Оба религиозных течения активно ищут сторонников среди представителей власти, говорит эксперт.
Востоковед Нурлан Альниязов говорит, что сейчас Казахстан проходит особую фазу. Еще можно решить вопрос религиозного экстремизма без серьезных потерь. И начинать нужно с Комитета по делам религий.
— Салафизм опасен в Казахстане, с учетом нашего менталитета и социально-экономической ситуации?
— Любая секта, которая провозглашает свою веру и религию единственно верной и отвергает все остальные течения, очень опасна для общества. В таких сектах как правило жизни и имущество представителей других течений не имеют никакой ценности.
В Казахстане мы видим, что салафизм начинает укрепляться. Придет час «икс», будет какая-то команда извне, и мы получим реальные проблемы. Минимум — раскол в обществе
Максимум — подобие гражданской войны в Таджикистане между религиозным и светским населением. Об этом кровавом опыте вообще-то надо помнить. Но и в панику не ударяться, потому что переоценка проблемы также чревата. Пока еще у нас есть варианты мирного решения вопроса.
— Какие?
— Да хотя бы создать нормальное, адекватное и работающее с паствой Духовное управление мусульман.
Реформы также должны коснуться и Комитета по делам религий, который работает с религиозными объединениями весьма условно
Лично я не вижу с его стороны никакой эффективной активности, кроме чиновничьих отчетов, посылаемых наверх.
— У нас и в правоохранительных органах, и во власти достаточно последователей салафизма. Что вы думаете об этом?
— Казахстанские чиновники не имеют права состоять в религиозных общинах. Это опасно.
Если хорошо вникнуть в суть любой экстремистской организации, то ее первоначальная цель — количественный рост путем массового рекрутирования всех, кого только возможно
Затем идет качественный рост. И желательно, чтобы это были дети богатых бизнесменов, олигархов или же известных чиновников, а то и сами чиновники и политические деятели, ответственные за принятие решений. И речь идет не только о салафизме. Саентологи тоже работают в этом направлении. Что это значит? Что изначально вроде бы бытовой вопрос перерос в политические игры.