Аружан Саин: Не подавай руки взяточнику

Аружан Саин — известная в Казахстане личность. Благотворительный фонд «ДОМ» помог уже не одной сотне детей. Деятельность Аружан недавно отметил сам Нурсултан Назарбаев морально и материально. Всё самое интересное в  интервью с директором общественного фонда «Добровольное Общество Милосердие» Аружан Саин.

— Аружан, хочу вас поздравить. Поддержка президента – это мощный стимул. Только в разных источниках приводится разная сумма. $З00 тысяч и $600 тысяч. Так какая сумма?

— Вообще, президентом была присуждена премия «Шелковый путь», составляющая 600 тысяч $. Его решение было разделить сумму пополам между фондом развития казахского языка и нашим фондом. Обе цифры были правильными.

— По 300 тысяч $. На скольких детей пойдет эта сумма?

— Мы предложили использовать эту помощь максимально рационально. У нашего фонда несколько направлений. Проблемы деток-инвалидов. Медицинская помощь детям, находящимся за рубежом. Проблема, стоящая перед всем миром – аутизм. С каждым годом таких детей рождается больше и больше. Вопросы улучшения медицины в стране. Чтобы не было потребности отправлять детей за рубеж. У нас много деток со сложными диагнозами. Они поедут за границу. Им требуется высококвалифицированная медицинская помощь. Детки с ДЦП в Казахстане — это огромная проблема. Речь идет не о количестве детей, которым будет оказана помощь, а о внимании, которое Президент оказал детям. Это самые сложные социальные проблемы. Такое внимание должно быть оказано и со стороны каждого чиновника, и со стороны граждан.

— Что касается граждан, то сегодня многие обращаются за помощью – и известные личности, и простые люди. Чаще всего идет репост – фото и обращения. Насколько это действенно?

— Я убеждена, что ни одна просьба не может остаться без ответа, если это настоящая просьба. Я связываю это с некими высшими силами, с энергией, которую человек вкладывает в обращение. Я не знаю ни одного сбора, который не привел бы к положительному результату в Казахстане. Каждый ребенок, родители которого обращались к сборам, собирали если не всю сумму, то определенную часть. А насколько эти сборы прозрачны…

— Вот. Помочь не сложно. Как понять, что это не мошенники? Так много стало обращений. Человек хочет помочь, но должен знать, что это во благо.

— У меня на странице в Facebook и на сайте нашего фонда detdom.kz давно есть инструкция для родителей и родных детей, которым нужна помощь. Там расписан алгоритм действий. Потому что обращений в фонд очень много.

— А какие основные признаки настоящих обращений? Потому что все люди не будут смотреть. Попросят – дадут.

— Лучше посмотреть. Если ты хочешь помогать, лучше быть информированным. Есть четкая инструкция для собирающих деньги. Во-первых, люди должны убедиться, что это настоящий человек.

— А как?

— Завести страницу на форуме или в соцсетях. Должны быть фото и сканы документов. Выписки с диагнозом из казахстанских и зарубежных клиник. Должны быть ответы зарубежных клиник, что этот диагноз поддается лечению и сколько это стоит. Родители должны понимать, что можно лечить ребенка в клинике Европы, а можно такой же уровень лечения, но с сервисом похуже, получить в другой стране, или традиционно в той стране уровень заработной платы у медиков ниже. Несправедливо собирать деньги на самые дорогие клиники.

— Если есть альтернатива.

— Поэтому у нас есть страны, с которыми мы работаем. Там высокий уровень медицины и адекватная цена. Нужно предоставить ответы из разных стран. Но выбрать самую оптимальную стоимость. Должны точно приводиться реквизиты. И очень четко вестись отчеты по сборам. Волонтерские группы, которые помогают вести сборы, в любой момент могут потребовать выписки с банковских счетов. Не обязательно их выкладывать. Но в интернете есть люди, которым доверяют. Они помогли собрать деньги уже не одному ребенку. Этот человек скажет, что есть выписки с банковских счетов. Собралась такая-то сумма, осталась такая-то. Когда поступают деньги – это реальное испытание. Были случаи, когда родители начинают скрывать суммы. Пытаются сделать запас. Говорят, что это им люди помогают. У нас были ситуации, когда просили вмешаться фонд в дела между семьей и волонтерами. Семья погасила кредиты за счет сборов и снова обратилась за помощью в фонд.

