Дети до сих пор помнят таразский теракт: «Папа меня на руках качал…»

Три года тому назад в Таразе произошла трагедия, которая отняла у нескольких семей отцов и мужей. Жертвами террориста-джихадиста стали 7 человек. В это время их всех ждали дома… С каждым днем эта трагедия отдаляется, превращаясь  в печальную страничку нашей истории — жизнь продолжается. Продолжается она и для родственников погибших полицейских. Для того, чтобы рассказать о том, как живут их семьи сегодня, мы отправились в Тараз. Семьи погибших сержантов экипажа «Беркут» — Полата Аянкулова и Жаксыбека Байсеитова — согласились показать нам, что изменилось в их жизни после трагедии. В тот злополучный день, 12 ноября, Жаксыбека Байсеитова ждали дома дочка и беременная жена, а Полату Аянкулову готовила ужин его супруга, которой мешали своими играми двое детей… Что стало с ними спустя 3 года? 

К Дамире, вдове Жаксыбека Байсеитова, мы приехали на работу в лабораторию при областной больнице Тараза. Знакомимся с заведующей, она сразу соглашается  на разговор и  рассказывает, что к Дамире, как к вдове героя, в коллективе особое отношение. Сама Дамира скромно стоит рядом и отказывается фотографироваться — говорит, что нефотогеничная.

«Мой отец тоже погиб на работе»

Несмотря на приветливую улыбку, видно что события трехгодичной давности для нее свежи, как вчера. У молодой 27-летней женщины непростая судьба, это уже вторая ее потеря.

— Мой отец также служил в органах и  погиб на работе. Когда мне было десять лет, его сбил пьяный водитель, протаранив служебную машину, в которой сидел отец. Он получил самую тяжелую травму, остальные выжили. У отца и мужа даже одна и та же причина смерти – разрушение головного мозга.

Она говорит, что наверно, это не просто так, что это ее жизненное испытание, а затем переключается на то, какие хорошие и теплые отношения сложились у нее с коллегами за восемь лет.

— Меня спасают только дети и работа. Чем сидеть дома и плакать, все же лучше работать. Забываешь все в каждодневной текучке, отвлекаешься от  мыслей.  Очень беспокоит будущее моих детей, смогу ли я вырастить их без отца, смогу ли я поднять их на ноги? С каждым годом учиться в университетах становится все дороже и дороже. Конечно, сослуживцы мужа помогают, не оставляют меня одну, всегда могу рассчитывать на их помощь. Но все-таки одной страшно растить двоих детей…

Рабочий день заканчивается и Дамира отправляется за детьми — нужно успеть их забрать из школы и детсада.

Малыши улыбаются, завидев маму, — детские сердца быстрее переживают боль.

«Замуж выйти даже не думаю»

— Вот так проходит наша жизнь: с утра на работу, детей отвожу, после работы — забираю, поужинаем, уберемся, засыпаем и снова наступает утро. У меня сейчас только одна цель: детей вырастить. Даже не думаю о том, чтобы замуж выйти. Если мне встретится подходящий человек,  наверное, я сто раз подумаю, прежде чем что-то решу. А вдруг он моих детей обижать будет? Я лучше одна останусь, чем мои дети будут плакать, — рассказывает неторопливо Дамира.

«Муж ушел, а его мечта родить сына сбылась…»

3-хлетний Нуржан никогда не видел своего отца — он родился через 4 месяца после его трагической гибели. Перед нашим приездом мальчик слегка приболел — он немного температурил и капризничал, напрашиваясь к маме на руки.

— Отчетливо помню тот день, 12 ноября, прижав малыша, рассказывает Дамира. — День был такой мрачный, мне казалось, тучи нависли прямо надо мной. Все родственники приехали  домой, телефон разрывается от звонков, все мужа спрашивают, я подозреваю — что-то случилось, но только до последнего надеюсь на лучшее. А потом услышала, как во дворе плачет его старший брат, ходит  и плачет на всю улицу. Я выбежала, а там уже все собрались, столпились возле меня, соболезнуют мне  и я потеряла сознание. Очнулась от того, что кто-то бил меня по лицу, а в глазах была темнота…

После паузы Дамира продолжает:

