Русскоязычным людям стоит сходить в казахский театр — эксперт

Театр в Казахстане находится в сложной ситуации, и объединение постановок на разных языках могло бы стать решением проблемы. Об этом мы поговорим с режиссером театра и актером кино Еслямом Нуртазиным.

— В среде людей, которые говорят, что разбираются в театре, когда заходит речь о казахстанском кино, модно спрашивать: а оно у нас есть? И обязательно с пренебрежением. Про театр так не говорят, потому что знают — он у нас есть, пусть даже номинально. Но основная претензия к нему – наш театр безнадежно застрял в прошлом. Вы согласны?

— Отчасти. Как не согласишься? У нас хорошая 90-летняя школа. Театру Ауэзова, к примеру, 70 лет, немецкому – 25, театру «АRTиШОК» — 15 лет.

Проблемы, безусловно, есть. Какие-то вещи остались в прошлом. Сейчас театр встает с колен. И это нормальный процесс. Если у режиссеров и актеров театра не будет ощущения кризиса, тогда никто не будет двигаться вперед.

— Как вы думаете, казахстанскому менталитету близки театральные эксперименты? Все наши экспериментальные театральные площадки, насколько знаю я, русскоязычные. Это, в принципе, невозможно среди казахоязычных. Что делать — ждать другое поколение? Или готовы сейчас?

— Готовы. Попытки есть. К примеру, «Ак сарай». Он сейчас переживает не самое лучшее время. А так работы немало и в государственных театрах. Ощущается острая нехватка актеров, режиссеров. Мы с ребятами как-то задавались вопросом — может, они находят себя в другой сфере?

Я пытался делать два-три спектакля в стенах академии. Это физически тяжело. Экспериментами тяжело заниматься без финансовой поддержки государства. К примеру, в Москве экспериментальные театры могут хоть как-то себя содержать. У нас зритель идет в театр с трудом.

Буквально сегодня на планерке  говорили о том, что в этом году зритель лучше стал ходить в театр. Если пойдет, то появятся постановки и в экспериментальных театрах.

— Вам не кажется, что государство немного холодно относится к театру?

— Будет ли государство поддерживать экспериментальный театр…

— Даже не экспериментальный. Это новая площадка. Я к тому, что у нас был период золотых лет «Казахфильма», который благополучно выдохся и закончился. Почему такого золотого периода не случилось в театре?

— Театр – структура сложная. Для того, чтобы что-то изменилось, нужно двигать все, в том числе и социум. Еще должна быть какая-то центробежная сила — кто-то из режиссеров, к примеру.

— А им есть откуда появиться?

— Конечно. У нас в стране масса талантов. Сильная база. Как бы ни ругали нашу академию, у нас есть могикане, которые могут обучить всей этой азбуке. Есть интернет, люди ездят на обучение в другие страны. Просто сейчас не модно работать в театре.

— Почему? Модно работать в кино?

— На режиссуру не поступают.

— Нет пропаганды?

— Нет. Попросите на улице перечислить режиссеров, и вы услышите всего несколько фамилий. Массы должны поступать в нашу академию, в Москву, в Америку, в Европу. Потом возвращаться и здесь творить.

— Может, тогда перечислите своих коллег, чтобы их знали.

— Я расскажу о тех, кто недавно закончил обучение и делает первые шаги. Жулдызбек — режиссер театра им. Мусрепова,  Елик Нурсултан – режиссер театра Ауэзова, Даурен Сергазин – известный актер и режиссер в столичном театре «Жастар».

— Ни для кого не секрет, что есть русскоязычный мир и казахоязычный, и они все больше друг от друга отдаляются. Касательно театра можно так сказать? Как-то у нас с вами был интересный разговор. Вы сказали – ничего страшного, что русскоязычные не ходят в казахский театр и казахоязычные не ходят в русский театр.

— Мне кажется, нужно придумывать такие проекты, которые будут интересны и тем, и другим. Понятно, что русскоговорящие не приходят в казахский театр, потому что не понимают языка.

— А сейчас остался синхронный перевод?

— Да. Суть вопроса в чем – страшно это или не страшно?

— С одной стороны, это страшно.

— Да. Но у нас есть такой момент – люди вообще не смотрят наше телевидение. Я к тому, что вообще не интересуются тем, что происходит у нас в стране. И не важно, на русском идет спектакль или на казахском. Такая проблема есть. Нужно придумывать хорошие проекты, которые будут объединять. На самом деле, встречаясь на киноплощадках друг с другом, мы кайфуем. Вот мы с тобой тоже встречались.

— Было дело. В сериале «Сүр бойдақ».

— Мы снимались в фильме «Путь лидера». Было много актеров: из театра Лермонтова, театра имени Н. Сац, карагандинского и темиртауского театров. Это было здорово.

— Ваша коллега, Гульнара Дусматова, говорит, что разделение театров по языку идет еще с советских времен. Понятно, что русскому актеру сложно играть на казахском языке. Но и русскоязычным казахам тоже сложно реализовать себя в театре. Их можно пересчитать по пальцам.

— Конечно, сложно.

— А может, организовать такие экспериментальные площадки с целью популяризации казахского языка и улучшения межнациональных отношений?

— Были же такие спектакли. Один из них — по пьесе Дулата Исабекова. В нем были объединены актеры национальных театров – уйгурского, корейского, немецкого, казахского и русского.

— А кто-нибудь из вашего руководства занимается пропагандой театра, погружением в информационную среду? Я говорю, что театр застрял в прошлом, потому что работает по принципу сарафанного радио. Туда ходят только театралы, а человека с улицы заманить очень сложно. Это относится как к казахскому театру, так и к русскому.

— Вообще не нужно искать врага. Никто никому руки не вяжет. Никто не запрещает рекламировать спектакль. Просто плохо работают старые методы, нужно искать новые формы. На телевидение реклама не просматривается, афиши вообще не работают. Соцсети – да, но сложно. Даже кинотизеры перестали смотреть.

— Еслям, я знаю, что вы – пропагандист мюзиклов. Мюзиклы больше относятся к шоу-бизнесу, чем к театру. А можно ли театры сделать прибыльным делом у нас? Сделать спектакль и пустить по регионам, к примеру.

— Это очень тяжело. Попытки и проекты есть. Есть актеры, которые репетируют. Мы ездим по регионам и видим, что там очень много концертов. Люди насыщены ими. В советское время или в 1990-е годы, когда ничего не было, люди с удовольствием ходили на гастрольные спектакли. Сейчас театральные постановки не окупаются.

Но все-равно я настроен позитивно. Потому что без надежды на то, что мы справимся и зритель хлынет в театр, вообще не стоит работать. Тогда надо просто заколотить двери театра и все.

— Надеюсь, до этого мы не дойдем. Я думаю, почему бы ради эксперимента русскоязычным зрителям не сходить в казахский театр? Ведь есть синхронный перевод. Думаю, мы ничего не потеряем, только приобретем. Дорогие друзья, давайте чаще ходить в театры! Может, наши режиссеры и актеры, вдохновившись этим, смогут перейти на новый уровень и радовать нас не только тем, что сохранилось с середины прошлого века, но и чем-то качественно новым. Надеюсь, наш зритель будет к этому готов. Спасибо!

Видеоверсию смотрите здесь