Сын Розы Рымбаевой не стесняется подражать Тимберлейку

Легко ли быть ребенком знаменитых родителей, «золотым мальчиком», от которого все ждут потрясающих успехов, которому не простится то, что не будет замечено у сотни других? Как проложить свой путь в тени родительской славы. Интервью с Али Акаповым — сыном Розы Рымбаевой и Таскына Окапова.

— Али, вы появились очень быстро и вполне предсказуемо на нашей эстраде. У всех создался образ «золотого мальчика». Но сами вы себя как ощущаете? Ваша жизнь на казахстанской эстраде – это плавание по течению вверх или вниз? То есть народная любовь предопределена. Но музыка изменчива.

— В качестве сольного певца я себя позиционирую на сцене всего 3 года. Но на самом деле этот путь длится больше. В целом профессиональной музыке я уже отдал 17 лет своей жизни. По образованию я – пианист, преподаватель искусства и артист. В прошлом году окончил академию. Я всю жизнь готовился к тому, что есть сейчас – быть артистом эстрады. Что касается течения вверх или вниз, то мы, артисты, не знаем, что будет завтра. Нужны ли мы будем зрителю? Но я верю в силу труда, верю в силу интеллекта и креатив. Если эти три составляющие будут, то течение всегда будет вверх. Мне есть к чему стремиться — на меня смотрят иначе, чем просто на молодого исполнителя. Идет сравнение с мамой. Достоин ли я. И это меня всегда подстегивает.

— Многие говорят: «Пошел бы в классику. Что  в этой попсе!»

— Да. И мама так говорит.

— Может быть, уход в попсу — движение по пути меньшего сопротивления?

— Я не согласен, что эстрада и поп-музыка – это легкий жанр. Если человек посмотрит от начала до конца концерт Майкла Джексона и скажет, что это легко, я как минимум удивлюсь.

— Это Майкл Джексон. А у нас что? Включил фонограмму, рот открывает.

— Вот мы — новое поколение певцов — должны задать эти стандарты. Помочь людям понять – что такое искусство, что такое труд и качество. А не включил фонограмму, простоял со стойкой у микрофона и ушел.

— Многие считают, что за несколько лет наша эстрада продвинулась технически, но деградировала музыкально.

— Согласен.

— Где выход?

— Вектор развития нашей эстрады движется в двух направлениях. Те, кто снимал качественные клипы и давал концерты, развиваются. Появляется новое поколение исполнителей, которые имеют широкий кругозор. Есть и те, кто с каждым годом работает все хуже и хуже.

— Я вижу, что есть люди неравнодушные – это же все-таки наша культура. А другие думают: зачем мне стараться – есть той-бизнес, который всегда будет приносить прибыль.

— На сцене есть два типа людей – музыканты и бизнесмены. Но я верю в прогресс. На телефоне каждого человека мы видим разную музыку – не очень хорошую и лучшие западные хиты. Это говорит о том, что слушатель может их оценить. Поэтому нужно работать. Возможно, не мы, но следующее поколение, изменится.

— Алуа Конарова признавалась, что те, кто не хочет идти по пути наименьшего сопротивления, серьезно теряют даже в финансах. Представим фантастическую ситуацию – уберем весь той-бизнес. Уважающий себя артист откажется от этого. Сможет ли он поддерживать свой финансовый доход?

— Будет очень сложно.

— Вы же выступаете на тоях.

— Выступаю. Здесь нечего скрывать. Не могу ответить в процентном соотношении. Это зависит от месяца. Например, апрель у меня был заполнен концертами на больших площадках в связи с 20-летием Ассамблеи народа Казахстана и предвыборной кампанией. Но придет лето — период свадеб — и мы там будем. Не хочу сказать, что это плохо. Я не делю той, стадион или концертный зал. Часто мне задают вопрос: «Где легче выступать перед аудиторией 5000 человек или 500 человек?» Сколько пота я пролил на стадионе, столько же пролью на тое.

— Многие ваши коллеги говорят, что на тоях они не парятся. Прекрасно понимая, что поют перед жующей публикой.

— Я волнуюсь каждый раз, выходя на сцену. Это значит, что мне не все равно.

— Очень хорошее качество.

— Адреналин делает свое дело. Той – это тоже сцена и зритель, который хочет тебя слушать. А на больших площадках тоже проходят плохие концерты. Большая сцена — не значит хорошая музыка.

— Али Окапов — на сцене Дворца Республики. В ближайшее время сможете это потянуть?

— Это моя мечта – дать сольный концерт. Технически это возможно. Записать песню и снять видео к нему можно хоть сегодня. Но мне это не нужно. Потому что сделанное сегодня не получится хорошо. Я мечтаю дать концерт, который останется в истории. Станет для меня отчетным. Чтоб хотя бы один человек поменял свое мнение с негативного на позитивное. Давать сольный концерт в Алматы – очень дорогое удовольствие. Спонсоры, реклама. Если кто-то поверит в меня, и мы сможем объединить силы, я готов дать концерт в этом году. Если нет, надеюсь, у меня получится дать концерт в следующем году.

