркие губы, громкие голоса, декольте, в которых тонут мужские взгляды. И все это кипит — красотки выясняют отношения. Наталья, оставляя меня в углу, буревестником кидается в этот омут женской страсти:

– Да она же вас опозорила!

– Да!!! – взвиваются вверх рукава, блещут черные очи и гневно вздымаются груди 5-го размера. – Она на репетиции не ходила, а на диске пою я!

Эволюция наверняка одарила цыган запасным набором нервных клеток – что за жизнь без скандалов? Известное цыганское трио Эрденко (вы их слышали на перепевке “Видели ночь, гуляли всю ночь” Виктора Цоя) бушует – часть этого клана была приглашена выступить на дне рождения Мадонны. Но только одна из трех сестер додумалась сфотографироваться со звездой и по возвращении в Россию использовала снимок для рекламы: “Я пела Мадонне!”. Остальные было продолжили: “А мы тоже!..” В ответ: “А вас тут не стояло!” Дальше милая семейная заварушка в стиле “вспомнить все”: “Ну ты и…”, “Да сама-то!..”

Мадонна и клан Эрденко

Наташа умело подбрасывает дрова в цыганский огонь страсти. Сто раз отрепетировав свои гневные реплики, заготовленные для Малахова и телекамер, цыганки требуют продолжения банкета:

– Я хочу спеть Андрею! В начале! И станцевать!

Наталья умело берет бунт под контроль:

– Споете! И станцуете! Два раза! Но в конце! Под аплодисменты!

Все довольны. Табор движется в студию. Едва гневный клекот Эрденко стихает, притихшая гримерша, имитируя руками два арбуза в области груди, вздыхает:

– У меня сейчас вот такой комплекс разовьется!

Но комплекс развивается и у меня – надо было-таки везти “маму Земфиры”! Она была бы здесь своей. А вот я лишний. Где тут выход?..

Но на выходе Наталья – с цыганами покончено, и она жаждет меня:

– А вы ведь поверили маме Земфиры, ведь правда, Николай? – редко удается увидеть такую изумительную смесь влюбленности и холодного расчета в женском взгляде.

– Нет.

– Николай, дорогой, а вы скажите, что да. Что все в жизни может быть и мало ли…

– Хотите, я скажу, что этой сумасшедшей никто не нужен – она счастлива со своими фантазиями и доказательств ей не требуется?

Наташа отворачивается и дословно повторяет мою версию в рацию. Оттуда громко сердятся. Наташа мне переводит:

– Гениально! Так и скажите.

Акт 5. Дурдом работает!

Для тех, кто не в курсе секретов ТВ – никакого суперпомещения у Малахова нет. Огромный зал вроде спортивного, в котором плотной тканью, картоном и фанерой созданы нужные декорации. Мебель, зрители и приглашенные звезды – настоящие. Подсадных персонажей немного – они помогают направлять дебаты в нужное русло.

Первыми под огонь прожекторов идут цыганки. После взрыва цыганского гнева из зала раздается голос разума. Убеленный сединами авторитет цыганской эстрады тяжело вздыхает:

– Это обычный семейный скандал… Все пройдет, не кричите вы так.

Ошарашенные цыганки забывают о желании спеть и покидают зал. Вместо поддержки они получили отповедь на тему “не несите сор из дому”.

Второй сюжет – 50-летняя жительница Волгограда поддалась любовному напору молодого цыгана. Он увез ее в Арабские Эмираты, поселил с другими женщинами и отобрал паспорт. Она до сих пор верит, что была его любимой женой, просто стали приходить его друзья и все испортили. Зал цинично вопрошает:

– А вы о проститутках никогда не слышали?

Точку снова ставит прежний седовласый авторитет:

– Не троньте ее! Она блаженная. Ее не критиковать, ее лечить надо.

Женщина теряется и начинает нести чушь – психологам бы понравилось. Пока зрители соображают что к чему, я за кулисами вижу иную реакцию. Рация Наташи взрывается потоком брани, а она поворачивается к своей напарнице, которая до эфира обрабатывала эту “жену цыганского принца”:

– Марина, какого х… героиня в кадре говорит не то, что нужно?!

Марина оторопела:

– Ты чего?

Наташа не меняет ни черточки в лице:

– Я передаю вопрос директора. Дословно.

Марина одергивается, выпрямляется и чеканит, как на плацу:

– Героиня перед выходом весь текст усвоила, на вопросы отвечала правильно. Сейчас она в шоке.

Наташа эхом передает ответ в трубку. В ответ – маты. Отключились.

Акт 6. Снято!

Третий сюжет – мой. Повезло – мне досталась всего пара реплик: как я познакомился с “мамой Земфиры” и верю ли ей. Затем запись интервью Земфиры (“Раисы Петровны не знаю…”) и видео с откровениями “мамы”:

– Земфира, ты меня не бойся, возвращайся, я тебя бить не буду. Попьем чаю, поговорим…

Первым не выдержал присутствующий в студии певец Салтыков:

– Да это дурдом какой-то! Год не был на Первом, год не был у Малахова. И попал в дурдом!!!

Дружно посмеявшись над блаженной “мамой”, артисты, присутствовавшие в студии, стали вспоминать своих “родственников” – у каждого нашлось с десяток. Надо полагать, у Земфиры Рамазановой в плане внезапно обнаружившихся мам еще все впереди. Малахов прощался со зрителем, заметно разочарованный отсутствием истерических ноток. В этот раз не получилось… Всем спасибо, все свободны.

Эпилог

После съемок иногородние герои толклись возле бухгалтерии: пока не выступишь, не получишь билеты домой. Ляпнуть в эфире не то, что просили на репетиции, отказаться выступать в последний момент – все это чревато. Пока “жена цыганского принца” объясняла свое поведение, Наталья разоткровенничалась:

– Я тут долго – два года. А есть люди, которые с Андреем еще с “Большой стирки” работают – 5 лет! Представляете?!

Представляю. Иммунитета к истерике не существует, а без манипуляций и накруток такое шоу не сделать.

Зато минута рекламы у Малахова стоит 40 000 долларов. Все расходы по моей поездке (от силы 3 000 долларов) – обеспечили наполнение четырех-пяти секунд эфира. Копейки за бред, на котором сделали миллион. Рублей, по меньшей мере.

Вечный Андрей Малахов