— После рождения сына у меня даже времени не было, чтобы страдать и плакать. На руках двое маленьких детей, сын был крупный, при рождении 5 кг весил, а в шесть месяцев перевес — 15 кг. Много внимания требует, а еще дочку надо в садик отвозить. Я крутилась, как белка, на мысли времени не хватало, падала без сил. Было горько от того, что мой сын не увидел своего отца, он даже не знал, что у него родится мальчик, не успел… Он хотел мальчика, а я — девочку, он еще маме в шутку своей жаловался: «Дамира девочку хочет, уговори ее, чтобы она родила мне мальчика!». Через неделю после его смерти,  пошла на УЗИ, а мне говорят: «Будет мальчик». Сестра обрадовалась, поздравляет, а я сижу, как будто все равно, не знаю, как реагировать и думаю, что его мечта сбылась после него…

Во дворе нас встречает Жандарбек Алиев, бывший командир группы быстрого реагирования «Беркут» — под его руководством служили два погибших сержанта. Жандарбек Шабданбекович рассказывает, что он и его сослуживцы не оставляют без моральной и финансовой поддержки  двух вдов, Дамиру и Миясар: «Если вдруг надо увезти или забрать из садика детей или чем-то еще помочь — сделают!»

— После трагедии меня начальник вызвал, спрашивает: «У тебя сколько детей?» — рассказывает Жандарбек Шабданбекович. — Я отвечаю: «Два мальчика!» А он поправляет: «Теперь у тебя шестеро. Дети Жандарбека и Полата — твои! Так что теперь я многодетный отец, — смеется он.

«Перед тем роковым выездом он просился в отпуск…»

— Оба сержанта были настоящими джигитами, Жаксыбек помоложе и пошустрее, а Полат посерьезнее и посолиднее, — вспоминает Алиев. — Жаксыбеку было всего 27 лет, только три года отработал, незадолго до треагедии гуляли с ним на свадьбе, он танцевал и пел. Его родственники и друзья без него ни одно мероприятие не проводили. Если его не было, все спрашивали: «где Жаха, где Жаха» ? Душой компании был, на домбре играл, песни пел, мог импровизировать, посмотрит на тебя и сразу поет сходу стихами. Жаксыбек ничего не боялся, всегда шел впереди,  он был  горный, смелый джигит и закаленный, когда другие мерзли, он даже зимой одевал осеннюю форму. В последнию смену все получили после развода оружие, он выходит, садится на машину и кричит мне: «Командир, отпустишь меня в отпуск?» Я ему ответил: «Отпущу, отпущу, отработай смену и выходи!» Это был наш последний разговор. Когда мы ездили его хоронить к нему в аул,  погода была жуткая, мрачная, снег выпал, и я подумал: у него были свойства настоящего джигита, сами горы по нему плачут…

Роман Дамиры и Жаксыбека прост и потому красив. Семь лет тому назад их познакомила родственница. Дамира посмотрела на него и подумала, что-то он небольшого роста, а ей высокие нравились. Но вопреки этому он понравился.

— Веселый был, всегда шутил, умел найти подход к любому человеку, несмотря на то, что плохо говорил по-русски, не стеснялся этого и находил сразу общий язык, такой приветливый и миролюбивый был. Несмотря на то, что он был открытым и веселым, Жаксыбек был очень сдержанным в проявлении чувств, признаний вроде «я тебя люблю» и «выходи за меня замуж» не было, все как-то сложилось само собой, между нами сразу установились отношения без слов, будто мы всю жизнь знали друг друга, будто так все и должно быть. И  через месяц после знакомства он меня украл.  Приехал на работу, предложил, давай пообедаем, посадил в машину и привез прямиком к себе в аул, там и пообедали, — смеется Дамира. — Он родом из красивейшего горного аула. Там с высоты машины на дороге внизу кажутся крошечными. Был декабрь месяц, такой холодный день, ветер дул, а мы еще стоим на улице, ждем, когда приедут его старшие братья, потом я рассердилась и говорю: «Давай быстрее, замерзла, бери меня замуж или поеду я!»

