Фантастика казахстанская или зачем богатые казахстанцы начали писать книги?

Может ли Казахстан претендовать на лавры СССР как самой читающей страны мира? Об этом мы спросили у писателя Ильи Одегова.

— Илья, судя по списку ваших регалий, вы являетесь достаточно востребованным не только в Казахстане, но и в России. Вы проводите какие-то свои маркетинговые исследования, о чем хочет читать массовая публика, в чем публика продвинутая? Как у нас, так и в России.

— Личные исследования я не провожу. У меня нет таких возможностей, но я вижу, что люди читают в России в метро, о каких книгах пишут в интернете в соцсетях. Люди читают разную литературу. Ту, которая стремится быть хорошей. То есть о новых книгах ширпотребных авторов пишут и рассказывают мало. Все хотят поделиться, что прочитали замечательную книгу. Чаще всего даже, если эта книга массовая, то она как минимум хорошая, профессионально написанная.

— А как вы это для себя определяете? Вы для широкого или для глубокого читателя пишите?

— Я стараюсь писать так, чтобы книгу мог прочитать любой тип читателя. Мне всегда хочется, чтобы повествование шло на нескольких уровнях. Чтобы оно было интересно и читателю, который считывает только верхний слой, но при этом вдумчивый и опытный читатель увидит второй, третий слой и поймет из подтекста какие-то нюансы.

— Вы закладываете туда третий, четвертый слой?

— Закладываю. Мне по отзывам всегда видно – этот читатель считал поверхностный слой, ему понравилось, а этот заглянул поглубже.

— В недалеком будущем, а может и подальше, этот третий, четвертый слой не обязательно было закладывать. Достаточно было заложить второй. А из недосказанного народ сам досочиняет. С тем же Михаил Михайловичем Жванецким.

— Это тоже интересно. Мне всегда любопытно читать какие-то вдумчивые литературные работы, посвященные моим рассказам или повестям, когда критики или литературоведы вытаскивают те слои, которые я не закладывал, но которые можно там найти.

— Тем ценнее. Илья, всем известен памятный штамп в отношении СССР как самой читающей страны мира. А Казахстан сегодня — это читающая страна?

— Несколько лет назад я преподавал в школе в старших классах. Вел непонятно что. У нас с директором была договоренность – приходить и рассказывать что-нибудь. Потому что детям нужно общение с разными интересными людьми, а не со школьными учителями. Я рассказывал обо всем и вел среди этих детей своего рода фокус-группы. Я в тот период вел передачу «литературный клуб». Мне было интересно понять, что читает молодежь и читает ли вообще. И к своей радости обнаружил, что мои ученики читали довольно много вне школьной программы. Но читали в основном литературу, которую и нужно читать в этом возрасте – Сэлинджера, Марка Твена, Толкиена, Лондона, Дюма. Все называли интересные книги, которые нужно прочесть. Я не знаю, в какой степени Казахстан сейчас читающая страна. Но люди продолжают читать.

— Хотя бы так. Все не так печально. Вы уже говорили про ширпотребную литературу. Мы знаем, что в России ее тьма тьмущая. Беллетристы, можно как угодно к этому термину относиться, но так и есть. А есть ли в Казахстане такие авторы, беллетристы в классическом понимании этого слова? Как я вижу – аудитория Facebook, которая по кругу ходит в гости друг к другу. А есть те, кого знают только специалисты, знатоки, профессионалы, знают внутри цеха. А знает ли кого-то, чьи имена на слуху, широкая публика, которая не сильно сидит в интернете и не так сильно узнает о новинках? Может, это с советских времен осталось, а может появилось что-то новое.

— Я бы сказал, что беллетристика у нас есть. Но нет качественной беллетристики. Есть люди, которые пишут книги, стремящиеся стать массовой литературой. Но качества пока нет.

— Можете назвать авторов?

— Их много. Если в магазине подойти к полке с современной казахской литературой, то можно увидеть жанровые книги – фантастика казахстанская, женские романы, есть детективы. Но в целом, как мне кажется, уровень профессионализма наших авторов еще не пришел к нужной точке. Может быть, для этого еще нужно время, спрос, интерес.

— Это то, о чем я говорю всегда с кинематографистами – наши демографические показатели. Наша демография может сделать литературу коммерческой?

— Вы имеете в виду, что людей мало?

— Мало, чтобы писать книгу, которая могла бы продаваться. Делаю поправку на читающую публику. Сразу отсекается определенное количество. Сколько остается?

— Ну, и пишущих людей во всех странах не так много, и читающих людей только определенный процент. Мне кажется, у нас достаточно людей, чтобы и читать, и писать. Вопрос в том, чтобы дойти до определенной профессиональной точки, чтобы книги, написанные казахстанскими авторами, стали интересны казахстанскому читателю.

— А это вообще возможно в нашу пост-гутенберговскую эпоху? Я говорю за себя – от бумажных книг почти отошел. При том, что я люблю аудиокниги, больше читаю в интернете, чем покупаю. И думаю, что таких уже немало.

— Ничего страшного. Разве это проблема? Я большинство книг читаю в электронном виде.

