Трудяга с необитаемого острова удивил депутатов Парламента (фоторепортаж)

Небольшой остров Кулалы, расположенный в северной части Каспия, на первый взгляд, кажется безжизненным и заброшенным. Но на этом острове работает начальник метеостанции Петр Лупенков, его жена Айнаш и еще один помощник. Кроме того,  здесь находится пункт технического наблюдения (ПТН), на котором служит вахтовым методом подразделение пограничников, состоящее из одного офицера и пяти солдат-срочников. Чтобы узнать, как проходит жизнь вдали от цивилизации, мы побывали у них в гостях. 

От порта Баутино, где базируется часть второго дивизиона морских пограничников, до Кулалы  — два часа ходу на самом быстроходном военном катере «Егемен». Корабли  дивизиона, контролирующие границы северной части Каспия, уже провели осенние оперативные мероприятия по задержанию нарушителей государственной границы, в частности браконьеров, и теперь готовятся встать на зиму.

Несмотря на молодость, экипаж » Егемена» не раз участвовал в боевых задержаниях и успел закалиться в морских боях. Казахстанская часть Каспия наиболее богата на осетровые породы рыб и потому привлекает российских браконьеров – дагестанцев, за которыми закрепилась слава отчаянных и дерзких  пиратов. Еще несколько лет тому назад техническое оснащение их байд позволяло с легкостью уходить от сторожевых кораблей погранслужбы, но с тех пор как появились скоростные катера «Егемен» и «Калкан», способные развивать скорость до 100 км в час, количество нарушителей стремительно уменьшилось.

 Во время захвата разворачиваются настоящие боевые сцены. Многие браконьеры имеют судимость или служили в горячих точках и готовы на многое. Чтобы остановить их, не причинив вреда, надо стрелять по моторам, рискуя при этом подстрелить человека. Убийство — серьезное преступление, даже если застрелен нарушитель. Олжас Куанов, командир катера, начавший службу на катере  в качестве стрелка,  знает, с каким риском и ответственностью  за чужие жизни приходится сталкиваться порой.

О том, как он попал в моряки, рассказывает коротко:

— Я пришел в морские погранвойска случайно, призвался из Уральска. Вначале даже не знал, куда попал — понял только после того, как на нас надели тельняшки. После окончания срочной службы решил остаться на контрактной основе. Начал снайпером-боцманом на этом катере, а потом назначили командиром. Несмотря на все риски и трудности, мне нравится служить на море.

Мы приближаемся к Кулалы. На экране радиолокационной системы остров показан в виде тонкой луны, согнутой на концах. Три часа полета от Алматы до Актау, два часа дороги от аэропорта до Баутино, еще два часа хода на катере — и вот, наконец, мы добрались до пункта назначения.

Командир связывается с берегом: «Это 502, везу к вам гостей, присылайте моторку».

Голос в микрофоне: «Принимаем, сейчас соседу передадим».

Через полчаса к катеру приплывает сам «сосед» метеоролог Петр Лупенков, который  дружески сотрудничает с пограничниками, со дня создания поста.

Команда сдает нас из рук в руки и отправляется в свой боевой патруль.

Петр Иванович Лупенков –  начальник метеостанции, человек-легенда в этих краях, последние двадцать лет он живет на острове и является негласным хозяином Кулалы. Подъезжая к бортам катера, он нечаянно зацепился рукой об лодку и поломал палец, но с помощью одного из солдат быстро вправил его и сделал перевязку. После, даже не показывая боль, стал общаться с нами. По его словам, ему — закоренелому островитянину, не привыкать к таким травмам.

— Вы приехали в очень удачное время, сейчас антициклон, небо ясное, ветра нет, а если заштормит, то в море на этой лодке не выйдешь, и никакой корабль не сможет подойти,  — приветливо начинает он.

Браконьеры: «Мы — как саранча: куда приедем, там всю рыбу за два года выбьем»

На берегу встречают пограничники-сухопутчики, которые, как и моряки трех морских дивизионов, входят в систему береговой охраны Каспия.