«Дочка ему на голову лезет, а он все терпит…»

— Потом поженились, переехали сразу в город. Он устроился в полицию, а я родила дочку, через некоторое время вышла работу. Эти четыре года с ним прошли слишком быстро, я даже не успела его узнать, слишком мало времени мы проводили вместе. Мы оба пропадали на работе. Жандарбек не старался рассказывать о службе, но всегда говорил,  что доволен тем, что служит полицейским. В экипаже он был за рулем, они ездили втроем, и когда его назначали старшим, приходил, рассказывал об этом, а у самого такое довольное лицо, — вспоминает Дамира.

— Ни один человек не живет без планов, и у нас они были. Главным в семье, конечно, был он, но всегда спрашивал, о чем думаю я, всегда считался со мной. Он хотел купить участок земли, построить большой дом, дать образование детям. Также планировал после колледжа поступить в университет, получить высшее юридическое, летом  уже подал документы и  заплатил за один год учебы. Мне в нем очень нравилась выдержанность, терпеливость его характера — я сержусь, ругаюсь, а он молча посмотрит, потом на улицу выйдет, вернется и скажет, как отрежет: вот это и это неправильно, в следующий раз так не делай!  И я понимаю все. Или придет со смены, дочка ему на голову лезет, и  как бы не устал, все равно терпит и  молча улыбается, он вообще детей любил, говорил, что хочет как минимум пятерых.

— Это он маленький, а это его сын, —  Дамира показывает  фотоальбом, а там почти два одинаковых пухлощеких малыша смотрят на меня. И мама смеется сквозь слезы.

— В последний день он с работы пришел, мы пили чай, как раз по новостям показывали, что детей крадут. Он поцеловал дочку и предупредил меня строго: «Смотри не потеряй дочку!», потом обнял меня со спины и сказал: «Жаным, я очень тебя люблю, но только ты этого не знаешь». А я его в шутку оттолкнула, отстань, говорю. И он ушел, и это были его последние слова…

«После смерти приснился: присел на мою кровать и заплакал…»

— Теперь он мне уже не снится. В первый раз, когда он приснился, через несколько дней после смерти, я спала с детьми, он присел возле меня на кровать и заплакал. Потом еще раз приснился, попросил у меня поесть. Мы сразу позвали гостей, имама позвали, прочитали Коран. С тех пор он больше не приходил. У казахов говорят: если умерший человек не снится, значит, он доволен. Если не снится, то все хорошо, значит, его душа успокоилась. Наверное, он видит, что его дети не голодные, обутые, одетые. Конечно, я не могу им дать все, но я стараюсь каждый день  делать понемногу. Когда дочку с сыном уложу, уберусь дома  и сажусь, думаю, что я сделала полезного за день и что будет потом. О прошлом тоже не забудешь, и я никогда не забуду моего Жаксыбека, но у меня есть мое будущее – мои дети.

Сменила мужа на посту

32-летная Мияссар, вдова Полата Аянкулова, после смерти мужа устроилась на работу в полицию и сейчас работает инспектором по делам несовершеннолетних в школе № 15 в Таразе.

Узнав о встрече, она прибежала на обед и торопливо накрыла на стол, то и дело отвлекаясь на переговоры по рации. В просторной и светлой квартире, полученной от государства после смерти мужа, Мияссар живет с двумя детьми — 9-летней Жансаей и 6-летним Жанибеком.

«Мысленно я говорю мужу: смотри, я терплю, не жалуюсь!»

— У меня была мечта с детства работать в полиции, но Полат был против. «Это трудная работа, Миясар, я хочу приходить домой и чтобы у меня на столе был ужин, а за моими детьми был хороший уход. Ты  должна быть женой и матерью и потом все остальное», — так он возражал. «Если так сильно хочешь работать, можешь работать учительницей днем, а после обеда приходить и заниматься детьми и мною. Выбирай: семья или работа?» Конечно, я выбрала семью. Когда Полат ушел, я вспомнила свою мечту работать в полиции, и решила жить ради своих детей и мечты. Подумала, может, эта работа спасет меня, увижу изнутри то, чем он занимался и пойму его.  Бывало, он задержится, поздно приходит, а я ему выговариваю: почему так поздно, обещал же вовремя прийти? По-женски его ругаю, а он отмалчивается.  Сейчас сама вышла на работу и понимаю, что носить погоны нелегко.

