Отступление Путина на прежние позиции?

В долгой украинской эпопее 24 июня наметился новый поворот. Президент России Владимир Путин неожиданно направил в Совет Федерации письмо с просьбой отменить выданное верхней палатой российского парламента разрешение на использование вооруженных сил в Украине. Совет Федерации немедленно его отменил.

Сам Путин объяснил это тем, что просьба в Совет Федерации была направлена 1 марта в разгар событий вокруг Крыма, когда у него не было уверенности, что войска не понадобятся. Теперь же в таком разрешении нет необходимости. Он также отметил, что 23 июня начались первые консультации между представителями официального Киева и Юго-Востока Украины. Одновременно, российский президент заявил, что Москва всегда будет защищать «этнических русских на Украине и тех, кто считает себя частью широкого русского мира». Кроме того, он подчеркнул, что надеется, что «вооруженные силы для этого не понадобятся».

Последние действия Путина оказались весьма неожиданными для сторонних наблюдателей. До этого напротив, казалось, что Россия снова готовится к более жестким мерам на украинском направлении. Так, совсем недавно начались масштабные учения Центрального военного округа, а российские военные снова были направлены к границам Украины, откуда их отвели всего несколько недель назад.

Кроме того, в России все чаще звучали радикальные высказывания, включая заявление советника президента Сергея Глазьева о том, что необходимо нанести удар по украинской армии, пока она не прошла реорганизацию. Самый известный российский евразиец Александр Дугин утверждал, что счет пошел на часы и если Россия не введет войска, то это будет гибель и России, и Путина. Кроме того, в Украине утверждали, что на их территорию увеличился поток оружия и людей извне, включая даже танки. Хотя, конечно, пророссийские активисты заявляли, что танки были захвачены ополченцами на территории Украины.

Все это заставляло предполагать, что Москва может в итоге решиться на какие-то жесткие меры, вариантов было весьма много. Это не обязательно должно было быть прямое военное вторжение в Украину. Возможным было усиление местных пророссийских ополченцев до такой степени, чтобы они смогли создать некий вариант Приднестровья. И здесь вдруг последовало обращение Путина.

Ввода войск не требуется

В первую очередь стоит отметить, что само по себе решение СФ для использования войск против Украины российскому президенту собственно и не требуется. Применение вооруженных сил и так относится к его полномочиям. Трудно себе представить, что тогда, 1 марта, Путин хотел подстраховаться и разделить ответственность за решение с СФ. Скорее,  это было средство оказания давления на Украину и на Запад. Таким образом Путин продемонстрировал свою готовность к самым решительным действиям. В какой-то мере это помогло России аннексировать Крым. Украинские власти были шокированы и деморализованы, они не решились на то, чтобы отдать приказ своим войскам к сопротивлению «зеленым человечкам», которых потом Путин признал российскими военными.

Собственно и теперь обращение Путина в СФ, похоже, также является демонстрацией. На этот раз Москва заявляет о своей готовности к компромиссу с Западом. Характерно, что объяснение по поводу изменения своей позиции Путин сделал в ходе своего визита в Австрию. Здесь важно, что Австрия нейтральная страна, не является членом НАТО и это лучший способ продемонстрировать Западу мирные намерения России. Потому что для Москвы было очень важно, чтобы произошедшее не было воспринято, как отступление под внешним давлением, как проявление слабости России.

В этом смысле, встреча в Донецке представителей самопровозглашенных республик и людей из Киева предоставила Москве такую возможность. В свою очередь донецкие консультации стали возможными после объявления президентом Украины Петром Порошенко плана по урегулированию конфликта и перемирия на семь дней.

Компромисс необходим

Налицо общее стремление достичь компромисса. Все участники конфликта явно хотят выйти из него с минимальными для себя потерями. Проблема для политиков с обеих сторон, что они постепенно теряют полный контроль над ситуацией. Слишком большое влияние приобретают радикалы. И если для Украины эта проблема связана с «наследством» майдана, которое Киев никак не может ввести в приемлемое русло, то Москва сама своими руками «выпустила джинна из бутылки». И теперь российские радикалы позволяют себе весьма жесткие заявления в отношении российского руководства и лично Путина.

Естественно, что для российского руководства неприемлемо принимать решения под давлением, тем более, со стороны собственных радикалов. Если пойти на поводу у радикалов, то Россия будет втянута в большую войну с неясными перспективами, особенно для экономики, а возможно, что и для судьбы государства. В любом случае власти в Москве обладают большей информацией и вполне трезво представляют последствия жестких мер. Кроме того, они должны думать об интересах государства, а не только об идеологических конструкциях, которыми увлекаются радикальные интеллектуалы, вроде возвращения прежней имперской мощи.

Официальная Москва больше заинтересована в том, чтобы, с одной стороны, выйти из нынешней ситуации без потери лица, а, с другой – зафиксировать прибыль. Прибылью можно считать аннексию Крыма. Что же касается юго-востока Украины, то сам факт консультаций представителей киевской власти с лидерами самопровозглашенных республик, некоторые из которых — граждане России, это первый шаг или к статусу Приднестровья, или к автономной республике в составе Украины. Какой вариант победит, зависит от развития ситуации.

Проблема осложняется тем, что договариваться сложно, когда стороны друг другу не доверяют. Причем, речь идет не об Украине и России, а о России и Западе. В Москве считают, что Запад обманул, когда были нарушены договоренности 21 февраля. На Западе полагают, что Россия обманула, когда аннексировала Крым с применением собственных солдат. Но иной альтернативы все равно нет – всем сторонам необходимо искать компромисс. Поэтому заявление Путина в Австрии теоретически может сыграть важную роль в урегулировании конфликта. Вполне вероятное недовольство собственных радикалов он как-нибудь переживет.