Как частные судисполнители превращаются в инструмент давления банков и что с этим делать?

Судисполнитель должен воплощать закон и решения суда в жизнь, но на практике эта профессия превратилась в бизнес, а закон отступил на второй план. Судисполнители выстраиваются в очередь, чтобы выбивать банковские долги, но не хотят заниматься алиментами.  Государство решило остановить беспредел в удельных судисполнительных княжествах и очистить их ряды от случайных людей, чтобы решения судов исполнялись по закону, а не по понятиям. 

Как торгаши в судисполнители ходили

Еще два года назад заместитель генерального прокурора Жакип Асанов озвучил ужасающие цифры: в Казахстане живут более 54 тысяч детей, которым родители задолжали более 3,7 млрд тенге алиментов! С недавнего времени злостным должникам стали перекрывать кислород по полной программе: запрет на выезд из страны и арест имущества. Однако и эти меры не сильно изменили ситуацию с погашением долгов, зато теперь нередко в жернова судисполнения попадают законопослушные родители.

Чтобы люди, которым государство доверило исполнять судебные решения, прекратили порочную практику работы только с теми исполнительными листами, которые сулят приличное вознаграждение, в декабре прошлого года в Закон «Об исполнительном производстве и статусе судебных исполнителей» были внесены серьезные поправки. Детям должников по алиментам — на радость, а зазвездившимся частным судисполнителям — сплошное расстройство.

Одним из новшеств стало создание в стране в феврале 2015 года Республиканской палаты частных судебных исполнителей, которая теперь координирует работу своих членов на местах. Мониторинг того, что ранее творилось в этой сфере, вскрыл нелицеприятные вещи.

Гоняясь за гонораром и процентами, судисполнители перестали исполнять социально значимые решения суда

Как рассказала нам заместитель председателя алматинского регионального филиала Республиканской палаты частных судебных

Лаура Айтмаганбетова

исполнителей Лаура Айтмаганбетова, нередко судисполнители принимали в работу заявления о взыскании алиментов, несмотря на отсутствие какого-либо долга со стороны платящего родителя.

— Вместо того, чтобы вызвать к себе обе стороны и детально разобраться, кто кому и сколько должен, судисполнитель накладывал арест на имущество и включал «должника» в список невыездных, полагаясь исключительно на слова заявителя! А когда выяснялось, что плательщик алиментов на самом деле не верблюд, приходилось порой по несколько месяцев добиваться отмены ареста и исключения из черного списка.

Или другой пример.

Частные судисполнители массово кинулись работать с банками, особенно по взысканиям, где есть залоговое имущество.

— Интерес в данном случае исключительно материальный — чем больше сумма взыскания, тем выше гонорар судисполнителя. И вот эта погоня за заработком дошла до того, что перестали взыскиваться социальные долги — алименты, зарплаты. Например,

в Алматы на руках судисполнителей сейчас 40 тысяч производств, из которых алиментных — 0,02 процента.

Цифра мала явно не потому что в нашем городе сплошь законопослушные папаши, а потому, что несчастным матерям, бегающим за бывшими мужьями с требованием платить  алименты на детей, желание что-то взыскивать отбивали прямо с порога, словами: «Че надо?»

— До образования палаты, получается, никто не отслеживал методы такой «деликатной» работы?

— Эти 16 коллегий на местах были как государства в государстве, понимаете? Как удельные князья, которым в одночасье закрутили гайки. Они после образования палаты провели свой альтернативный съезд и подали в суд на… Министерство юстиции и на палату о признании действий незаконными! И это люди с высшим юридическим образованием, которые по идее должны четко понимать, что нововведения появились после принятия поправок в закон, подписанный президентом. С другой стороны, происходящее объяснимо: есть у нас такие судисполнители, которые заканчивали периферийные юрфаки и не имели опыта работы по специальности. Например, бывшие торговцы с рынков или строители. Вот сейчас мы будем проводить чистку в собственных рядах, так как палата — саморегулируемое общественное объединение.