— Я тогда думала, что Полат ревнует, — продолжает Миясар. — Ведь в основном работа среди мужчин. А оказалось, он просто не хотел, чтобы я сталкивалась с трудностями службы. И в холод, и в жару выходишь на усиление или час стоишь на разводе, когда кто- то опаздывает. Он думал, что я нежная, буду плакать, а сейчас я ему мысленно отвечаю: «Смотри, Полат, все терплю, не плачу, не жалуюсь». Человек ко всему привыкает…

— Мы десять лет с ним прожили, я была за ним как каменной стеной. Мне что-то понадобится, я сразу звоню мужу — привези мне это, ребенок заболеет, я звоню — привези лекарства, даже если приезжала скорая, он тоже был всегда рядом.  Я была уверена в том, что мой муж, отец моих детей должен заботиться о своих детях, потому что он все так поставил. Если мне кто-то из родственников сделает замечание, я молчу, зная, что придет муж,  обнимет меня и успокоит: «Потерпи ради меня, если любишь меня», и я размягчаюсь. А сейчас мне кто-нибудь что-то скажет и я уже не могу вытерпеть, все потому что нет у меня теперь утешения…

«Наши с ним мечты исполнились, когда он погиб…»

— У него была мечта накопить дочке на квартиру,  а у меня — служить в полиции. После его смерти мы получили  квартиру, сразу оформила на дочь, и я стала полицейским. Все наши мечты исполнились, но только тогда, когда я потеряла его. Квартира,  машина,  работа  — у нас все есть, только нет Полата. Оказывается, в жизни главное, чтобы рядом был любимый муж и отец твоих детей. Я мысленно ему говорю: «Полат, я все получила, что хотела, но разве для этого я должна была отдать тебя?»

— Мы учились в одной школе, но у нас были разные круги общения. Один раз мы встретились с ним на свадьбе, разговорились, я его вначале не воспринимала всерьез, отшучивалась: «Ты же бабник, то с одной девушкой гуляешь, то с другой». Потом все же начали общаться и он меня украл по согласию. Осенью мы поженились, а весной он ушел в армию, через год вернулся, а потом у нас дети пошли. Я не могу сказать, что мы много проводили времени вместе, он был постоянно на работе, выходил в смену почти каждый день. За последние два года он сильно похудел, так уставал и переживал за работу. За два дня до смерти, он за чаем мне вдруг сказал: «Я отца умершего видел во сне, он меня позвал». И дальше он не договорил.  Он вообще был не очень разговорчивым на такие темы и  сны свои не рассказывал, говорил только по-существу.  Хотя был радушным и гостеприимным, всегда подшучивал над людьми, невзирая на возраст.

«Жалею упущенные дни с ним»

— Он любил делать мне неожиданные подарки и сюрпризы. Один раз я нашла его портмоне старое, и в нем деньги, я молча поставила, через некоторое время, проверила, там еще больше денег прибавилось. В один день, дарит он мне сотовый телефон, а я как-то говорила, что мне надо заменить телефон… Сейчас послушаешь разговор молодых парней, так они сидят и хвастаются, что подарили своим девушкам, а мой муж никогда о таком не говорил, такой  скромный был. Было время, когда я обижалась на него, что он пива выпьет и поздно приходит, я с ним по два дня не разговаривала, а сейчас так сильно жалею, зря эти дни ушли, сколько я бы могла бы с ним поговорить, поделиться мыслями. У меня было такое ощущение, что мы будем вместе вечно, что Полат  никуда от меня не уйдет…

— Мои дети наполовину сироты и говорят, что в таких случаях помогает сам Аллах. Кажется, что он уже с рождения им вложил понимание в сердце и, действительно, они оба у меня как взрослые люди и ведут себя как взрослые.

— Когда скучаю, смотрю на сына Жанибека. У них с отцом все одинаковое: волосы, глаза, привычки. Ему тогда было три года, он плохо помнит его, но сейчас он говорит: «Было бы хорошо, если бы папа был бы с нами». Дочка чем-то похожа на отца, но сын – его полная копия. Даже в щепетильности и требовательности. Полат приезжал домой вместе с экипажем и у меня должно быть уже все на столе приготовлено,  даже пять минуть не хотел ждать.