— Вы замечаете, мы от печати отходим или нет?

— Это как ситуация с музыкой. Есть виниловые пластинки, которые в какой-то момент ушли в прошлое. Потом пошли бобины, кассеты, диски, а теперь

винил словно вернулся. Он как предмет элитарности. Мне кажется, в какой-то момент бумажные книги придут к этому

В домашней библиотеке из 4 полок электронных книг будет одна полка с бумажными.

— Как роскошные фолианты.

— Да. Я эту ситуацию четко понимаю, потому что у меня нет винилового проигрывателя. Но есть винилы, которые я в путешествиях случайно нашел, нарыл. И всем сердцем их любя, поставил на полку. Я их не слушаю. Но они у меня есть и радуют.

— Замечательно. Что-то меня сегодня тянет говорить на меркантильные темы, и тем не менее. Все ли казахстанские авторы сегодня должны издавать свои книги за свой счет? Ваш взгляд изнутри?

— Я категорически не согласен с этим. Очень плохо, что мы сейчас находимся в такой ситуации.

— А было ли по-другому, имею в виду постсоветское время?

— В России было. У нас, и я знаю примеры, было по-другому. Это не массово. Но фонд по поддержке молодой казахстанской литературы «Массагет» издавал в год несколько авторов.

— Выпускником которого вы являетесь.

— Да. Я знаю, что в результате разных проектов фонда Сороса издавались книги казахстанских авторов. Я знаю, что издательство «Искандер» при «Книголюбе» тоже издавало определенных авторов. То есть были ситуации, когда книги наших авторов издавались не за счет авторов. Это правильно.

— Но это единичный случай. Можно ли это переломить или нет?

— Мне кажется, издательствам удобно находиться в ситуации, которая сейчас. Они получают гарантированные деньги от людей, которые приходят к ним со своим материалом. Им не нужно заморачиваться, чтобы как-то раскручивать этого автора, продвигать книгу в магазинах, следить за продажами и получать деньги. Они сейчас работают по принципу типографии.

— Издательства превратились в типографии.

— Только они имеют дополнительный штат редакторов, корректоров. Я не знаю, что нужно делать в этой ситуации. Может, нужно делать параллельные внеиздательские проекты, когда литература будет издаваться не за счет авторов.

— А сколько это стоит сейчас?

— Я думаю, что это стоит совсем недорого. У меня точной информации нет. Но я знаю людей, которые издавали книги за свой счет. Это обходилось в пределах 200-500 тысяч $. В зависимости от размера книги, тиража, иллюстрации, бумаги, подключения редакторов, корректоров. Все зависит от качества книги. Регулярно подходя к книжной полке в магазине,

я открываю книги и плачу, потому что там непонятные стилистические ошибки. Папа решил опубликовать стихи своей дочки. А там такой ужас…

Смотреть не хочется.

— Я даже понимаю, о ком вы говорите. Илья, я в меньше степени, опять же руководствуясь своими личными пристрастиями, подходя к книжным полкам с казахстанскими авторами, вижу много исторических книг. Эти книги документально-публицистические. Больше публицистические. А кто-то пытается освоить эту тему историческую или нет?

— Написать исторический роман?

— Написать исторический роман не только о нашей глубокой древности, где придумал и можешь выдавать это за какую-то документальность, а роман о нашем недавнем прошлом, которое по-прежнему очень многих волнует. Например, видим, какой бум сейчас в России. Часто помянутый нами здесь Владимир Мединский на этом сделал себе имя. Имя очень сомнительное, но тем не менее. Если пипл хавает, извините за грубость, то почему бы не дать ему такую литературу – folk history.

— Понимаю. Но я не смогу назвать конкретного автора или книгу, посвященную раскрытию исторической темы – историю нашей страны недавнего времени. Я знаю несколько авторов, которых эта тема волнует. Но будут ли у них книги…

— Например?

— У меня в литературной школе учился писатель Исин. Последняя вещь, которую он писал, не знаю, закончил он или нет, была посвящена истории казахского солдата, воевавшего в Отечественную войну. И там такая космогоническая коллизия, что внук этого солдата в условиях нарушения каких-то временных пространств встречается со своим дедом и у них там происходит много интересного.

— Фильм «Мы из будущего» поразил очень многих и по-прежнему бередит сердца. Илья, литературная школа, в которой вы преподаете, есть ли возможность проводить там маркетинговые или литературоведческие исследования? Что же волнует сегодня молодых авторов? На чем они воспитывают свои вкусы? На кинематографе?

— Это два разных вопроса. Всех волнует, как написать книгу, которая понравится читателю, которую издадут и которая будет хорошо продаваться. Все писатели хотят написать бестселлер или книгу, за которую им дадут хорошую премию. А что касается – на чем воспитываются, то здесь по-разному. Приходят разные люди. Есть те, кто воспитан на классической литературе и никуда не хотят сдвигаться. Кто-то воспитан на массовой литературе и хочет овладеть художественными навыками, чтобы сделать попсу более литературной. У всех разные вкусы.

— А с уровнем образованности как у молодежи?