Многие судисполнители действуют незаконно

По словам Лауры Айтмаганбетовой, из 130 частных судисполнителей, работавших до декабря прошлого года в Алматы в составе коллегий, в палату вошли только 91, остальные сопротивляются и при этом продолжают исполнять судебные решения.

— Вообще, по теперешним порядкам, работать могут только вступившие в палату судисполнители. Остальные действуют незаконно. И в дальнейшем проблемы могут возникнуть уже у взыскателей и у должников, если исполнительное производство будет оспорено в суде, например. Это будет несправедливо, так как идя в больницу, к примеру, мы не требуем у врача показать нам диплом, мы считаем, что раз работает там, значит квалифицированный специалист. Так положено. Так и в этой ситуации будет полнейшей глупостью спрашивать у судисполнителя доказать свое членство в палате.

Уже принят Кодекс чести судебного исполнителя. Сейчас разрабатывается инструкция с пошаговым алгоритмом действий судисполнителя, которая искоренит манию к обрастанию невыполнимым объемом работы, да и те — исключительно коммерческого характера.

— В чем тогда социальное партнерство частного судоисполнения с государством? Я не буду называть фамилий, но есть у нас один сотрудник, у которого 1000 исполнительных производств по банкам и всего 2 по алиментам. Как он один это выполнит? Он же нарушит все сроки, он будет невнимателен, груб. Другой судисполнитель сидит и держит 15 тысяч штрафов по линии дорожной полиции и не берет ни одного алиментного дела. И тот и другой зарабатывают на таких делах, а вот взысканием зарплат, например, не занимаются. Это невыгодно. Во-первых, зарплатные дела подлежат немедленному исполнению, а во-вторых, с этого взыскания судисполнитель ничего не получит. С банками и автоштрафами проще: информация о должнике как на ладони, искать ничего не нужно, плюс доход с каждого взысканного долга. Вот сейчас мы проводим разъяснительную работу среди своих членов, чтобы хамство это привычное искоренить и чтобы дела исполнялись по закону, а не методом дубинки по принципу коллекторов.

Многие алматинские водители столкнулись с проблемой ареста машины и запрета на выезд из страны даже при добровольном погашении штрафа.

— Так происходит потому, что судисполнителю лень искать должника, вести с ним разъяснительную беседу. Он не дозвонился до должника, не оплатившего 9 тысяч тенге штрафа за непристегнутый ремень безопасности, автоматически загнал его в список невыездных и дальше судьба человека его не интересует. Либо интересует, но за вознаграждение. О чем имеется куча жалоб. На самом деле это крайняя мера, применяемая к злостным неплательщикам. В идеале чтобы стать невыездным, человек должен уклоняться от добровольного погашения долга, не реагировать на уведомления и прочее. Там целый механизм работы.

Кроме того, что сами судисполнители определили себе круг желаемых дел, их пособниками в этом вопросе стали банки второго уровня.

— В нарушение порядка работы частных судисполнителей банки ввели у себя некую аккредитацию. То есть отбор тех, с кем выгодно работать. Как частное финансовое учреждение может позволять себе такие вольности, если речь идет о специалистах с государственной лицензией, которая, между прочим, у всех одинаковая как по тексту, так и по качеству бумаги? Сейчас в рамках проводимых нами реформ мы постараемся искоренить эту порочную банковскую практику, которая искусственно создает коррупционную составляющую.

Ну и, наконец, с учетом печального опыта прошлых лет теперь люди, которые годами обивали пороги судебных исполнителей в надежде взыскать с должника свою зарплату или алименты, смогут обращаться в региональные филиалы палаты напрямую. А там уже по принципу справедливости, прозрачности и объективности дела будут направляться конкретному судисполнителю, который уже не скажет: «Че те надо?»

— На инаугурации президент в своей речи сказал, что государство стоит перед выбором «…время мировых перемен ставит каждое государство перед выбором: или реформы, или деградация и отставание. Достойно пройдет через эпоху этих перемен может тот, кто способен на самообновление, а значит на реформы». Этот посыл мы и хотим пронести через нашу внутреннюю реформу, — заключила Лаура Айтмаганбетова.