«Партизанское» кино в Казахстане нужно дополнить «партизанской» культурой — эксперт

Почему 2015-й год называют годом кризиса в казахстанском кино? Как утверждает кинокритик Андрей Черненко, член конфедерации Союза кинематографистов стран СНГ и Балтии, в 2015-м году в Казахстане вышло в прокат 10 фильмов. Для сравнения, в позапрошлом их было 14, а еще годом ранее — 16.

— Андрей Палыч, в чем причина?

— Во-первых, экономическая составляющая. И эта проблема во всем мире. Конечно, мы не Голливуд. У нас небольшая страна с населением всего 17 млн, поэтому должны учитывать экономическую составляющую, когда делаем фильмы. Сейчас идет переход на сериалы, и не важно какого они качества, но их все больше и больше. В свое время Россия начинала с сериалов. И очень на них поднялась. Есть много российских актеров, которых знают только как сериальщиков. В отдельных фильмах они не тянут, потому что замыливаются. И у нас та же история. Только 3% актеров, попадая в серьезные картины, позиционируют себя хорошо. Все остальные просто не справляются с ролями.

— Недавно здесь была Алма Рулас и хорошо объяснила природу этого: в сериале с актерами просто не работает режиссер. В кино худо-бедно режиссер работает с актерами.

— Тогда вдогонку к вашему ответу — когда делают усредненный сериал на среднестатистического телезрителя, я не хочу обидеть наших телезрителей, это хорошо. Но когда берутся за знаковые сериалы, про какого-то человека, то обидно за этих людей, которых уже нет. Обидно, что их так неправильно подают в кино. Например, 9 мая были сериал «Подай вверх!», посвященный, как было написано в титрах нашему летчику Дважды Герою Советского Союза Талгату Бегельдинову. За такой сериал организаторов нужно просто наказывать в судебном порядке. То, что сделали из Бегельдинова, которого уже нет в живых, просто позор. Другой сериал, который сделали…

— О Нургисе Тлендиеве.

— Я не знал лично Нургису Атабаевича. Но я общался с его супругой и дочерью. Сериал получился попсовый. К сожалению, все говорят не искренне. Нет харизмы Тлендиева. Хорошо, когда есть внешнее сходство. Но плохо, когда нет внутреннего. Тлендиев получается спесиво-барский. Он таким человеком не был. Он был человеком жестким, но справедливым, искренним и честным.

— Я так понимаю, что вы казахстанские сериалы смело зачисляете в номинацию «Разочарование года». А «Успех года» тогда кто?

— Еще пока не вышел фильм «Оралу».

— Акана Сатаева.

— Я не могу сказать, насколько он успешен. Но я могу назвать фильм «Аманат» Сатыбалды Нарымбетова. Хотя я не думал, что он получится после «Мустафы Чокая». Я назвал бы фильм «Путь боксера».

— Аскара Узабаева.

— А если из частных киностудий, хотят этот фильм тоже не совсем ровный, то я назвал бы фильм «Адель». Хорошая добротная мелодрама.

— Мы как раз беседовали с Асель Садвакасовой. Я с вами согласен. Во всяком случае по фильму «Адель» точно. И тем не менее. Мы с вами беседовали год назад, и тогда вы зафиксировали факт медленного умирания киностудии «Казахфильм». В этом году что можете сказать? Она умерла?

— Здесь другое. Дело не в киностудии «Казахфильм». Проблема в Союзе кинематографистов Казахстана. Когда в ноябре решили провести перевыборный съезд, то худо-бедно собрали около половины союза. К нам прибыл представитель министерства культуры и спорта, который просто обманул взрослых людей, пообещав, что до конца года будет рассмотрен закон о кино. Но закона о кино не будет. Как всегда, будут 1-2 поправки к закону о культуре. И съезд не состоялся, и поправок нет. Я из года в год говорю, что нам нужен закон о кино. В России закон о кино был принят в 1997 году. Поэтому у них при любом кризисе кино работает. На Украине закон о кино есть. Даже в маленьком Кыргызстане есть закон о кино.

— В рамках фестиваля «Евразия» проект закона о кино бурно обсуждался. В том числе и журналистами, и актерами. Главная проблема – это налоги, учет средств. Просто сильные мира сего, бизнесмены боятся вкладывать в кино, ожидая каких-то наездов со стороны проверяющих инстанций.

