Сколько получают актеры и почему в Казахстане нечего смотреть?

Толепберген Байсакалов — один из немногих талантливых комедийных актеров в нашей стране. Он работает с такими мэтрами, как Инна Михайловна Чурикова, как Михаил Сергеевич Боярский. Сейчас он работает в проекте Крыжовникова «Горько!», «Горько-2!», его пригласили  на съемки фильма «Самый лучший день». Сегодня Толепберген Байсакалов у нас в гостях.

— Ваши личные ощущения от работы с Инной Михайловной Чуриковой? Я с ней когда-то виделся — до сих пор отойти не могу.

—  При всем уважении к молодым коллегам, им не хватает того, что есть у наших старейшин. Я первое время волновался, не знал, как в глаза посмотреть. А она по-родственному: «Кто ты и откуда? Молодец! Хорошо».

— Я открою небольшой секрет. Инна Михайловна тепло относится к Казахстану. Ее папа похоронен в Алматы. Он много лет жил здесь.

— Я не знал.

— Толепберген, вы один из немногих актеров, узнаваемых на российском экране. Это не так просто. Как вы думаете, с чем это связано?

— Я не могу похвастаться, что прям всеми любимый, как Кикабидзе. Я и у нас не очень узнаваем. Но есть режиссеры, которые приглашают.

—  Но вас многие уже знают даже по фамилии. Есть фильмы, конечно, российский «Тунгус». А почему в Казахстане вам не сильно везет на комедийные роли, хотя много работ уже?

— Есть причины. Сейчас многие картины перешли к государственному закупщику. Текст на казахском языке. У меня есть минус — впервые признаюсь — в процентном соотношении казахский язык я знаю на 60%. Не на все 100. Это не устраивает наш продакшн в Алматы и Астане. Я с этим согласен. Надо работать. Наше ремесло – это постоянная работа над собой. Я приехал в Алматы в 1995 году и не знал ни одного слова на казахском языке. Меня должны были взять в русскую группу, но пришла Рахиля Абдрахмановна и: «Ты – казах? У тебя есть совесть? Тогда переходи в казахскую группу. Ты живешь в Казахстане. Ты что будешь играть в русском театре? Кого? Бабу Ягу?» Вот так откровенно. Она права. Года два я со слезами, есть свидетели, все это изучал. Я читал монолог Абая. Я часто жаловался, ревел. Я чувствовал себя полноценным калекой, не зная языка. И многим молодым я говорю: «Знаешь родной язык? Нет? Учи. Не английским занимайся, а учи родной язык.» Это головная боль для нашего брата.

— Среди фильмов за последние годы еще можно назвать несколько хитов. Но сериалы в большинстве воем одноразовые, в том числе и на казахском.

— Соглашусь.

— Их можно пересчитать по пальцам, которые получили второй сезон. Остальное – сняли-забыли. Сами актеры говорят, что снялись и забыли.

— Это правда. Вчера только говорили на эту тему с продюсером Vito Cinema Женисом. Многие, взявшись за сериал, думают, что порвут всех. Они понимают, что нужно что-то новое. Альтернативы много – Индия, Корея, Турция. Смотришь – есть чему поучиться. Мы долго спорили. Для меня вывод один — должна быть работа в актерском направлении. Техника и костюмы у нас не уступают.

— А я скажу, что уступают.

— У нас бюджет меньше.

— Дело даже не в бюджете. В большинстве случаев у нас деньги выдает государство.

— Это хорошо.

— Это с одной стороны хорошо. Но приведу пример. Работая над одним сериалом, оказывается, у нас нельзя убивать персонажей. Грамотное убийство – это же залог успеха.

— У нас и материться нельзя.  Если просится сказать: «Заколебал ты!!!», смягченный вариант даем: «Вы доставляете мне неудобства…»

—  Еще хочу поднять одну тему. Толепберген, какие деньги платят актерам у нас, и какие в России?

— Ох!