— В 2000-2002 годах начали приезжать дагестанцы на байдах. Выйдешь утром — и моря не было видно, одни лодки кругом. На этом острове мелко и кормовая база хорошая для красной рыбы, она приплывает с глубины сюда кормиться. Россияне у себя всю рыбу осетровых пород выбили и сюда приехали. Сами признаются, что они как саранча: где бы ни появились, там  рыбы через два года не будет. Поэтому пришло решение построить пост технического наблюдения. Кроме вертолетов, появились скоростные байды, которые всех разогнали, — сразу вводит в курс дела метеоролог.

«Через два года меня вызвали в Алматы, просто посмотреть, живой я или нет: «Не верим, что там мог человек выжить»

Условия для проживания на Кулалы экстремальные, здесь очень большая разница между максимальной и минимальной температурами. Если зимой на острове -10, то в Баутино  -5, а в Актау — плюс 1 или 2.

Климат на острове суровый, ветер и высокая влажность – постоянные спутники острова. Земля покрыта мелким ракушечником напополам с вязкой глиной. Летом температура почвы достигает 70 градусов, поэтому ничего, кроме камыша, не приживается. Кулалы со всех сторон омывается морем, летом островитян мучает высокая влажность, а зимой – пронизывающий до костей холод. Летом при температуре воздуха +40 море начинает испаряться, и остров покрывается клубами тумана, который поглощает кислород. Но за 20 лет Петр Иванович адаптировался ко всем природным особенностям — тяжело заболел всего один раз.

Большинство гидрометеорологических  станций традиционно находится в удаленных местах, и станция на Кулалы не исключение. Труднодоступность заключается в том, что еще ее обители отрезаны морем от Большой земли, и условия работы здесь более специфичные.

— Вот на севере России на станциях орнитологов вообще по одному человеку сидят. И никто не жалуется, и мне тоже грех жаловаться. Здесь поселок рядом, в 50 км. И пограничники рядом, — рассказывает Петр Иванович.

Построили станцию в 1937 году, тогда на ней работали астраханские специалисты, а на другой части острова располагался крупный рыболовецкий поселок. Во время войны жители поселка снабжали  фронт рыбой,  тюленьим жиром и мясом. В 1950-е годы поселок сняли, возле острова находились большие затонувшие корабли, над водой торчали их мачты, и по ним, как по мишеням, стреляли с полигона Капустин Яр. Так продолжалось до тех пор, пока одна из ракет не отклонилась от курса и при падении у нее не сработал самоликвидатор и она взорвалась неподалеку от поселка. Тогда было принято решение полностью снять поселок. Людей увезли в Баутино, а метеостанция осталась.

«Я смог пережить трудное время – годы неопределенности и потери ценностей»

— После армии меня направили на метеостанцию в Бейнеу, в сторону Аральского моря, там проработал семь лет, а во время развала Союза ее закрыли. Затем направили сюда на Кулалы,через год эту станцию также перестали финансировать, я целый год сидел и охранял ее, чтобы местные не разобрали на дрова. Сюда с Баутино приезжали на мотолодках с пилами, топорами разбирать дом. Я уговаривал и просил их, едва сдерживал. Время было тяжелое, это был 1997 год. Я никуда не хотел уходить, это была единственная специальность, на которую я учился и хотел работать, и потом я знал, что трудные времена пройдут когда-нибудь. А через год начал сам работать, отсылать сводку, понемногу стало все восстанавливаться. Снабжение появилось, зарплату вновь начали начислять. А через два года меня вызвали в наше управление гидрометцентра в Алматы, просто посмотреть, живой я или нет, так и сказали: «Не верим, что там мог человек выжить». Министр экологии лично вручил грамоту за сохранность метеостанции, за выживаемость.

— Это, действительно, было непростое время, — продолжает Петр Иванович. — Телевизора не было, радио не было, все, что было из продуктов — полмешка перловки. На обратной части острова есть заросли камышей, там я охотился на уток и гусей, еще рыбачил — тем и спасался. Сейчас ничуть не жалею о тех годах, наоборот, здоровье поправил, иммунитет укрепил. Я смог пережить трудное время – годы неопределенности и потери ценностей, и при этом не потерять любимую работу.