— Я бы сказал, что в связи с 70-летием Победы, недавно наши генералы в отставке, сбросившись, как говорится с мира по нитке, поставили памятник Талгату Бегельдинову. И один из них рассказывал мне, что они ходили по банкам. Но не один банк не дал ни тенге! При чем даже не говорили, что кризис, в следующий раз. Просто говорили: «Нет!» Происходит нивелирование человеческой совести. И не зависит это от даты – 70 лет Победы или 75 лет. Наша история большинству бизнесменам просто неинтересна. Главная задача – набить свой карман.

— Так радикально?

— Зато правда.

— И тем не менее. Есть ли какой-то выход для нашего кино на начало 2016 года?

— Закон о кино.

— Что бы вы в него в первую очередь вписали?

— Наверное, преференции для тех, кто вкладывает деньги в кино. Чтобы их не облагали двойным налогом. Как раньше делали. Деньги дают на кино и сразу же облагают налогом. А когда фильм на выходе, облагают налогом второй раз. Дважды стригут одну овцу. Это первое. А второе – хорошие условия проката. Потому что постпродакшном никто не занимается. Худо-бедно сделали фильм. И начинается вторая головная боль.

— Огромное количество фильмов, снятых у нас, некоммерческие, просто не попадают на экран. Это уже целый пласт новых полочных фильмов, как это было в советское время. Тогда — по причине цензуры. А в наше время — потому что тот самый прокат. Не хватает денег на постпродакшн.

— Сейчас идет проблема кинотеатров. В начале 2000-х у нас система кинотеатров развивалась. Сейчас даже она в кризисе. Кинотеатр «Родина», который перестроили…

— «Алатау» снесли, «Целинный» — снесут.

— Замечательный кинотеатр снесли. Вместо него сейчас Dinosaur land. В Кустанай новый кинотеатр снесли. Вместо него хотели сделать развлекательный центр. 3 года котлован простоял. В итоге восстановили старый советский кинотеатр, чтобы хотя бы один кинотеатр был в областном центре.

— Один кинотеатр в областном центре? Даже нет мультиплексов?

— Нет.

— Даже так. Прошу это заметить, что в таком большом городе как Кустанай, если это правда…

— Это правда.

— Всего один кинотеатр на город? Это что-то с чем-то.

— Это зависит еще от позиции властей. Вернее, от отсутствия позиции.

— А нужны ли нам сейчас кинотеатры, если по большому счету?

— Конечно, нужны.

— Недавно я услышал от представителей сетей кинотеатров, прокатных компаний, что сейчас огромное количество средств в кинотеатрах отбивается не на билетах в кино, а на еде. Не только на попкорне.

— Попкорн – еда, которая портит желудок. Ее нам принесли с Запада. И мы слепо этому следуем.

— Естественно. Но факт остается фактом. То есть уже на голом кино, простите за каламбур, не заработаешь.

— Но ведь и на Западе тоже на голом кино не заработаешь. Но там кино есть. И они от него не отказываются. Там идет такая цепочка. Когда появился кинематограф, говорили, что театр умрет. Когда появилось телевидение, говорили, что кино умрет.

— «Скоро ничего не будет. Одно сплошное телевидение».

— Когда появился интернет, думали, что телевидение умрет. Но ведь существует и театр, и кино, и телевидение, и интернет. Теперь рассказывают новую страшилку, что не будет газет. То есть каждые 10 лет нас пугают чем-то новым. Но

пока еще никто не сказал, что скоро умрет культура

При нынешнем отношении к культуре, она может действительно умереть.

— Верно. Андрей Палыч, если взять нынешнюю ситуацию. Понятно, что в ближайшее время мы закон не примем. Это понятно. И тем не менее, есть ли какие-то возможности изменить наш киноклимат? Еще одно явление уходящего 2015 года – партизанское кино. Пока на экран вышел только один фильм «Шлагбаум». Вот по нему, вообще по творчеству Адильхана Ержанова, Серика Абишева, Жасулана Пошанова, других можно ли делать ставку на партизанское кино? Можно ли что-то сделать из него?

— При всем моем хорошем отношении к этим ребятам, я вынужден констатировать, что это будут разовые акции время от времени. Сейчас насмотревшись на выражение «партизанское кино», появилось выражение «партизанский театр». Еще нужно сделать «партизанскую дискотеку».