— Тут непонятно. Когда мы говорим об образованности, что имеем в виду?

— Грамотность, эрудиция. Умение плавать.

— Здесь есть важный момент. Когда мы говорим о литературной школе, о ее студентах, то это не только молодежь. Туда приходят люди разных возрастов.

— Я понимаю. Но имею в виду молодых – их не так мало.

— Я бы сказал, что у старшего поколения кругозор шире, чем у молодых. Но это не удивительно – лет прожито больше и опыта получено больше. И в литшколу, и в литклуб приходят люди, интересующиеся литературой и культурой. И они уже знают какие-то вещи, обладают каким-то кругозором. Другое дело, что это не количественное исследование, это такие фокус-группы. А если выйти на улицу и провести массовое исследование – опросы, чтобы понять, какими знаниями они обладают, помнят ли столицы государств, читали ли важные для литературы книги, мы увидим совершенно другую ситуацию. Не ту, которую вижу я.

— К завершению беседы у меня такой философский вопрос. Писатели должны идти на поводу у читателя или должны его воспитывать? Я этот вопрос задаю и кинематографистам, и музыкантам, и писателям.

— Есть воспитательная литература. Она прямо так и называется.

— Вы имеете в виду – воспитывает творчески?

— Я очень люблю книгу «Три мушкетера». Мне кажется, ее каждый должен прочесть. Особенно каждый мальчишка. Я понимаю, что это не какие-то поучительные сказки, не педагогическая поэма Макаренко. Это история, где бравые хулиганистые молодцы пьют, гуляют с женщинами, дерутся, убивают людей, но при этом мальчишка многие правильные вещи понимает, на себя примеряет и этим готовит себя к мужской жизни. Это понятие чести и достоинства. Всегда привожу этот пример, когда Д’Артаньян ждет Атоса, Портоса и Арамиса и прежде чем достать клинок и сразиться с Атосом, говорит, что хочет принести извинения. Все хихикают и думают, что сейчас он будет извиняться, струсил. А он говорит: «Нет, господа! Вы меня неправильно поняли. Извините, что вам, возможно, не представится чести убить меня». И мне кажется, мальчишка из этой иносказательности очень многое поймет. Это воспитательный эффект, который дан не директивно, не в лоб.

— Вдогонку такой вопрос. Надо уже менять нашу программу по школьной литературе. В какую сторону ее нужно менять? Как бы мы ни идеализировали наших сегодняшних школьников, вряд ли в их возрасте, в котором преподают «Анну Каренину»…

— А разве есть «Анна Каренина» в школьной программе? По-моему, «Война и мир».

— В моей программе была и «Анна Каренина», и «Война и мир». Не было только «Воскресение». Да даже «Война и мир».

— Я «Войну и мир» в школе не прочел.

— Того же Достоевского, на мой взгляд, можно смело всего убирать из школьной программы.

— А на мой взгляд, нет. «Войну и мир» я в школе не прочел. Мне тогда были интересны другие книги. И «Война и мир» мне показалась нудноватым длинным романом. «Преступление и наказание» прочел влет. Мне кажется, у школьников свой вкус. Им нужно какие-то книги подсовывать. Какие-то им интересны, какие-то нет. Это нормально. Может быть, кому-то понравится «Война и мир» и станет его любимой книгой. Я правда не знаю таких примеров. Кому-то понравится Достоевский или «Мертвые души», а кому-то «Отцы и дети». Мне «Отцы и дети» в школе нравились. Хотя я параллельно читал много другой литературы. Мне кажется, хорошо бы школьную программу как-то расширять – вводить зарубежных авторов, потому что в мое время мы не так много проходили зарубежной литературы. Особенно современной – 20 века. Но не знаю – не треснет ли школьная программа. Потому что времени мало, а книг надо прочесть много.

— Назовите одну книгу, которую, по-вашему мнению, сегодня должен прочесть каждый старшеклассник.

— Когда мне задают такой вопрос, мне хочется сказать, что люди же все разные. Я в старших классах прочел уже очень много книг. А были одноклассники, которые прочли очень мало. Поэтому нужно понимать, что есть люди, ничего не читавшие, овладевшие базовой программой и читающие очень много. И для каждого должна быть своя рекомендация. Для тех, кто ничего не читал, я порекомендовал бы «Три мушкетера» или «Алиса в Стране Чудес», «Мастер и Маргарита». Книги, которые должны быть в базовом наборе каждого человека. Тем, кто имеет базу, я бы порекомендовал рассказы Стейнбека или роман Юрия Коваля «Суер-выер». Для продвинутых я рекомендовал бы рассказы Пола Боулза и Ясуси Иноуэ, а также рассказы замечательного писателя Павла Зальцмана, о котором мало кто вспоминает. Он – писатель и художник. Как о художнике о нем вспоминают много, а как о писателе в Казахстане почти забыли. А он наш, много лет проработал на «Казахфильме». Много хороших писателей.

— Надеюсь, вы записали, все, что порекомендовал Илья. Смело, кто в книжный магазин, кто в поисковики. И смелого вам чтения!

Видеоверсию смотрите здесь