— Часто такое происходит?

— К счастью, нет. У нас небольшая страна. И вычислить мошенников несложно.

— Аружан, наверное, это тяжело, когда все приходят и просят помочь. Всем помочь невозможно. Как вы отбираете, кому помогать? Ведь родители приходят со слезами.

— Приходят не только родители. В Казахстане нет фондов, которые помогают взрослым. А такой фонд очень нужен. Потому что не всегда возможно получить квоту. Мы сознательно говорим, что у нас детский фонд. А взрослый фонд нам очень нужен. Потому что мамы, папы – это молодые люди. У них маленькие дети и пожилые родители на руках. Они страдают разными диагнозами. Часто обращаются люди с просьбой помочь оформить квартиру на ребенка или говорят, что им не на что жить. С посылом – нам больше некому помочь, некуда идти. А мы этим не занимаемся. Такие обращения идут в фонд или через мои личные аккаунты. В Facebook или ВКонтакте я могу на это и не отвечать, не наш профиль. Но я не могу отказать. Родители так воспитали. Я сама веду все свои странички. Еще больше просьб приходит на почту и аккаунты фонда. Мы отвечаем, что этим не занимаемся, обратитесь туда-то.

— А угрозы были?

— Нет. Бывает моральный шантаж. Особенно достается девочкам-координаторам. На них выплескиваются все накопившиеся эмоции родителей. А у нас около 2000 детей с ДЦП. Помочь всем мы не можем. У нас в этом году есть ограничения. Если мы ранее помогали ребенку, то больше ему помогать не можем. Потому что много детей, которые никакую помощь от фонда не получали. Я понимаю родителей детей. Но они должны понимать, что фонд – не государство. Мы не обязаны помогать. Мы делаем это добровольно. Потому что есть люди, которые отзываются на чужую беду. А люди говорят координаторам – если бы ваш ребенок был таким, вы не понимаете. Всегда хочется сказать – не дай Бог пережить то, что пережили наши координаторы. У меня два координатора потеряли своих детей. Мы помогали им, но не смогли спасти детей. И теперь они работают за маленькую зарплату, чтобы помочь другим. Есть мама, ребенок которой после травмы остался инвалидом. И они ни в коем случае не заслуживают слов «если бы ваш ребенок». Мы ждем от людей понимания. Фонд помог бы каждому ребенку, если бы смог. Но в мире регулярно происходят кризисы. Мы надеемся, что государство наладит реабилитацию. Если ребенок даже родился с таким диагнозом или приобрел его, он будет ходить и учиться. Это нужно делать в государстве. Собрать денег за рубеж для каждого не получится.

— Ты — ценный кадр. Знаешь проблему с разных сторон. А тебя не приглашали работать в госорганах? Использовать свои знания на государственном уровне. Быть депутатом. Тебя бы многие поддержали.

— Я никогда не ставила цель работать на госслужбе. Моя общественная работа не для обретения стартовых площадок или кресла повыше. Я не смогу работать в системе. У меня другое мышление. Я – человек творческий. И власти тоже нужны адекватные люди, которые осуществляют некие коммуникации между обществом и властью. И если не будет людей, которые будут решать системные вопросы, то не будет эффекта от диалога. Я езжу в Астану, общаюсь с чиновниками. Каждый из них – образованный, умный, продвинутый — замечательные люди. Но когда нужно сделать что-то от министерства, эти качества пропадают. Все упирается в какие-то официальные ответы, невнятные позиции. Мне иногда жалко денег, которые тратятся на перелеты и проживание. Потому что поговорили за «круглым столом» — это надо, то надо. И где все эти системные решения?