— Перед вами сидит автор выражения «партизанское клипмейкерство». Потому что надоело уже плясать под дудку тех, кто платит и заказывает музыку. Лучше снять что-то скромненькое, но свое.

— Понятно. Я видел «Шлагбаум» В Москве. Залы были полные. Не зря главному герою Еркебулану Дайырову дали приз за лучшую актерскую роль. Который, кстати, начал победное шествие с сериала «Бауыржан Момышулы». Этот фильм тоже сделал «Хабар». Вот там точное попадание главного героя.

— Значит, шансы все-таки есть?

— Шансы есть.

— Так может, на это сделать ставку? По крайней мере интеллектуальную.

— Хорошо. Тогда почему сериал «Ағайынды» из 6 серий, который снял Акан Сатаев, и он же снял «Бауыржан Момышұлы» получились успешными? А у других успешными получаются только развлекательные сериалы, где не нужно включать голову, а только зрение, слух. У нас же никто не задумывается, как будет влиять телевидение и кино на зрителей. Об идеологической составляющей никто не задумывается.

— Вы за то, чтобы вернуть идеологию в кино? В том числе и в развлекательные.

— Можно же вставить хоть маленький эпизод патриотического плана. Не так, как у нас топорно делают.

— В том то и дело, что у нас казенно делают.

— У нас есть всего 2-3 оператора, которые снимают Астану нетривиально, с любовью к городу. В основном снимают набор зданий.

— Штампы. Парящий Байтерек.

— От которых неловко за эти фильмы. И редко снимают так, что, посмотрев, хочется жить в этом городе.

— И кто же у нас умеет снимать Астану? По мне так никто.

— Был один фильм, его шымкентцы делали. Но опять же частные студии.

— Я верну вас к вопросу, подходя уже к завершению. «Казахфильм» умер?

— Почему? «Казахфильм» не умер.

— Он в глубокой коме?

— Он в стадии реформации. Нет. «Пациент скорее жив, чем мертв».

— Вы так думаете?

— Я уверен. Вы знаете, я в этом году был по киноделам в Москве на «Мосфильме» у Карена Шахназарова. Чисто по политическим моментам мы с ним расходимся. Но я ему искренне сказал, что уважаю его как киноменеджера, как человека, который руководит такой киностудией. Я пожал ему руку. 30% своего дохода они зарабатывают на том, что водят экскурсии. Причем не просто кто-то собрался у ворот, а турфирмы возят на экскурсии на киностудию. Показывают декорации к фильмам – там их целый город. Если бы такое сделать у нас, думаю, люди бы тоже пошли. Те же иностранцы.

— Я к сожалению, с вами не согласен. Мне кажется, на «Казахфильме» сейчас показывать особо нечего.

— Если бы это сделали… Не секрет, что декорации после фильмов уничтожаются.

— В том то и дело.

— Единственный случай, когда декорации не уничтожили — после фильма «Кочевник».

— Городок на Или.

— Теперь туда туристы ходят. Хотя бы так.

— И тем не менее, Андрей Палыч, ваша главная надежда на 2016 год в кино какая?

— На партнерское сообщество кинематографистов. Государство и частные студии. «Казахфильм» в партнерстве с кем-то. Кооперация, наверное.

— Копродукция.

— Не копродукция. Копродукция это с другими странами.

— Государственно-частное партнерство. Тем не менее. Мы можем вернуться к копродукции? Ведь у нас есть несколько удачных примеров такой кооперации.

— У нас она была. Но нынешняя политическая обстановка заставляет людей в это дело не ввязываться.

— Согласен. И тем не менее. Можно какую-то дозу оптимизма в конце.

— Кино будет жить. Другое дело, что, когда мы будем подводить итоги 2016 года, хотелось бы, чтобы фильмов было не 10, как в этом году. А превысило количество 2013 года.

— Ну, тут нужно сделать поправки на экономическую ситуацию и на цену на нефть.

— Естественно. И еще у нас большая проблема со сценариями. У нас нет хороших сценаристов. Разовые фильмы, которые появляются на частных киностудиях или на «Казахфильме», проблемы не решают.

— Тогда нам ничего не остается как неравнодушным гражданам сесть за столы и за компьютеры и начать писать сценарий. Может хотя бы один из ста получится удачным. Два из двухсот три из трехсот… И тогда может климат в нашем кино изменится.

— Дай Бог! Всего доброго!

Видеоверсию смотрите здесь