— По вашей реакции уже видно. Скажите, можно с таким подходом что-то делать? Возможно ли профессиональному актеру, закончившему Жургеневку, ГИТИС, ВГИК и вернувшемуся сюда, прожить только на свою профессию, не занимаясь ничем другим? В России это сложно, но можно. А у нас?

— Если говорить о гонорарах, хочется кричать и плакать — обидно. Да и в России не очень. Если ты себя сделал супермедийным, то ты можешь стукнуть кулаком по столу – будьте любезны. Расписался получил-уехал.

— Читаем периодически о гонорарах российских звезд — просачивается в прессу.

— Меня один прекрасный человек научил: не смотри в чужой карман — это самый большой минус.

— Я сейчас наблюдаю такой феномен, когда актеры просто пересаживаются в режиссерские, продюсерские кресла — там они могут заработать в разы больше.

— Это нормально.

— А то, что каждый должен заниматься своим делом?

— Даже если я перейду в режиссуру, я буду заниматься своим делом – творчеством. Я только за. Не так, что сегодня снялся в эпизоде, а завтра открыл школу актерского мастерства.

— Я аплодирую вам за эти слова.

— Есть такой молодой актер Жандос. Он как актер отработал, поступил в театральный институт. Попробовал режиссером, сейчас работает. Почему бы и нет?

— Вы говорите о Жандосе Айбасове?

— Да. Я видел его работу как режиссера на площадке. Наверное, так надо. Он очень эмоциональный, переживает. А это геморрой. Вчера мне тоже один продюсер: «Я хочу, хочу, хочу…» А это выезды, затрат миллионы. Зачем? Возьми хороший актерский состав и поработай.

— Сколько сегодня стоит взять хороший актерский состав?

— Не много. Некоторые ребята говорят – не пойду, захотят позвонят, у меня имя есть. А я не стесняюсь, потому что нужно работать. Семью кормить надо. Прихожу и говорю: «Почему не позвали?» » Ты – дорогой». Ерунда. Есть, например, Валера Задарновский, Данияр Ибрагимов. Когда было зимой тяжело, эти ребята вытягивали меня работать на клипы. Я знаю, кто такой Задарновский, кто такой Ибрагимов. И поэтому мне интересно. Это как трубочка с кислородом. Зимой же у нас затишье. А это деньги. Ерунда, что я дорогой.

— Сегодня такой меркантильный разговор получился. Вообще в Казахстане кино может быть прибыльным делом и для кого? На Западе оно может быть прибыльным для всех – от актеров до продюсеров. У нас прибыльно может быть для продюсеров, в меньшей степени для режиссеров и совсем неприбыльно для актеров.

— Понятно. Но главное, что эта махина не должна стоять. Купил мерс, поставил тупо в гараж, пусть стоит. Эта машина начнет хиреть, грубо говоря. Лучше пусть двигается.

— Никто не говорит, чтобы не двигалось. Но пусть двигается в правильном направлении.

— Конвейер откидывает бракованное. Время все сделает.

— Что нам нужно снимать, чтобы получить хорошее кино?

— Нужно снимать и хорошее, и плохое, чтобы кино как кино вообще не застыло, не вымерло.

— Даже так?

— Киностудия — один-два проекта. Все знают. Один — о президенте, второй — о Казахском ханстве. Главное, эти два проекта двинуть. Потом киностудию в сторону. Она захирела. Разговор идет, что киностудия переехала в Астану.

— В Астане в тихих болотах все и просело. Пусть астанчане не обижаются, но Астана не телегеничный, не кинематографичный город.

— Я бы за Астану. Время не стоит на месте. Банки все там.  Слухи ходят, что частные студии будут по сериалам. О полном метре вообще забыть придется, думаю, пока. А было бы хорошо — приезжаешь, хотя бы в те же павильоны, которые уже с оборудованием, со специалистами – и ты работаешь.

— Мечтать никогда не вредно. Дай бог, чтобы это случилось при нашей жизни! Самое время вспомнить цитату Владимира Ильича: «Из всех искусств для нас главным является кино». Я бы хотел, чтобы из всех искусств для нас важнейшим было хорошее кино.

Видеоверсию смотрите здесь.