— Али, насколько в вашем успехе играет роль фора, данная вам родителями?

— Есть плюсы и минусы. Плюс – легко подать – сын народной артистки республики запел. Это уже интересно. Что он поет и как? Достоин или нет? Это задает положительную динамику в развитии меня как артиста.

— Я вас уважаю. Потому что традиционно от детей российских звезд слышишь отмазку: «Я поступал в театральный институт под чужим именем». Все знают, что это кокетство и кривляние. Вы прямо наследуете данное родителями. Но надолго ли этого хватит?

— Скрыть, что я есть – невозможно. Люди с первого дня моего появления знали обо мне. Я никогда не говорю первым, чей я сын. Не пытаюсь использовать это в каких-то целях. Это идет в разрез с моими принципами. Я изменил фамилию.

— Раньше вы носили фамилию матери?

— Первоначально я был Окапов. Потом с папиной кончиной и семейными проблемами мы решили, что мне лучше побыть на фамилии мамы, чтобы у меня была какая-то поддержка. Годы прошли и я принял решение, сказал маме: «Но я же все-таки Окапов. Продолжение рода своего отца». И снова поменял фамилию. Внешне, по характеру, по складу ума я похож на папу. И если человек не был бы информационно подкованным, он бы не понял – чей я сын. Меня это радует. Потому что у меня есть свое «Я». Я долго боролся со всем этим. Доказывал, что я тоже музыкант.

— Али Окапов – это Али Окапов.

— Мне один мой друг сказал: «Ты борешься с волнами. Идешь против океана. Это никогда не закончится. Почему бы не сказать: «Да, я – сын Розы Рымбаевой и Таскына Окапова. У меня замечательные родители. Я иду по их стопам. У меня серьезная музыкальная база. Я профессиональный специалист. И в случае чего, у меня есть эксперты, которые мне помогут. Поэтому я буду работать наилучшим образом. Потому что я из такой семьи». И все. Двери открылись. Психологически я это преодолел. Я каждый раз отвечаю на вопрос: «Сложно ли быть сыном артистки?» И этот ответ будет меня сопровождать минимум еще несколько лет.

— Кристине Орбакайте уже сколько лет! И до сих пор…

— Она нашла своего зрителя, собирает целые залы. Орбакайте – пахарь. Она доказала, что не только дочь великой артистки. Энрике Иглесиас в чем-то даже превзошел своего отца. Потому что он Pop Ideal. Я сначала узнал Энрике, а потом узнал об его отце. Я не пытаюсь перепрыгнуть своих родителей. Это невозможно. Наши пути начались в разное время. Я не стремлюсь быть номер 1, как моя мама. Я – не конкурсный певец. Я просто хочу делать свою музыку и найти своего зрителя.

— А может ли реализоваться артист на нашей публике, которая не всегда прихотлива? Многие артисты пытаются выбиться за рубеж. Кто-то работает на азиатскую публику, кто-то на Восток, на СНГ. Планы есть у любого артиста. А есть ли у вас возможности выбиться в ближайшее время?

— Сейчас век интернета. Мир открыт. Нужны новые идолы. Появляются суперзвезды, завоевывающие весь мир. Но этого хватает только на несколько лет. Нет артистов, которые с каждым годом набирали бы обороты. У меня нет наполеоновских планов. Я еще в Казахстане не добился того, чего хотел. Я еще не сформировал свое направление. Поэтому нет цели выходить на мировые рынки даже в будущем. Я – патриот. И хотя у нас мало слушателей, но 16 млн достаточно, чтобы сделать из себя хорошего артиста.

— А перспектива заграничных гастролей не манит?

— Я понимаю, что рынок каждой страны диктует свои условия. Понимаю, что в ряде стран я никогда не буду интересен что бы ни делал.   Миллион артистов уезжали в ту же Москву и вернулись. У меня здесь еще много планов и возможностей.

— Была ли музыка, которая влияла на вас? У нас любят проводить параллели. Кто у нас второй Джастин Тимберлейк, кто Джастин Бибер, Майкл Джексон? Али Окапов — кто?

— Часто слышу Бибер или Тимберлейк. Тимберлейк – мой любимый исполнитель. Это сразу заметно. Я не стесняюсь подражать ему. Бибер — молодой, кумир молодежи. Я  что-то между Бибером и Тимберлейком.

— Но артист всегда стремится, чтобы Тимберлейк был американским Али Окаповым.

— Все возможно. У нашей страны сейчас хорошие позиции. Я во все верю.

Видеоверсию смотрите здесь.