«Люди приезжали на мотолодках с пилами, топорами — разбирать метеостанцию. Я уговаривал и просил их, едва сдерживал»

Пришло время передачи сводки погоды на данный момент. В любую погоду, круглосуточно, днем и ночью каждые три часа начальник метеостанции проверяет приборы, уровень дождей, скорость ветров, высоту волны, температуру почвы – все эти данные кодируются и отправляют в Актау. Последние два года у Петра Ивановича стоит автоматическая метеостанция, все данные выходят на компьютер, но все равно продолжает по привычке снимать данные вручную. Кроме погоды, станция выдает штормовые предупреждения для авиации и моряков.

На метеостанции единственный вид радиосвязи — морзянка. Еще в армии Петр Иванович получил специальность радиста, которая ему пригодилась в работе. И вообще, он на все руки мастер: если питьевой водой его снабжают, то вопрос с водой  для хозяйственных нужд он решил сам — на крыше оборудовал две бочки  с желобами, куда стекается дождевая вода. Станция обогревается за счет дров и угля, завезенные пни уже лежат распиленные и приготовленные к зиме. Только с планами посадить огород пришлось расстаться  — земля слишком соленая и горячая. Он считает, что может выжить в любых условиях. Раз в месяц он выезжает в Актау в краткосрочный отпуск, чтобы увидеться с семьей.

«Жизнь отшельника мне дает свободу. Одна трудность — новости узнаю случайно»

— Первые несколько дней в городе я чувствую себя комфортно, можно душ себе позволить хоть каждый день, больше поспать. Но все же это бетонные джунгли для меня. Жизнь отшельника мне дает свободу, которую я чувствую только на природе. Я сознательно ушел от суеты больших городов, потому что не люблю жить по указке, предпочитаю жизнь Робинзона Крузо. Я считаю, что люди могут выжить в любых условиях. Человек такое существо — если жить захочет, то будет выживать в любых условиях. Здесь был такой случай: зимой, когда море покрывается льдом, дагестанцы все равно пытаются рыбачить,  гибнут зимой во льду сотнями, но это не останавливает их. Весной, местные рыбаки приехали на юг острова частик ловить и подобрали там троих дагестанцев. А на соседнем острове еще двое его товарищей остались. В  начале зимы у них байда замерзла во льду, раздавило ее, и они с моря шли пешком 90 км по льду, до острова Морского. Потом двое там остались, а трое смогли прийти на другую часть Кулалы, а сюда идти еще 35 км, у них уже сил не осталось, они выкопали нору, и там переждали всю зиму. Выжили потому что ели камыш — у корня камыша есть мягкая часть, также в сухом камыше есть личинки, как черви. Они рассказывают, что иной раз найдут только одну личинку и делят ее на ножом на три части. Съедят, забираются в нору и спят там. Когда поехали на Морской, то увидели, что те двое браконьеров еще живы. Привезли их всех сюда ко мне — смотреть страшно было на них: черные, обросшие, как черти. Я с ними пообщался, покормил их, кашу сварил, они сразу съели все и сразу побежали за угол — желудок не смог принять пищу. Потом пограничный катер забрал их, отвез в больницу, они месяц проходили реабилитацию. Так что, если есть люди, способные прожить всю зиму на букашках и камыше, я тем более проживу здесь. Можно и воду добыть, и огонь, и пищу природа дает. Единственная трудность  —  в отрыве от семьи, в отсутствии связи сотовой и интернета — приходится новости в мире узнавать случайно.

— При Советском Союзе на метеорологов и синоптиков в основном учились девушки. Через год после того как меня перевели на Кулалы, приехала ко мне молоденькая девушка Айнаш на практику на полгода. И осталась. Я сразу ее предупредил, что  это мой выбор, остров — мой дом. Айнаш подумала и согласилась. И последующие четыре года, вообще ни разу не выезжая никуда, она провела вместе со мной. Было нелегко, но она не жаловалась, наоборот, мы сблизились с ней, вместе рыбачили и варили на костре уху. Ей памятник надо ставить за выживаемость. Сейчас она вместе со мной работает также, только во временном отъезде, скоро должна приехать. Мои две дочери, выросли на этой станции, старшая уже вышла замуж и живет в Бишкеке, а младшая учится на эколога.