«Дочь все помнит»

— Дочка постоянно вспоминает, она была постарше и в ее памяти он сохранился. За день до его смерти Жансая не могла проснуться рано в школу и капризничала: «Папа, можно я еще посплю? Хочу спать». Он подошел к ней, поднял ее и начал качать на руках. И это она напоминает: «Помнишь, мама, меня папа качал  на руках как маленькую, а я не хотела просыпаться?» Или, например, я что-то делаю, а она мне говорит: «А папа так делал и говорил, что это правильно». Моя дочка такая уязвимая, ранимая, что-то не так, она сразу плачет и говорит: «Если был бы сейчас папа рядом с нами, как было бы хорошо. Свекровь моя рассказывает, что когда она начинает вспоминать сына, то Жансая подходит к ней, обнимает и они вместе плачут.

— На выбор профессии полицейского Полата повлиял его отец, он также  служил в органах. Полат с детства получил военное воспитание с жесткой дисциплиной. Теперь его сын хочет стать полицейским, уже сейчас мне надоедает: «Купи полицейскую машинку, дай твою шапку и значок. Вырасту, стану как папа носить погоны». Он даже взял себе в привычку размашисто ходить, словно маршировать. Я не очень это одобряю, но если он будет настаивать, тогда  я не буду против.

«Если бы я задержала мужа, преступник прошел бы мимо»

— В день его последней смены, он отвез меня на работу и сам уехал в ДВД, через некоторое время я его попросила привезти из дома макет стенгазеты, я тогда работала в университете. Обычно, если он заезжал ко мне, то сразу же уезжал, но в тот день он долго стоял — протянул стенгазету и сам не выпускает из рук. Говорит, я сегодня приеду на ужин, приготовь что-нибудь вкусное, я ему отвечаю, конечно, приготовлю,  и жду, когда отпустит, мне уже надо бежать. А он смотрит таким долгим влюбленным взглядом, будто насмотреться не может и ничего не говорит. Я его тороплю, позади машина с сослуживцами ждут его, я уже отшучиваюсь : «Тебе не стыдно так смотреть, мы же женаты десять лет!» И выхватила у него из рук и побежала, даже не оглянулась, и он уехал. Через час его не стало. Сейчас спрашиваю себя, почему он так стоял долго? Наверное, у него было уже предчувствие, но он не смог это выразить в словах, а я не смогла понять. Я думала, что все будет как обычно, вечером приду с работы, приготовлю ужин, с детьми позанимаюсь и он домой тоже придет. Когда вспоминаю эту сцену, все внутри меня горит, если бы я знала, что все так будет, я не отпустила его. Если бы я его задержала, тогда его экипаж не был бы на том месте, и преступник прошел бы мимо.

— После смерти я продолжала ждать его по привычке. Ночью час-два посплю и встаю, подхожу к двери — такое ощущение было, что скоро придет после ночной смены. Когда справили 100 дней, тогда я поняла, что он никогда больше не вернется. Ночами сидела на кухне, обнимая и целуя его фото, чтобы дети не видели, как я плачу. Я так сильно плакала, что после сорока дней мне казалось, что вместе слез течет уже кровь. Но старалась не показывать детям, чтобы мои дети не видели этого, старалась быть перед ними веселой.

«Поняла, что не мне больно от смерти мужа, а моим детям»

— Через год после того как Полата не стало, я получила права и села за руль.  Мы жили в частном секторе, и возвращаясь зимой, сильно мерзли с детьми. Маршрутки переполненные, и пока дождемся следующей, Жансая уже плачет — руки у нее замерзают до красноты. Тогда я  осознала, что Полата больше нет и нам больше не на кого надеяться. Поняла, что не мне холодно или больно, а моим детям, и я должна сделать  все возможное для них.  Три года прошло с тех пор, а я до сих пор живу воспоминаниями, но я в первую очередь мать, поэтому моя главная цель сейчас – закрепиться на работе, воспитать детей и помочь им выбрать себя в жизни. И я буду беречь память о Полате, знаю, что лучше мужчины, чем мой муж, больше никогда не встречу.

Вдова Газиза Байтасова, судья областного суда Гульжамал Тажиева, отказалась от интервью, она по-прежнему тяжело переживает утрату мужа.