— Может, там нужен такой человек, как ты?

— Не думаю. Я второй раз встречаюсь с президентом. У меня большая надежда на эту встречу. Мы передали пакет с вопросами. В 10 году мы говорили о том, что у нас нет клиники кардиохирургии для новорожденных. У нас рождалось 3500 детей с пороком сердца в год. 80 % детей до года не доживали. Деньги на лечение за рубежом собирали только единицам. Юрий Владимирович Пя каждый месяц подавал программы развития кардиохирургии для новорожденных. А Минздрав игнорировал. Только после обсуждения этой проблемы с главой государства, включая законы, снимающие барьеры между усыновителями и детьми с детских домов, и вопрос выделения квот для лечения за рубежом, эти вопросы решились. А до этого мы несколько лет обсуждали проблему с различными органами. Сейчас квоты выдаются. Нет ни одного обращения в фонд по операциям. Приняты нужные законы. Теперь мы снова передали болевые точки главе государства. И надеемся, что это решится. Поэтому от меня здесь больше пользы. И я очень люблю телевидение.

— Я знаю тебя давно. Несмотря на твою улыбчивую сильную натуру, когда ты говоришь про помощь простых людей, у тебя появляются слезы. Ты рассказывала про бабушку. И стало понятно, что, не смотря на твою мощь, у тебя теплое сердце.

— Поначалу мне приходилось что-то доказывать даже своим друзьям. Зачем тебе это надо, когда можно съездить в детский дом, помочь и все. Мы приходим на Землю, чтобы продолжать род и обмениваться друг с другом эмоциями и энергией. Я обожаю Лукьяненко. Его фантастика отражает происходящее. Если верить Библии или Корану, есть добро и зло. И происходит некая война за души. Когда человек за материальные ценности готов продать душу, пройти мимо, переступить через кого-то – это зло. Я езжу на Prado 2003 года. Замечательная машина. Мне не нужна сумка от Louis Vuitton. Для меня главное, чтобы нравилась и была удобной. Для меня важно, что человек создает, что может дать миру. И мы участвуем в этой битве. Зло без добра существовать не может. И наоборот. Мы от рождения до смерти проходим этот путь. В том числе и эта бабушка со своими 19000 тенге. Пришли два молодых парня и говорят, что их бабушка завещала фонду деньги. Она их собирала всю жизнь. Что сегодня 19000 тенге? А бабушка собирала их с пенсии. И откуда она знает про фонд? Мы в основном продвигаемся в интернете. Это стоит таких историй.

— А какое у тебя отношение к уличным попрошайкам?

— Ситуации бывают разные. Я могу дать деньги инвалиду. Я не могу дать маме с ребенком на руках. Я хочу забрать его и посмотреть, что с ним. Но для этого нужны разрешения. Это было и 100 лет назад. В «Миллионер из трущоб» эта история хорошо описана. Может, это мафия, которая привозит попрошаек. Я обычно не подаю. На совести каждого человека его поступки. Если ты дал, а он тебя обманул, то он отвечает за свои поступки. Я верю, что человек после смерти предстанет перед Судом со своим накопленным опытом. Пишут про чиновников, коррупцию. Это заслуживает внимания. Но каждый должен думать о своей жизни. Если он взяточник, не подавай ему руки, не здоровайся. А то идут: «О, ағай». Играют по этим правилам.

— У тебя есть в жизни люди, которым ты не подашь руки?

— Есть.

— А недоброжелатели?

— Думаю, что есть. А зачем всем нравиться? Это невозможно. Мне важно жить в согласии со своей совестью. Не подводить родителей, чтобы они гордились мною. Мне все равно, что думают другие. Не потому что я – звезда. А просто людей много. У них свое мнение.

Видеоверсию смотрите здесь.