«В пограничники идут не ради денег»

Если Петр Иванович, ставший за двадцать лет проживания на острове коренным жителем, то пограничники здесь находятся по долгу службы. На мониторе просматриваются объекты в радиусе 16 миль: если объект не выходит на связь, то данные отсылаются на ближайшую заставу, оттуда выдвигаются катера на проверку. Пост технического наблюдения построили в 2008 году, до этого шесть лет пограничники жили на метеостанции. Три дизельных агрегата обеспечивают электричеством и водой, для питья опресняют  морскую воду. Для нужд пограничников на острове имеется оборудованная вертолетная площадка, раз в месяц прилетает Ми-8 со снабжением и попутно меняет личный состав.

Только офицер Николай Пенкин несет службу почти постоянно — лишь раз в два месяца на две недели его перебрасывают на другую заставу — в порт Шевченко.

— Это не рядовой пост, все зависит от слаженности и контроля команды. Бывают различные ситуации, стараемся решать все на месте. К примеру, если дизель встанет, значит, РЛС не будет работать,  тепла и электричества не будет и пост заморозится. Нас здесь всего шестеро: три оператора за монитором РЛС, дизелист, повар и я. Мы можем надеяться только на себя. В пограничники идут не просто так, не из-за денег или чего-то еще,  это люди, за спинами которых Родина. Чтобы быть настоящим пограничником, человек должен быть неординарным, всесторонне развитым, особенно морально и психологически, и иметь высокое присутствие духа. И служба на пустынном острове закаляет. Кулалы — самое необычное место службы в погранвойсках, я даже немного рад, что попал сюда. Я, по сути, экстремал, ведь приходится находиться в такой обстановке, что если нападут, подкрепление придет нескоро. Всегда есть потенциальная опасность, что нападут, поэтому я должен рационально использовать свои силы и средства. Вдоль поста выкопаны окопы, часовой на вышке по четыре часа стоит в наряде. У нас постоянная боевая готовность!

— Здесь все ценится, если я заболею или солдаты, то можно надеяться только на свои силы, — продолжает Николай. — Я стараюсь, чтобы мои солдаты не болели, чтобы сохраняли необходимый температурный режим, я не волнуюсь за свое здоровье так, как за их. За меня так никто не будет переживать, как за них. Ответственность за каждого солдата лежит, начиная с меня и заканчивая командиром части.

— Есть определенные трудности, например, каждый раз бывает тяжело работать с новым составом, обучать заново, но с другой стороны, это моя обязанность. Я, как командир подразделения, должен быть во всем примером. Начальник должен делать намного лучше все, чем его подчиненные. Быть не только на  необходимом профессиональном уровне, но даже элементарно иметь спортивную закалку. Мы с бойцами стараемся практиковать спорт.  Но в то же время не делаю нагрузки большие, здесь и так достаточно работы. Нагрузка на каждого бойца огромная, к тому же люди морально устают от однообразных дней.

— Что касается Петра Ивановича, то это человек-легенда, очень добрый и отзывчивый, всегда придет на помощь. Даже не могу представить нас без него. Его жизненный опыт и советы помогают нам справиться со многими случаями.

«Времена изменились, а я — нет»

У Петра Ивановича живут девять кошек и две собаки. По его словам, он любит животных, и они отвечают ему тем же.

— К земле и животным отношусь бережно, у всего есть душа, даже листочек с куста не хочу срезать, все живое в этом мире. Наверное, такое отношение помогло мне  прижиться на такой суровой земле.

По радиосвязи поступил сигнал — нам пора собираться в обратный путь.

— После того как выйду на пенсию, хотел бы весь мир объехать, посмотреть, как живут же другие люди, только не знаю, смогу ли накопить, — смеется Петр Иванович.  — В прошлом году депутаты приезжали и спросили, сколько я получаю, я говорю — 70 тысяч, а жена – 60 тысяч тенге, они у меня переспрашивают, евро или долларов? — Тенге! Они удивились и торжественно пообещали, с этого года я буду самым богатым человеком на острове, и уехали. Пока изменений не вижу, но не цепляюсь за деньги. Если бы деньги были для меня так важны, я работал бы где-нибудь в иностранной компании. Молодежь меня не поймет. Если раньше на метостанциях жили семьями, мужья и жены с детьми, никто не считал это зазорным или трудным, это был образ жизни, то теперь молодых сюда не затянешь, времена изменились, а я — нет. Свое будущее я продолжаю связывать с Кулалы, после пенсии хотел бы остаться здесь, это мой дом.

Фотографии Каната Бейсекеева.